Ее превосходительство адмирал Браге - Макс Мах
«В прошлую нашу встречу…» – В июле на крейсере «Кострома» Виктор носил серебряный значок, 2-го класса.
– Когда успел поднять класс?
– Да само как-то вышло, – пожал плечами Виктор. – За бой над Амурским проливом начислили семь баллов, – он поставил стакан со старкой на каминную полку и выбросил окурок в огонь, окончательно обернувшись лицом к Лизе. – Потом «Изборск» поставили на ремонт, и я вернулся в штурмовой полк. Двадцать три боевых вылета, четыре воздушных боя, семь штурмовок. Начислили еще 12 баллов. Так и набрал.
– Молодцом! – похвалила Лиза. Парень действительно оказался стоящим. Не только красив и умен, еще и пилот правильный. – Ужинал?
– Да, спасибо.
– Время позднее, так что ночуешь у нас, но прежде, чем пойдешь спать, поговорим, – Лиза села в кресло, в котором до нее отдыхал Виктор, и вытянула ноги к огню. – Себе другое возьми и плесни-ка мне тоже старки. Надо, знаешь ли, расслабиться, а у меня в последнее время это не очень хорошо получается.
– Как поживает Вадим Николаевич? – спросил между тем Виктор, пододвинув себе кресло и направляясь за старкой.
– Третьего дня принял округ на польской границе.
Что ж, у военных всегда так. «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону…»
– А ребята где?
– Учатся, – пожала плечами Лиза, – взрослые, сам понимаешь, самостоятельные. Позвонить матери… Впрочем, оставим. Это не тема для разговора. Еще вопросы есть? – посмотрела на Виктора с интересом, примерно зная, о чем он может ее спросить.
– Как Варвара?
– Из госпиталя выписалась, – Лиза взяла из рук Виктора стакан со старкой и понюхала напиток. – Хороша! Но это я, как ты понял, о старке. А Варя вернулась в Академию. Ходит гоголем. Но все еще сильно кашляет. А тут еще зима, и климат у нас, прямо скажем, варварский. Мороз, влажность… Никак от ранения в грудь не оправится.
– Могут списать?
– Это вряд ли, – покачала головой Лиза. – Здоровая девка. Думаю, оклемается! А если нет, то есть у меня для нее дело. Но это пока не актуально. Садись, – кивнула на кресло. – Поговорим.
Виктор сел и выжидательно на нее посмотрел.
– Ты писал о бомбардировщиках. Объясни концепцию, как ты ее себе представляешь.
– Особый класс самолетов, – сразу же, словно был готов к докладу заранее, начал лейтенант. – Предназначены для нанесения бомбовых ударов. Думаю, что универсализм здесь только во вред. Коч, конечно, можно использовать для бомбометания, но он, прежде всего, истребитель-штурмовик. Одна бомба – даже если это 250-килограммовая бомба – погоды не делает. К тому же штурмовик сбрасывает ее на большой скорости. Он может пикировать – это плюс, – но входит в крутое пике на высокой скорости. Даже с бомбой, это порядка семисот-восьмисот километров в час. Невозможно нормально прицелиться. Невозможно обеспечить точность попадания. Во всяком случае, для большинства пилотов из линейных полков это именно так. То есть нужна машина побольше. Как струг-вампир, например, только вместо торпеды бомбы, и чтобы пикировала с меньшей скоростью.
– Их так и применяют иногда.
– Я летал на торпедоносце, Елизавета Аркадиевна, у него плохо получается пикировать, да и выход из пике так себе. В общем, надо думать, но принцип именно такой: бомбовая нагрузка под тонну, скорость в пределах 450–500, один или два двигателя, боевой радиус 800-1000 километров. Способность бомбить с пикирования, сбрасывая бомбы на малой высоте и на приемлемой для точного прицеливания скорости. Вот, собственно, и все.
– Вооружение? – поинтересовалась Лиза, удивленная тем, как близко к известным ей образцам – «Юнкерсу» и «Туполеву» – подобрался этот себерский провинциальный аристократ.
– Курсовые пулеметы и турельная установка для стрелка в задней кабине, как на торпедоносце.
– А тот монстр, которого ты испытывал? С толкающими винтами, – задала Лиза новый вопрос и сделала осторожный глоток. Старка была превосходна, но это она знала заранее. Напитки для дома выбирал Вадим, а он в этой гадости знает толк.
– Это тяжелый бомбардировщик, Елизавета Аркадиевна. Бомбит с большой высоты, но действует всегда группой. Бьет по площадям. Боевой радиус тоже должен быть больше.
– Еще идеи есть?
– Так сразу не соображу, – покачал головой Виктор. – Надо подумать.
– Хорошо, – кивнула Лиза. – Мне это подходит. Считай, что с завтрашнего дня ты прикомандирован к специальной технической группе при первом заместителе набольшего боярина Адмиралтейства. И первым делом займешься ты именно бомбардировщиками. Их надо сделать быстро и поставить на конвейер. И не артачься! Это не обсуждается. Успеешь еще повоевать. Налетаешься. Обещаю. Но сейчас новая техника важнее еще одного пусть и классного пилота в строю. К тому же кому-то придется все это добро еще и испытывать. Так что, думаю, не заскучаешь.
Помолчали. Лиза закурила, сделала глоток старки. Посмотрела на родственничка:
– Ну что, лейтенант, готов к труду и обороне?
– Всегда готов! – как-то очень уж быстро и точно ответил собеседник, и это заставило Лизу насторожиться.
– Ну-ну, – улыбнулась она, подыскивая правильное слово. – Пионер, понимаешь, выискался.
– Что, простите? – опешил Виктор.
А, по идее, не должен был.
– Не забивай голову! – предложила Лиза, почувствовав, что неожиданно взяла след, да и афаэр словно бы ожил. Потеплел, потяжелел, однозначно реагируя на явно занервничавшего лейтенанта.
– Нет, нет! Елизавета Аркадиевна, – заторопился вдруг Виктор, – вы ведь сказали «пионер», я не ослышался.
– Американское словцо, – «отмахнулась» Лиза.
– Или русское, – осторожно «предположил» Виктор. – И про труд и оборону что-то знакомое. ГТО?
– Так, – сказала тогда Лиза, привычно удивляясь превратностям судьбы. – И кто у нас тогда пионер?
– Ребенок в красном галстуке, лучший друг комсомольцев…
– Даже так? – хмыкнула Лиза. – Затейливо, но возможно. Так ты, друг Виктор, был пионером? Может быть, и октябренком тоже?
– Даже в комсомоле состоял, – несколько растерянно ответил лейтенант, тоже, небось, сообразивший, куда дует ветер.
– Кучеряво. – Лиза достала из портсигара папиросу, обстучала и, не закуривая, крутанула в длинных сильных пальцах. – В партии коммунистов-ленинцев тоже состоял?
– Коммунисты-ленинцы – это же троцкисты, – нахмурился Виктор, – разве нет?
– О как! – искренне восхитилась Лиза. – Ты в каком возрасте сюда перешел? Я же тебя в первый раз вроде бы подростком встретила. Лет шестнадцать тебе тогда было.
– Семнадцать, – уточнил собеседник. – Но там… ну, вы понимаете, мне было много больше. Я подробностей не помню, даже как звали там не знаю. Но по ощущениям – взрослый. А про коммунистов я вообще только сейчас по случаю вспомнил. И… Думаю, там, у нас, они просто коммунистами назывались, но я в их партии по молодости лет не состоял. А потом… – он удивленно посмотрел на Лизу и помотал головой, словно не мог поверить тому, что вспомнил. – А потом вроде бы СССР прекратил свое существование, и коммунисты потеряли
