Трейдер. Деньги войны - Николай Соболев
— Потому! — отрезал я. — Кого будут винить эти люди, когда все рухнет?
— Ну-у… мы же не одни такие…
— Знаешь, нам каждому хватит и одного разоренного, впавшего в отчаяние и воспылавшего жаждой мести. Одно дело сторожиться от гангстеров, а другое — от нескольких тысяч человек, причем совершенно непредсказуемых.
Ося пожал плечами и одновременно развел ладони:
— Ну, не знаю…
— Ося, не все, что идет в руки, следует хватать. Тем более, с одного банка мы можем получить куда больше, чем с тысячи таких инвесторов, да еще при куда меньших хлопотах. Так что давай, от греха подальше, работать только с фирмами.
Не знаю, убедил я его или нет, но тут явился Панчо, принес сводку прослушки за прошедший день. К ней добавились биржевые сводки и газетные новости — мы сели за стол уточнить планы на завтра.
Основные, стратегические действия пока шли в русле коротких займов — нашу сеть кредитовали полсотни банков, которые мы выбрали из числа наиболее рисковых в расчете, что они накроются при крахе. Заодно мы обанкротим и большую часть наших анонимных контор, так что возвращать придется лишь малую долю.
Схемы простые — заняли денег, купили акций, запросили у коллег-брокеров плечо, дождались подъема, продали, рассчитались с кредитом и комиссионными. И так раз за разом, день за днем, постепенно увеличивая объемы, нарабатывая репутацию и приучая всех к нашему образу действий.
Плечо, то есть возможность оперировать заемными инструментами, нам уже давали один к семи, порой даже больше. Но тут главное не зарываться — очень легко потерять на локальных отскоках цены. Впрочем, мы относились к этому проще, вплоть до того, что несколько раз теряли намеренно, в качестве маскировки, чтобы наши конторки не выбивались из общего ряда. И реинвестировали всю прибыль и вкладывали все средства, до которых могли дотянуться.
Где-то там вступил в должность Гувер, офис губернатора Нью-Йорка занял молодой талантливый политик Франклин Д. Рузвельт, а мы проводили наши дни читая тикер-тейп с котировками, под щелчки «коммутаторов Грандера» и стрекот арифмометров. Даже резня в день Святого Валентина не тронула наши заскорузлые сердца, а когда в СССР застрелили генерала Слащева, Ося только и спросил:
— Да что там творится? То вредители, то стрельба…
— НЭП сворачивают, военспецов сажают.
— Да? Ну ладно, нам-то что, — хмыкнул «мистер Шварц» и снова зарылся в сводки.
Все работало, все процессы устаканились. Телефонистки давно не строили нам глазки — убедились в бесполезности этого занятия, особенно после того, как я сделал втык Панчо и настрого запретил заводить шашни на работе. Курьеры — тридцать тысяч одних курьеров! — метались между биржей и конторами. Каждое закрытие торгов приносило в общую копилку десятки, а порой сотни тысяч долларов.
Первый звоночек раздался в конце марта — рынок за день упал на десять процентов с годового максимума. Но вспыхнувшая было паника погасла, стоило ряду банков заявить, что кредитование продолжится, индексы отыграли обратно и все вроде успокоилось. По итогам скачка Федеральная резервная система, вопреки общим настроениям, заявила, что ожидать вечного роста рынка попросту иррационально, отчего запаниковал я.
В самом дела, а что, если все рухнет раньше??? Мы пока вовсю играем на повышение и обвал убьет нас ничуть не хуже, чем прочих! Восемь лет работы — насмарку, все гигантские планы — насмарку… Ося успокаивал меня, как мог — рынок недвижимости не падает, продажи автомобилей не падают, скачок легко купирован словами… Так что мы еще успеем намыть и реинвестировать денег!
Впрочем, когда ко мне притащились репортеры за комментарием, я с максимально серьезной рожей поддержал ФРС. А оркестр из прикормленных журналистов в то же время бабахнул кучу статей и заметок, что все хорошо и рост продолжается — стадо экспертов втоптало мое заявление в прах, записав меня если не в паникеры, то в осторожные игроки и на том все закончилось.
— Я здесь посчитал немного, — завел Ося свою мантру, — даже если твои предсказания верны, денег много мы не заработаем. А вот скупить тех, кто будет еле стоять на ногах, можно запросто. Знать бы еще, кого именно, кто не сдохнет, а поднимется…
— Пиши, — перекинул я ему блокнот через стол. — Pratt Whitney, American Locomotive Company, RCA, Continental Motors Company, Cadillac Car Division, Curtiss-Wright, Sikorsky Aircraft, Studebaker…
Честно говоря, я не знал, существовали эти компании или нет, носили такие или же другие имена, но выдал все, что помнил из своего увлечения моделированием — кто делал танки, двигатели, самолеты и прочее. В список вошла и Bethlehem Steel и некоторые другие компании.
Мы на всех парах неслись к биржевому краху, отлаживая на ходу взаимодействие контор. Тикерная лента и телеграммы снились мне каждую ночь, порой я вскакивал и бросался к телефону, у которого с облегчением понимал, что очередной кошмар всего лишь отражение реальных просчетов и ошибок, без которых не обходилось.
То подставная конторка задержится с выполнением команды и мы вместо ста с лишним процентов прибыли получим только пятьдесят, то начнут тупить исполнители, то попросту, как и в случае с Рокфеллером, самовольничают. Даже с трудовой дисциплиной не все слава богу — срывы, прогулы, запои хоть реже, чем в моем мире, но случались и тут.
Я пытался отладить все до идеального блеска, раздражался, когда не получалось, стервенел, несколько раз наорал на людей, пока не выступил Ося:
— Джонни, не изводи себя. Мало тебе цореса, зачем нервничать за лишнее?
— Хрена себе лишнее… Мы только что потеряли пятнадцать тысяч!
— Мы теряли и больше, а тут люди, две сотни человек живых людей! Они будут ошибаться, опаздывать и делать мимо кассы! Так было всегда и так будет! Не надо их зря дергать, чтоб не стало хуже!
Мысль о том, что это не баг, а фича, примирила меня с косяками — в конце концов, наши неудачи прикрывают наше неуклонное движение в нужном направлении. Да и как увязывать действия полусотни акторов, не имея даже паршивого факса, не говоря уж о мессенджерах? Вздохнув, мы махнули рукой на мелочи брокерской жизни и добавили к операциям фьючерсы на нефть и зерно — как я помнил, в следующем году американцам придется сжигать часть урожая, чтобы поддержать цены, а общее падение спроса и производства непременно скажется на автомобильном рынке
