Русская война 1854. Книга четвертая - Антон Дмитриевич Емельянов
— Это приказ о присвоении вам полковника, — Михаил достал помятый лист бумаги. — Теперь вашего звания будет достаточно, чтобы руководить всем корпусом.
— И генералами?
— Они все упомянуты в приказе брата и не смогут выполнять свои обязанности, не нарушив его, — Михаил покачал головой. — В общем, будете главным, а Павел Степанович и остальные вам помогут, но уже как частные лица. Я успел с ними переговорить, и они согласны.
На мой взгляд, Меншиков с великими князьями придумал что-то уж слишком сложное, но им это было важно. Не только сделать дело, но и сохранить верность царю насколько это возможно. Впрочем, учитывая бесконечные перевороты, в этом был смысл. А то ведь некоторым дай только повод заявить, что «царь ненастоящий», и где-нибудь вспыхнет бунт. А потом тысячи и тысячи ненужных смертей. Что ж, надо им играть в эти игры — сыграем!
— Согласен, — кивнул я. — И кто тут старший?
— Адмирал Владимир Алексеевич Корнилов по флоту, генерал-лейтенант Горчаков Петр Дмитриевич по армии, — отчеканил Митька.
— Горчаков? — я был удивлен.
— Узнал, что его воспитанница вернулась из плена, и захотел ее увидеть. Меншиков не очень хотел его назначать, но отказ мог расстроить все планы…
Парень еще что-то говорил, но я его уже не слушал. В ушах опять застучало — Юлия Вильгельмовна, Горчаков приехал за ней, а она мертва. И мало того, что эта смерть чуть меня не сломала, так она сейчас и все дело может разрушить.
— Мне надо поговорить с ним, — я решительно двинулся вперед.
* * *
Горчаков принял новость о смерти Юлии неожиданно спокойно. Только смерил меня взглядом, попросил занести ее вещи и закрылся у себя. О том, что генерал ведет себя странно, говорило лишь удивленное выражение лица его адъютанта, который рассчитывал получить новые приказы, но его просто отказались принять.
— Пехоту высаживайте на азиатский берег, — я отдал распоряжение вместо Горчакова. — Собирайте припасы и будьте готовы выступать уже завтра. Командира я пришлю отдельно.
— Вы?
Я не стал ничего объяснять и спорить — просто показал приказ о своем назначении, а сам пошел искать Корнилова. Впрочем, это было несложно. Владимир Алексеевич даже и не думал покидать «Париж», проверяя, как тот перенес переход и насколько готов в новому бою. О том, что «старый» уже был, говорили следы на броне и подпалины по всему корпусу.
Присмотревшись, я понял: броненосец выглядел устрашающим и совершенным только издалека. Вблизи стало очевидно, что стали на полное покрытие корпуса просто не хватило — в итоге остановились только на бронепоясе для того, что в воде и на два метра выше. Дальше шли уже листы толщиной всего в пару сантиметров — то, что мы готовили для броневиков Руднева, но чего явно было недостаточно для корабля линии.
И паровой двигатель — с неба мне показалось, что его успели поставить заранее, но нет. На палубе стояли — сейчас без дела — самые обычные турбины, что мы ставим на «Киты». На «Париж» вот их тоже хватило, но, судя по расположению и компоновке, делали все это точно в самый последний момент.
— Григорий Дмитриевич, — над бортом показалась голова Корнилова. — А мы тут повоевали по пути.
— И как показал себя броненосец «Париж»?
— Броненосец… Ха! Это точно звучит лучше, чем просто броневой корабль. Броневики на суше, броненосцы на море! И показал себя «Париж» лучше, чем кто-либо мог представить. О союзной эскадре в Черном море после того, как мы встретились, можно просто забыть.
И Корнилов рассказал, как подловил Дешена, лишив французского адмирала даже шанса помешать нашей переброске сил.
Глава 24
Стою, слушаю, как местные научились воевать даже без меня. Внутри тревожно ноет что-то жалкое — мол, а кому ты теперь будешь нужен? Но эта часть меня давно лишена права голоса.
— И вот мы пересчитали модель установки брони с учетом уже готовых пластин. Кажется, должны были серьезно проиграть в скорости, но твой математик — гений, — Корнилов похвалил Лобачевского. — Потеряли только один узел! При этом как мы держали залп… Когда заставили Дешена принять бой. Он ведь сначала не хотел. Я-то думал, сразу явится, как гиена, стоит только выйти из Севастополя перед одним из постоянно снующих мимо пароходов. Но нет, он предпочел держаться подальше и даже сам отошел от берега, стоило нам двинуться в сторону Балаклавы.
У нас было не так много времени, но я не прерывал адмирала. Тут и ему нужно было выговориться, и мне понять, на что теперь способен «Париж».
— Ну, мы тогда и пошли на хитрость, — продолжил Корнилов. — Ночью вышли в море. Тайно, как мы обычно делаем, когда прорываемся к Азовскому морю или к Константинополю. Ну и Дешен решил, что теперь все тоже так и будет. Да и как ему найти нас?.. В общем, нас не ждали, а на следующее утро мы подлетели на «Париже» прямо к Балаклаве. Как нас обстреливали!.. Сто раз должны были потонуть, но выдержали! Сами потопили «Маджишен» и «Амазон» прямо на входе в бухту, и теперь минимум месяц остальным кораблям оттуда не выбраться.
— Повреждения тогда получили? — я кивнул на помятый корпус.
— Да, — Корнилов сразу нахмурился. — Мачты побили ловко, уходили на одной. И времени чинить все нормально не было. Хорошо, твои ребята предложили поставить уже готовую систему винтов с нового «Кита». Думал, дойдем досюда, вернем все обратно, но… Времени же нет?
— Нет.
— А и не надо! — Корнилов решительно рубанул рукой. — Без мачт на одном пару мы тоже неплохо шли. Даже наловчились управлять и маневрировать. Жалко, что машины быстро под корпус не спрятать, но даже так мы просто врагу не дадимся.
— А может, еще и будет у нас время все нормально доделать… — тихо ответил я.
В этот момент я смотрел не на адмирала, а на Петрушевского и Попова, которые выглянули из трюма, заметили меня и тут же замахали руками, показывая что-то полупрозрачное и блестящее. Если это то, что я думаю… Если эти гении сделали мне нормальную лампу, то я… То мы тут все просто перевернем!
* * *
В общем, эти двое действительно сделали лампу, а лампа — это не только ценный прибор для освещения, но еще и диод,
