Сапер. Том III - Алексей Викторович Вязовский
Вот же вопрос…
— Так другие объекты, Крещатик и прочее, люди Старинова минировали — выкрутился я — Армейцы тоже много где отметились. Из «необъятого» остался только Университет.
— Необъятого — хмыкнул Судоплатов, покачал головой — Это же надо было догадаться устроить НП в небочесе Гинзбурга… Идеальное место для наблюдения.
Интересно, а эвакуация Якова в деле есть? Я посмотрел на папочку — толстая. Но Якова там вполне могло еще и не быть.
— Давай к нам в наркомат! — Судоплатов достал портсигар, вытащил папиросу — Таким как ты, у нас самое место. С твоим званием получишь сразу майора, а то и старшего! Товарищ Берия очень хорошо о тебе отзывается — возражений не будет.
— Боюсь Кирпонос меня не отпустит, — я заколебался. В НКВД, поди, устроят проверку, а ну, вскроется, что я ни разу не Петр Соловьев? Да, летом меня уже успели засекретить и даже предупредили родителей настоящего Соловьева. Но есть же еще школа, прежнее место службы. Если будут тщательно копать — раскопают. Лицом я похож на Петра, но не сказать, чтобы полный двойник. Покажут фотокарточку, меня не опознают… Сослуживцы погибли в первые дни войны, тут вряд ли мне что-то грозит. Жены, детей нет. Родители. Вот «узкое» место.
— Ну не может полковник быть адъютантом у генерала. Тебе штабом тогда руководить или целым полком… Ты по ВУС военинженер? — Судоплатов закурил, встал, открыл форточку.
— Он самый.
— Героя сразу на фронт не пошлют, — Павел заглянул в конец моего личного дела. — Мина-лягушка и мина-пуля — это тоже ты?
— Я.
— Тут на тебя запрос пришел. Наркомат вооружений тоже просит откомандировать Соловьева на полигонные испытания. Будешь сидеть в каком-нибудь Куйбышеве, пока не отпустят. А у нас интереснее! Соглашайся.
— Давай сначала обсудим новое дело, — уклонился я от ответа. — С минами-посылками. Думаю, мою судьбу найдётся кому решить, спрашивать не будут. Лады?
— Лады, — Судоплатов тяжело вздохнул, подвинул ко мне блокнот с карандашом. — Давай, рисуй свою новую придумку.
Я набросал примерно схему, как мне это виделось, и тут же началось обсуждение. Хозяин кабинета показал такое знание предмета, что я только диву давался. Зачем я здесь, если такие зубры походя проблемы решают, над которыми я бы голову неизвестно сколько ломал? А с другой стороны, придумал всё же я, а не кто-то другой.
Уже и чай пили раза три, и принесенные бутерброды заточили, а к общему мнению так и не пришли. Вырисовывались пока два основных варианта, но слишком сырые. А надо было так, чтобы идеально. Павел вспомнил одну старую операцию, но там была конфетная коробка с часовым механизмом и мы ее забраковали. Однако, голова работать уже не хотела. Сказывалась и бессонная ночь, и нервное напряжение после встречи со Сталиным, да и сама дорога.
Даже Судоплатов заметил, как я старательно давлю зевоту, предложил:
— Давай, наверное, заканчивать на сегодня. И у меня дел куча, и тебе отдохнуть с дороги. Езжай домой, завтра созвонимся с утра, согласуем. А то хочешь, здесь организуем, место найдем.
— Да ну, домой надо. Жену найти хочу, а то в госпитале какой-то хрен даже говорить не стал, — объяснил я. — И вот еще. Не подскажешь, как мне Кирпоноса найти? А то у него все награды мои. Да и так встретиться.
— Так давай насчет жены я разузнаю, — предложил Павел. — У нас побольше возможностей, один звонок, и всё.
— Нет, я сам, — заупрямился я. — А то получится, вроде как пацаны из соседнего двора обидели, а я сам разобраться не в силах и старшего брата зову.
— Есть резон, — подумав, хмыкнул Судоплатов. — Ладно, насчет командира твоего сейчас узнаем.
Он начал звонить куда-то, спрашивать, а я так расслабился, что задремал даже. Не знаю насчет продолжительности, но когда Павел растолкал меня, то я пару секунд пытался сообразить, где я нахожусь.
— Везучий ты, — пододвинул Судоплатов обрывок бумаги. — В Москве твой Кирпонос. Можешь позвонить ему прямо сейчас, на месте.
Я тут же набрал номер и через пару гудков услышал:
— Приемная.
Конечно, никто не скажет фамилию, даже ведомство. Кому надо, и так знают. А голосок знакомый.
— Ты, Масюк, лучше правду скажи: уже всех связисток в управлении перетоптал, или кто-то неохваченной остался? — я произнес это как можно более суровым голосом, стараясь не заржать.
— Кто э… — начал Аркаша и вдруг до него дошло: — Петька! Живой, гад! Я всегда говорил, что ты выберешься! Ты где? В Москве? Давай срочно сюда! Машину сейчас пошлю, только скажи куда!
— Нет, я сам, — сказал я, увидев как Судоплатов отрицательно машет головой. — Скоро буду.
Сам понимаю, не маленький, что в такие места посторонних лучше не пускать. И говорить об их существовании. Тем более, что и местный транспорт нашелся. Даже с учетом прогрева двигателя не прошло и часа, как ничем не приметная, в меру старая и соответственно погоде забрызганная «эмка» доставила меня на место.
Заминочка произошла внизу, на проходной. Начались вопросы: а кто такой, а зачем, и прочая ерунда. Всё понимаю, но немного досадно.
Наконец, меня довели к приемной, где я сразу попал в объятия Аркаши. Не исключено, что Масюк по заданию немецкого командования решил всё же убить меня под видом дружеских обжималок. Даже сам не знаю, как я выбрался. Естественно, я указал ему на недопустимость такого панибратского отношения к старшему по званию и назначил наказание в виде ста часов строевой подготовки без права на сон и туалет.
— Сам-то где? У себя? — спросил я, когда поток приветствий и восхищений немного иссяк.
— В кабинете, — сказал Аркаша. — Занят просто, даже не ел сегодня еще.
— Мне бы награды забрать, он же с собой тогда забирал, — объяснил я.
— Это ты его так оскорбить хочешь? — искренне удивился Масюк. — Да он постоянно о тебе