Сапер. Том III - Алексей Викторович Вязовский
— Тогда на сегодня все, — развел руками Судоплатов. — Свобода встретит нас радостно у входа.
Мы дружно отправились на проходную, встречать свободу.
* * *Не сказать, что «Националь» стал как родной, как тому ханурику, который у нас выпивку со стола тырил, но всё же чувствовал себя увереннее, чем в первый раз. И швейцар знакомый. Вернее, я-то его запомнил, а он меня вряд ли. Мало ли кто тут ходит? Но пароль в виде фамилии Яковлев, как мы утром договаривались, сработал. Почему Яковлев? Чтобы на настоящую фамилию не заказывать, не светиться, что ли. Проводили меня прямо до столика.
А товарищ мой… не очень празднично выглядит. Похоже, проблем у него по возвращению домой только добавилось. Но мне обрадовался, будто я луч света в темном царстве, или как там называлась статья про бабу, которая мужику изменила и по этому поводу с обрыва сиганула? Поручкались, обниматься не стали. Оно нам надо?
Сели, подбежал официант, заказик принять. Я глянул на этот список непонятных мне слов и попросил мяска подать, да чтоб кусок побольше и прожарили путем, салатику какого-нибудь посытнее, и водочки грамм двести. В самый раз, чтобы расслабиться и назавтра голова ясная была. А Яков, оказывается, свое раньше заказал, сказал только, чтобы с моим вместе подавали.
Принесли нам минералки и по бокалу красного, чтобы не скучали в ожидании. Сидим, делимся впечатлениями о том, что да как, и всё же видно — не дает что-то товарищу моему покоя. Я прямо и спросил. Не чужие вроде. Он и ответил. Я, если честно, охренел даже от таких раскладов. Оказалось, что как пришло известие, что Яков в плену, так в тот же день жену его, Юлю, арестовали. И мурыжили в кпз до тех пор, пока не узнали, что сына вождя освободили. Вот тогда только решили, что балерина не агитировала мужа сдаться в плен.
Хотел было я спросить, что думает папа по этому поводу, так тут же язык и засунул подальше. Потому как выходит, что санкцию на арест своей невестки он же и давал. Вот тебе и близость к трону. Никого не жалеют.
— Сейчас нормально хоть всё? — только и спросил я.
— Да, — кивнул Яков. — Отходит потихонечку. Квартиру дали двухкомнатную, паёк, всё хорошо.
— Вот и живи тем, что хорошо, — посоветовал я. — А то хренового и так хватает. Прошло — и забудь. От того, что вы переживать будете, легче не станет. Помнить надо, конечно, но оставить всё позади.
И как обрезали. Поговорили и оставили всё в прошлом. Вспоминали какие-то смешные случаи из отрядного прошлого, Параску, ребят наших. Хорошо сидели, короче. Пока не начались сюрпризы. Как без них?
Глава 20
Мимо нашего столика то и дело проходили люди, так что я и внимания уже не обращал, как поначалу. Но вот этот остановился и, покачнувшись, схватился за край стола, потянув на себя скатерть. Ужин наш спас Яков, успевший притормозить ее со своей стороны. В таких местах лучше сначала уточнить, с кем говоришь, а потом уже что-то делать. А то генералы тут совсем не редкость.
Посмотрев чуточку вверх, я уткнулся взглядом в голубые петлицы с двумя шпалами и с облегчением подумал — повезло, с таким конфликт не страшен, но через секунду понял, что везения тут нет никакого. Уж лучше генерал. Потому как за край стола держался пьяный в дымину родной брат моего собутыльника — Василий.
Разное про него рассказывали потом, что из этого правда — не знаю, но во всех легендах общее было одно — в хмелю Василий Иосифович буен и временами страшен. Ладно, мое дело сидеть и не рыпаться, вот пускай они по-семейному между собой перебазарят.
— Яшка, брат, вот это встреча! — закричал Василий. Он шагнул к Якову, раскинув руки во всю ширь, но не удержался на ногах и упал прямо в объятия брата. — А мне… сказали… вернулся… — он не глядя плюхнулся на подставленный официантом стул. — Думал завтра… заехать…
Смотрю, Яков молчит, но спокоен. Ну, он лучше знает.
— Вернулся, вчера, — наконец, ответил он. — Заходи, конечно, в гости, мы всегда рады.
— А меня представляешь, на фронт не пускают, — перепрыгнул Василий на новую мысль. — Я прошу, рапортов написал сто штук, а они… начальник инспекции управления ВВС… Яшка, какой я, нахрен, инспектор? Я воевать хочу! Эх! — он замолчал, потом поднял голову: — А мы тут с Лёхой… провожаю…
Что мне в Якове очень понравилось — он ни словом, ни движением, ни даже взглядом не показал, что ему неудобно или неприятно, что приперся его пьянючий вусмерть младший брат. Он с теплотой на него смотрел, с любовью.
— Познакомься, — Яков слегка повернул брата в мою сторону. — Это мой спаситель. Петр Соловьев. Вытащил из немецкого лагеря.
— Ого, герой! — взгляд Васи сфокусировался на орденах. — За что дали?
— За все хорошее, — меня эта пьянь начала раздражать. Ну вот не в отца сын пошел. Сто процентов.
— И против всего плохого, — покивал Василий, потянулся к графину с водкой. Даже не спрашивая. Официанты тут же подскочили, принесли рюмку.
— Вторую давайте! — дал команду военлет. — Сейчас мой друг подойдет!
— Может не надо? — Яков нахмурился, попытался отнять у Василия графин. Тщетно.
К нашему столу демонстративно твердой походкой подошел низкой плотный мужик в штатском. На его круглом лице светилась незамутненная улыбка.
— Леха! — Василий все-таки отобрал водку у брата. — Где ты ходишь, бродишь?!
— В клозете был. Освежился.
— Блеванул, что-ли? — сын Сталина заржал на весь ресторан. На нас опять стали оборачиваться.
— Тоже скажешь… — Алексей нас внимательно осмотрел, узнал Якова. — Спасся! А мы тут все испереживались. Особенно жены!
— Это Алексей Стаханов, — шепнул мне на ухо Яков, пока эти два деятеля выпивали. Ага, теперь ясно, откуда знакомо это лицо. Оно же было во всех газетах. Ударник труда, из шахты — сразу в Москву. Говорили, что запил сильно, а Василий его еще спаивает.
