Борис Батыршин - Египетский манускрипт
Дрон был известен своей приверженностью к латиноамериканской романтике.
– В данном случае Дрон во многом прав, – поддержал соратника Геннадий. – И вообще давайте договоримся: кто не хочет марать рук – мы никого не держим. Пока не держим, – многозначительно добавил он.
– Ага, а кто станет трепаться… – Дрон интернациональным жестом провел большим пальцем по горлу.
– Так что, по-прежнему будешь настаивать на своей позиции? – вновь обратился к девушке Геннадий. – Или будем считать, что недопонимание ликвидировано?
Вероника пожала плечами и отвела глаза.
– А мне вот что непонятно, – осведомился Олег. – Там что, кокс продают просто так, без рецептов? Заходи и бери? Кто угодно, в любой аптеке?
– Да, – подтвердил Геннадий. – Заходи и бери. В любой аптеке. Сколько хочешь.
– Я тут нашел матерьяльчик, – поддакнул Валентин. – Как раз по этому вопросу. Вот, Олеж, слушай: «Биржевые ведомости». Примерно – уровень нашего «РБК-Дейли».
И он положил перед собой листок со сканированной дореволюционной газетной вырезкой:
«Вначале я брал кокаин в аптеке и платил за крошечный флакон в грамм 1 р. 10 к. Выходит же его у меня 2 грамма в день, т. е. на 2 р. 20 к. Целый месяц я платил эти деньги, после чего аптекарь надо мною сжалился и сказал: «Мы вам, как постоянному клиенту, делаем скидку и будем брать по 90 к. за флакон в один грамм». Каково же было возмущение несчастного кокаиниста, когда выяснилось, что на складе можно брать кокаин значительно дешевле: «С меня взяли 20 коп. за грамм! За тот же флакон – 20 копеек! Сочтите, сколько я переплатил лишнего!»
– Ну ни фига себе! – заржал Дрон. – Прикинь, если в «КоммерсантЪ» жалобу написать – мол, дилеры на кокс цены задрали, дорого, примите меры…
По комнате прокатились смешки; Геннадий довольно кивнул.
– Как видите – с тем чтобы легально добыть товар, проблем не предвидится. Особенно если последовать совету автора заметки и обратиться на аптекарский склад. Мы же не хотим переплачивать по девяносто копеек за грамм?
– Точно, – согласился Дрон. – Видели мы этот склад. Сидит там старый гриб, сторож. Из оружия – палка от метлы и свисток. Всего делов – узнать, где у них там кокс, – и можно устраивать шопинг.
– То есть все же грабить? – поморщилась Вероника. – А без уголовщины, значит, никак?
– Опять ты за свое… – вздохнул Геннадий. – Не нравится – предложи вариант, рассмотрим. А если нет – извини.
– Ну хорошо. – Вероника не собиралась сдаваться. – Пускай мы эту дурь добудем. Пускай даже много добудем. А дальше? В пакетики развешивать и по клубам толкать? Сказать, что с нами за это сделают, причем извращенным способом?
– Вопрос не праздный, – согласился Геннадий. – Дрон, что думаешь?
– А че тут думать? – немедленно отозвался тот. – Не, по мелочи барыжить – палево. Надо сдавать все, разом, и потом ложиться на дно – чтобы не нашли по горячим следам. А найти может кто угодно – и пацаны, которые тему наркоты держат, и ФСКН[74], и даже ФСБ. Товар больно горячий. Только так и надо: сдал партию – и свалил с концами.
– Благо свалить есть куда, – закончил за Дрона Геннадий. – Тот, кто займется реализацией партии, – уйдет в прошлое и останется там надолго. И это, Дрон, будешь не ты, уж прости. У тебя будет другая задача.
– А кто? – немедленно спросила Вероника, но Геннадий только многозначительно улыбнулся в ответ.
– Ну что, по этому вопросу все? Что ж, следующим пунктом у нас – студент Бауманки… то есть Императорского Московского технического училища Лопаткин Владимир, разночинец. А также – бомбист и террорист. Проживает в студенческом общежитии с милым названием «Ад», на Большой Бронной. Этот молодой человек дает нам замечательную возможность – сразу, без сложной подготовки работы проникнуть в круги недобитых царской охранкой народовольцев. – Геннадий кашлянул. – Напомню – знакомые этого самого студента Лопаткина где-то через полгода попробуют грохнуть государя Александра Третьего. Помните, кто это сделает? Для забывчивых – одно имя: Александр Ульянов. Не надо напоминать, чей он брат?
Повисло напряженное молчание; члены Бригады ловили каждое слово вожака. По сути, он впервые открыто заговорил о том, для чего затевается эта рискованная и в перспективе кровавая игра.
– Согласитесь, – продолжал Геннадий, – у этого юноши чрезвычайно интересные связи. Так что остается, как говорят в Одессе, пара незаметных пустяков – выйти на этих людей и завоевать в их среде серьезный авторитет. И меня в этом плане волнуют отнюдь не господа Ульянов, Шевырев, Андреюшкин и иже с ними. Они выбор уже сделали и со своей дороги не свернут.
– И флаг им в руки, – усмехнулся молодой человек. – Революции нужны и герои, и мученики. Меня больше интересуют те, кому сейчас лет по шестнадцать – как господину Гершуни. Или вовсе тринадцать – как Чернову. Я хочу, чтобы они, когда придет время, видели в нас не непонятных пришельцев, а вождей, ведущих к победе. А объяснить им это могут только такие люди, как студент Лопаткин и его друзья. А для этого они должны поверить в нас с вами, друзья мои.
Геннадий замолчал и закончил вполне по-деловому:
– В общем, Володя Лопаткин дает нам шанс сэкономить уйму сил, времени и денег… которых у нас с вами пока нет. А потому – надо налаживать с ним отношения. Чем мы завтра и займемся. Валя, ты, помнится, хотел прогуляться в прошлое?
– Серж, я все решила! Платье заказывать надо только у мадам Клод! В конце концов, свадьбу устраивать мы тоже будем здесь или в Петербурге, верно? И я, дорогой, должна соответствовать вашим понятиям о моде. А вот прическу сделаю у нас, не говоря уж о косметике, – тут сомнений быть не может. Видела я ваши парикмахерские… брр… каменный век, кошмар. Ой, а если мы устраиваем свадьбу в Петербурге – как туда из Москвы добираться? Самолеты у вас не летают, а в поезде я всю укладку испорчу…
– Конечно, дорогая, все будет так, как ты захочешь, – невпопад отозвался Никонов. Он стоически терпел Ольгино щебетание уже часа полтора – с тех пор, как они вдвоем вернулись с Кузнецкого. Надо сказать, в последнее время жизнь лейтенанта превратилась в бесконечную череду поездок по свадебным салонам, модным лавкам и ювелирным магазинам, причем как по эту, так и по ту сторону портала. Ни на что другое ни сил, ни времени не оставалось; лишь вечером, отправив будущую супругу в двадцать первый век, он мог немного расслабиться и подумать о своих делах.
Нельзя сказать, что эти хлопоты были лейтенанту неприятны. Скорее – наоборот, он с удовольствием наблюдал, как Ольга из взбалмошной пришелицы превращается в благовоспитанную московскую барышню. Она даже прекратила намекать на то, что могла бы не тратить времени – своего и обожаемого Сержа – на постоянные переходы туда-сюда через портал; несмотря на соблазнительность этого предложения, Никонов ясно дал понять, что намерен соблюдать приличия и переехать к нему она сможет только после официального бракосочетания. Ольга со вздохом согласилась, а лейтенант был на некоторое время избавлен от обсуждения свадебной кампании.
Проблем здесь хватало, причем о большинстве из них очаровательная Ольга понятия не имела. Правила жизни флотского офицера весьма строги; лейтенанту в скором времени придется представить будущую супругу начальству и сослуживцам, а значит – надо будет отвечать на вопросы о ее семье. Неравный брак хорошо смотрится на страницах романов; на деле же женитьба на девице неясного происхождения вполне могла кончиться если не отставкой, то переводом куда-нибудь с глаз долой, на Дальний Восток или на Каспийскую флотилию – обычное место ссылки проштрафившихся флотских офицеров. А этого допустить никак нельзя: вместе с должностью при Научном комитете морского ведомства Никонов лишился бы возможности влиять на развитие флота. В последнее время он и так забросил свои изыскания, уделяя непозволительно мало времени содержимому хранящегося в кабинете чемоданчика.
Кроме того, предстояло венчание – а закон обязывал священника быть особенно внимательным к совершению брака. А значит – требовалось представить в церковь документы, удостоверяющие, что возраст, вероисповедание, гражданское состояние жениха и невесты, отсутствие недопустимого родства между ними позволяют вступить в брак.
Самому Никонову, как военному, предстояло еще и предоставить разрешение на вступление в брак от непосредственного начальства. Но если с этим никаких хлопот не предвиделось, то об Ольге сказать того же было, увы, нельзя. У нее документов не было – вообще. Равно как и возможности выправить их законным путем. Конечно, такие вопросы в Российской империи испокон веку решались с помощью нужных людей и соответствующего размера мзды, однако Никонов подобного опыта не имел. Он уже подумывал обратиться за помощью к Корфу, который ориентировался в житейских коллизиях куда лучше него. Как-то Никонов упомянул об этом в беседе с Ольгой, но девушка отмахнулась и заявила, что «ребята сделают в фотошопе ксивы лучше настоящих, только надо найти образец».
