Вторая жизнь Арсения Коренева #4 - Геннадий Борисович Марченко
Оба раза мастер-класс заканчивался объятиями, поцелуями и… В общем, мы некоторое время наслаждались друг другом, после чего я отвозил Риту домой. Где снова целовались опухшими губами в её подъезде.
Деньги со сберкнижки мы начали снимать в первых числах марта, три дня подряд. Вся сумма, как и решили, перекочевала в квартиру Лебедевых, я верил, что у них и правда они будут в большей сохранности. А то в мою-то вдруг хозяйка без звонка завалится, и начнёт шарить по ящикам. Увидит такие деньжищи… Мало ли, вдруг у неё перемкнёт и всю наличность она покидает себе в сумку. А потом будет доказывать, что ничего не брала. Нет уж, и правда, пусть лучше деньги хранятся у генерала.
Как нельзя кстати в один из вечеров между снятиями наличности позвонил Лесневский и попросил его посмотреть на предмет небольшого недомогания.
— Покалывает что-то в правом боку, — пояснил он.
— К врачам-то не ходили, Михаил Борисович? — задал я резонный вопрос.
— Знаю я этих врачей… Найдут то, чего нет, а что есть – не увидят.
— Вот мне, как врачу, прямо обидно такое слышать, — поддел его я.
— Ох, извините, это я не про вас, а так…
— Ладно, приходите завтра ко мне домой, здесь нам никто не помешает.
Он пришёл, и я первым делом провёл диагностику, уже имея в уме предположения относительно возможного диагноза. Однако он не подтвердился – печень у директора ГКЦЗ «Россия» была в порядке, а причиной болезненных ощущений стал маленький камешек в правом мочеиспускательном канале. Я предложил, не откладывая дело в долгий ящик, размолотить энергетическим посылом камешек в песок, и естественно, что Михаил Борисович сразу же согласился.
Мне хватило чуть менее десяти минут, в течение которых Лесневский чувствовал только, как нагревается его кожа в том месте, куда я прикладывал ладонь. А потом по традиции, начатой мною с Соколовым, мы сели пить чай. В целом мужиком Михаил Борисович был неплохим, практически полностью реабилитировавшись за своё поведение при нашем знакомстве. Тут-то и зашёл разговор про предстоящий праздник.
— Уже придумали, чем будете радовать своих женщин? — спросил меня Лесневский, с шуршанием разворачивая очередную шоколадную конфету «Мишка на севере».
— Да вот думаю… Даже французские духи – и то, мне кажется, банальный подарок.
— Слушайте, а сводите вы их на праздничный концерт в Колонном зале Дома Союзов. Думаю, я смогу достать пару пригласительных. Правда, бесплатно не получится, вот если бы концерт в моём зале проходил…
— Деньги не проблема, — сразу же сделал я стойку. — А что за концерт, кто там выступает?
— Вроде бы Зыкина, Кобзон, Магомаев, Белов, Воронец… В общем, в зале будут члены ЦК КПСС и Политбюро, так что состав выступающих обещает быть солидным.
— А четыре билета сможете достать?
— Четыре? — задумался Лесневский. — Надо будет узнать у Петровны, что у неё там с пригласительными. Там же не по билетам, исключительно по пригласительным…
— А кто такая Петровна?
— Да директор Дома Союзов. Морозова Ольга Петровна. Ещё она депутат Моссовета, может, слышали? Ну не суть… В общем, мы с ней выручаем иногда друг друга в такого рода ситуациях. Я ей и на «Boney M» сразу десять билетов подогнал, правда, на разные концерты.
По итогу четыре пригласительных на балкон второго яруса сбоку от сцены, практически напротив правительственной ложи, обошлись мне в двадцать целковых. То есть по пятёрке за штуку. И это учитывая, что вообще-то пригласительные раздавались бесплатно, преимущественно героям Соцтруда и прочим выдающимся дояркам и ткачихам. Это мне так Лесневский объяснил, когда я заехал к нему, чтобы забрать пригласительные.
Только получив на руки пригласительные, я поймал в институте Риту и рассказал, что 7 марта мы, включая её маму и папу, идём на концерт. Уж Андрей-то, думаю, будет не в обиде, потому как на него его невеста обиделась бы пойди он с нами, а её бросив в одиночестве. А просить шесть пригласительных я посчитал моветоном. Хотя, конечно, мог бы купить и сотню, а то и весь зал почти на полторы тысячи мест – авторские на книжку капали исправно.
Я не стал ждать, пока Лебедевы спустятся вниз. Припарковавшись, сам поднялся к ним, чтобы вручить Ольге Леонидовне блендер, а Рите – рассчитанный на стандартную кассету японский аудиоплеер с наушниками. Всё это я приобрёл во всё той же «комиссионке», естественно, предварительно проверив на работоспособность. Насадки блендера исправно крутились, в наушниках плеера не менее исправно звучала музыка. Да и вообще было бы странно, окажись приборы в нерабочем состоянии, поскольку и блендер, и плеер были «нулёвыми». Выложиться, конечно, пришлось, но ради того, чтобы сделать близким людям приятное – а я считал Лебедевых чуть ли не родственниками – и более крупной суммы не жалко.
Понятно, что с подарками я угодил, Рита вообще с визгом повисла у меня на шее на глазах смущённо улыбавшихся родителей. А потом мы отправились на концерт. Рита рядом со мной на переднем пассажирском, а родители сзади. От Ольги Леонидовны по салону тянулся сочный шлейф «Magie Noire».
— Эх, Арсений, вот вроде такой ещё молодой, а столько всего успеваешь, — не преминул заметить по пути Сергей Михайлович. — И лечишь, как бог, и песни сочиняешь отличные, ещё и достать можешь практически всё, что угодно. Даже мне вряд ли удалось бы обзавестись пригласительными.
— Так ведь опять же, через лечение, — ответил я, глядя на дорогу. — Подлечил какого-нибудь начальника – а он в качестве благодарности тебе сделает то, что в его силах.
— А в этот раз кого подлечил?
— Директора ГКЦЗ «Россия». Помните, он мне презентовал билеты на «Boney M»? А директор Дома Союзов – его знакомая. Вот по этой цепочке и сработало.
— М-да связи – важная штука, — глубокомысленно заметил Лебедев. — Кстати, Чурбанова ты должен помнить, ручкался с ним в кулуарах осенью. Тот что-то в последнее время совсем расклеился. Что-то там с надпочечниками. С больничных не вылезает, сейчас вроде в Минводах лечится. По слухам, Щёлоков ему замену подыскивает. А то мог бы его посмотреть.
