Дизель и танк - Алим Онербекович Тыналин
Звяга приосанился, его маленькие глаза заблестели:
— Партийный контроль — великая сила! Вот я докладывал в райком…
— И еще, — перебил я его, — есть мнение, что ваш опыт следует распространить на другие предприятия.
— Мнение? — он подался вперед. — Чье мнение?
— Скажем так… на самом верху заинтересовались вашими методами работы.
Звяга побагровел от гордости. Партийный значок на его груди, казалось, засиял ярче.
— Кстати, — продолжил я, — не желаете взглянуть на новый метод организации труда в сборочном цехе? Там внедряется поточный метод работы.
— Конечно! — он схватил свою трость. — Партия должна быть в курсе всех передовых начинаний!
По пути в цех я размышлял, как удачно все складывается. Звяга, сам того не подозревая, создавал идеальное прикрытие для наших работ. Его громкие отчеты о партийном контроле отвлекали внимание от истинных целей производства.
— А вот здесь, — я показывал ему новую линию, — внедрена система качественной приемки. Каждый узел проходит тройной контроль.
— Хорошо! — кивал Звяга. — Очень хорошо! Надо будет включить в доклад товарищу Кагановичу.
Я чуть не поперхнулся:
— Вы докладываете самому Кагановичу?
— А как же! — он приосанился еще больше. — Партия внимательно следит за развитием отечественного машиностроения.
Это было даже лучше, чем я рассчитывал. У меня и так был выход на высшее руководство. Но теперь у нас будет дублирующий канал, в наши времена это совсем не лишнее. Через Звягу, который сам того не понимая, создавал нам идеальное прикрытие.
— Знаете, Прокоп Силантьевич, — сказал я, когда мы возвращались в заводоуправление, — а ведь вы делаете великое дело. Без вашего контроля мы бы не достигли таких результатов.
Он растроганно покрутил ус:
— Служу трудовому народу! Партия доверила мне, простому работяге, очень ответственное задание.
К концу дня я с удовлетворением отметил, что Звяга окончательно вошел в роль «главного контролера». Теперь он будет настолько занят проверками, отчетами и докладами начальству, что даже не заметит, как под прикрытием обычного производства мы создаем нечто гораздо более важное.
А его связи в верхах… что ж, они могут оказаться весьма полезными. В конце концов, когда придет время представлять результаты нашей работы, поддержка Кагановича лишней не будет.
Я смотрел в окно кабинета, как Звяга, прихрамывая, идет к проходной, время от времени останавливаясь и делая пометки в своем блокноте.
Что ж, теперь он окончательно наш. Сам того не подозревая, он стал важной частью системы прикрытия секретного проекта.
Уже стемнело, когда я наконец добрался до отчетов по испытаниям. В кабинете тихо, только старые часы на стене мерно отсчитывали время. За окном падал мокрый апрельский снег, а желтый свет уличного фонаря отбрасывал причудливые тени на стену.
В дверь тихонько постучали. На пороге появилась Светлицкая, из бухгалтерии, держа в руках папку с документами. Сногсшибательная блондинка, честно говоря, юбка до колен выгодно подчеркивало отличную фигуру.
— Леонид Иванович, вот отчеты, которые вы просили, — она подошла к столу, слегка покачивая бедрами. От нее исходил тонкий аромат «Коти Шипр».
— Спасибо, Вера Павловна, — я протянул руку за бумагами, но она не спешила их отдавать.
— Ой, у вас галстук сбился, — проворковала она, обходя стол. — Позвольте, я поправлю…
Ее пальцы скользнули по шелковой ткани галстука, а затем она вдруг подалась вперед, явно намереваясь поцеловать меня. В этот момент дверь распахнулась.
На пороге застыла Варвара, прижимая к груди папку с чертежами. Ее глаза расширились, а затем сузились, став похожими на два темных омута. Несколько секунд в кабинете стояла мертвая тишина.
— Простите, что помешала, — ее голос звучал обманчиво спокойно. — Я просто хотела показать расчеты по системе охлаждения. Но вижу, что вы… заняты.
— Варвара Никитична, подождите… — я резко отстранился от Светлицкой, но уже поздно.
Варвара развернулась на каблуках и вышла, хлопнув дверью так, что задрожали стекла. В коридоре раздался звук рассыпавшихся чертежей и ее быстрых шагов.
— Какая невоспитанная девушка, — Светлицкая поправила локон. — Так на чем мы остановились?
— На том, что вам пора идти, Вера Павловна, — я встал из-за стола. — И впредь прошу ограничиться только служебными отношениями.
Светлицкая надула губки, но спорить не стала. Когда за ней закрылась дверь, я тяжело опустился в кресло.
В голове крутилась только одна мысль — как теперь объясниться с Варварой? И захочет ли она вообще теперь меня слушать?
За окном усилился снегопад, а часы на стене неумолимо отсчитывали время. Завтра начинались испытания первого прототипа, а я умудрился поссориться с ключевым специалистом. Да еще и как поссориться…
Я достал из ящика стола бутылку коньяка, подаренную кем-то на прошлый Новый год. Кажется, впереди меня ждала очень длинная ночь.
Утро встретило меня головной болью и помятым костюмом — так и заснул в кресле. На столе остались непочатый коньяк и раскрытые папки с чертежами. Часы показывали семь утра. Через час начинаются испытания первого прототипа.
В испытательном цехе уже кипела работа. Звонарев колдовал над измерительными приборами, его очки поблескивали в свете ламп. Руднев проверял крепления на испытательном стенде.
А Варвара… Варвара стояла у пульта управления, демонстративно не глядя в мою сторону.
— Доброе утро, — я попытался придать голосу будничный тон. — Как готовность?
— Система охлаждения проверена, — отрапортовал Звонарев. — Датчики откалиброваны.
— Можно начинать предварительный прогрев, — добавил Руднев, поправляя очки в медной оправе.
Варвара молча щелкала тумблерами на пульте. Ее движения были резкими, отрывистыми, выдавая внутреннее напряжение.
— Варвара Никитична, — я подошел ближе, — нам нужно…
— Передайте товарищу Краснову, — она повернулась к Звонареву, — что датчики температуры показывают готовность к запуску.
Я вздохнул. Похоже, дело будет сложнее, чем я думал.
Двигатель на стенде представлял собой причудливое сочетание массивного блока цилиндров, блестящих трубок системы охлаждения и паутины проводов от датчиков. Детище долгих месяцев работы, споров, расчетов и бессонных ночей.
— Начинаем процедуру запуска, — скомандовал я.
Варвара, все так же не глядя на меня, повернула ключ зажигания. Стартер натужно заворчал, коленвал начал проворачиваться. Один оборот, второй, третий…
Двигатель чихнул, выбросил облачко сизого дыма и заработал. Неровно, с перебоями, но заработал! По цеху разнесся характерный рокот дизеля.
— Давление масла в норме, — доложил
