Санек - Василий Седой
— Долго ты ещё смолить будешь?
Ответ услышал одновременно с шумом приближающихся в мою сторону шагов.
— Да уже почти докурил, сейчас отолью и вернусь.
Дальше события понеслись, как во сне, стремительно и по краю пропасти, по-другому даже не знаю, как выразиться. Из-за угла появилась фигура, как мне показалось, здоровенного мужика, который, к счастью, смотрел себе под ноги и не успел среагировать на мой удар рукояткой револьвера в голову. Вырубил его наглухо и успел даже подхватить и уложить за углом, вне видимости из автомобиля. После этого я приготовил к стрельбе револьвер с глушителем и спокойно пошел к их автомобилю, держа оружие в опущенной руке. Подошёл к водительской двери, открыл её и выстрелил в лицо удивлённого донельзя пассажира. Чуть не выронил револьвер и не наложил в штаны, когда с заднего сидения неожиданно прозвучал вопрос-претензия:
— Ну че вы расхлопались дверью, вам, что заняться больше нечем?…
Сам не понял, как пристрелил этого дядьку, который как раз начал садиться. Пулю положил, как и пассажиру, точно в лобешник и, что странно, и в первом, и во втором случае пули не проломили головы противников насквозь, а благополучно застряли внутри этих самых голов. Как-то мне казалось, что тяжёлая пуля должна наоборот наделать тут жутких дел, но нет. Странно, но думать над этим казусом сейчас было не время, да и место совсем неподходящее.
Дальше действовал по уже привычному, отработанному алгоритму. Трупы обыскал, разместил на заднем сидении вырубленного мужика и его тоже избавил от всего лишнего, а потом надежно спеленал брючными ремнями, снятыми с его мёртвых подельников. После этого усадил его на переднее пассажирское сидение и повёл трофейный автомобиль на выезд из города, благо в номере изучил карту и наметил пути движения как раз на такой случай.
Допрашивая за городом в укромном месте пленного мужика, я попутно размышлял: вот сейчас непонятно, это везение или уже клиника. Двоих сбежавших из торгпредства ищут чуть не все детективы Америки, а встретиться с ними повезло мне. И как встретиться. Оказывается, эти скунсы за время пребывания в Америке нехило так развернулись и даже нашли себе помощников из бывших эмигрантов. Один из этих двоих видел меня в компании Абрама Лазаревича и, случайно встретившись со мной на железнодорожном вокзале, запаниковал, подумав, что я приехал ради их поганых шкурок. Второй, как ни странно, согласился с ним, что я здесь из-за них. Поэтому они решили действовать на опережение, привлекли подчинённого в качестве водителя и организовали слежку. Выяснили, где я живу, подкупили портье, который пообещал указать номер, в котором я остановился, и сегодня ближе к рассвету хотели заявиться ко мне в гости. Конечно, шуметь там они не собирались, хотели выкрасть, вывезти за город и узнать у меня, зачем я приехал в город, а попутно ещё и получить свежие новости из первых, так сказать, рук об идущем расследовании.
Слушал пленника и, честно сказать, охреневал от простоты этих товарищей, а ещё больше — от их наглости. Так действовать, как планировали они, это надо быть совсем уж отмороженными, правда, как поведал пленник, портье они в живых оставлять не планировали, поэтому могло и прокатить. Не зря ведь говорят, что наглость города берет, вот и здесь все могло получиться, не будь я чуть удачливее.
Когда только осознал, кто попал мне в руки, я даже руки мысленно потёр от предвкушения очередного денежного куша, ведь, по рассказам Абрама Лазаревича, все, кто занимался закупками товаров для Союза, нехило наварился, но с этим мне не повезло. Конкретно эти товарищи все наворованное сразу вкладывали в покупку недвижимости, да ещё и оформляли все на подставных лиц, так что в этот раз прибарахлиться не удалось.
От трупов избавился, сбросив их с обрыва в морской прибой, в надежде, что море похоронит и скроет следы преступления. Туда же выкинул и револьвер с глушителем, избавившись на всякий случай от грязного ствола. Пленника привёз в город и на тихой улочке пристрелил из второго револьвера, напрочь разнеся ему черепушку разрывной пулей, вернее затылок, превратив его в фарш. Не забыл сдёрнуть с него ремни, которыми он был связан, и спокойно уехал, направляясь поближе к своей гостинице. Приблизительно за километр от отеля, действуя точно так же, как и во Франции, я поджег автомобиль, забросил в него оставшийся неиспользованным второй патрон с доработанной пулей и направился обратно в гостиницу, по дороге стараясь избегать освещенных фонарями мест. Добрался благополучно и даже смог просочиться незамеченным обратно в свой номер. Дверь черного хода на мою удачу оказалась открыта, никто, похоже, к ней после моего ухода не приближался, поэтому мне и удалось вернуться к себе в номер, не привлекая внимания. Прежде чем уснуть, я не поленился почистить револьвер, из которого стрелял, потом основательно вымылся под душем и только после этого упал в чистую постель, планируя хорошо отоспаться впрок.
Эпилог
На следующий день я проснулся на удивление рано, но при этом чувствовал себя отдохнувшим. После всех положенных утренних процедур и завтрака решил погулять по городу и полазить по здешним магазинам. Подарки мужской части семьи друзей я ведь так и не купил, а времени до прибытия Пьера остается всего ничего.
Полдня убил, можно сказать, бесцельно. Так и не нашел ничего стоящего внимания, чем можно было бы удивить французов, да и сложно это на самом деле. Трудно подобрать достойный подарок людям, у которых все есть. Расстроенный донельзя я вернулся в отель, планируя тупо поваляться на кровати и подумать над решением этой проблемы. Раз не получилось все сделать нахрапом, придется основательно поломать голову. Правда, прежде чем уйти в номер, я зашел в ресторан, чтобы основательно перекусить, ведь на голодный желудок по-любому думается хуже. Здесь меня и застал посыльный, который принес неожиданный подарок.
Слегка растерянно я смотрел на очень дорогой богато украшенный чехол ружья, из которого выглядывал краешек приклада, и в принципе не понимал, что происходит. Все стало ясно, когда посыльный к этому подарку передал мне еще и конверт, в котором была короткая записка: «Спасибо. Двери моего дома, всегда для тебя открыты. Ружье, это подарок от чистого сердца».
