Санек - Василий Седой
Я слушал старика, будто книгу читал, он на самом деле интересно рассказывал, но я понять не мог, за каким он это все рассказывает именно мне? Нет, понятно, что он хочет, чтобы я кого-нибудь ранил или пристрелил разрывной пулей, но предлагать это первому встречному по меньшей мере глупо. Здесь либо человек уже отчаялся решить проблему или, что скорее всего, пахнет нешуточной подставой. Соответственно, ввязываться мне в это дело не стоит, тем более что никакого профита я с этого не поимею при всем желании, а проблем могу нажить могу серьезных. Тем более в свете конфликта этого внука с местными бандитами.
Размышляя подобным образом, я тем не менее спросил:
— Интересная история, но мне непонятно одно: я похож на Робина Гуда или, может, напоминаю дурачка несмышленого? Я понимаю, что ты, старик, хочешь, чтобы я применил твои пули и таким образом помог твоему внуку. Но есть вопрос: зачем мне так рисковать? Это первое. И второе: ты каждому покупателю это предлагаешь? Если да, то это, знаешь ли, наводит на мысли, что ты подставляешь наивных дураков, чтобы что-то с них поиметь. Будь по-другому, ты уже давно давал бы показания в полицейском участке. Если я не прав, скажи, где я ошибаюсь.
Неожиданно даже для себя я во время своего монолога начал заводиться и под конец говорил уже довольно громко.
Старик спокойно меня выслушал и ответил:
— Понимаешь, я прожил длинную жизнь и многое повидал, одно время даже был ганфайтером. Поверь, была бы такая возможность, я легко решил бы этот вопрос и даже не подумал бы обращаться к кому-то за помощью. Но сам не могу. Из-за возраста с глазами у меня непорядок. Малейшие сумерки, и я превращаюсь в слепого крота. Вот почему ищу чью-то помощь. Теперь о том, почему я обратился именно к тебе. Как я уже говорил, прожил я немало, и ума, похоже, много не нажил, раз позволил ситуации с внуком зайти так далеко, но вот смотреть на людей и понимать, кто передо мной стоит, я научился хорошо, потому и жив до сих пор. К тебе я решил обратиться именно потому, что увидел перед собой не простого человека. Молод ты еще, конечно, но кровь уже пускал, это видно. Двигаешься не как горожанин, больше напоминаешь охотника, при этом город для тебя не в новинку. Это может говорить только об одном: ты боец и, может, даже ганфайтер. Одет дорого, и эта одежда тебе привычна, значит богат. Сюда пришёл за специфическими боеприпасами, о которых мало кто вообще знает, значит у тебя есть проблемы здесь и сейчас, иначе скорее всего ты купил бы оборудование и переснарядил патроны сам, — неожиданно старик перебил сам себя. — Я ни в чем пока не ошибся?
Я не стал ему отвечать на этот вопрос, просто произнес одно слово:
— Продолжай.
— Да, собственно, я все сказал. Разве что добавлю, что, если поможешь, у тебя в должниках будет талантливый стрелок — я говорю про моего внука — и надёжный поставщик ЛЮБОГО оружия, которое только можно достать в этой стране.
Честно сказать, совсем не убедил меня старик. Не готов я рисковать ради незнакомых мне людей, а тем более брать у него разрывные пули даже даром. Поэтому немного подумав, произнес:
— Простые пули для работы с глушителем куплю все, разрывные брать не стану.
И так сухой старик, после моих слов будто уменьшился в росте, но все равно с достоинством кивнул и сказал:
— Хорошо, наверху рассчитаемся. Оружие здесь после стрельбы почистишь?
— Нет, я тут рядом живу.
Уже когда выходя из магазина, я почему-то испытал острый приступ жалости к этому поникшему деду, поэтому неожиданно даже для себя произнес:
— Помочь постараюсь, но обещать ничего не буду.
Ох, как полыхнули глаза этого деда, даже не по себе слегка стало от разгорающейся в них надежды. Самому себе захотелось стукнуть по голове за то, что обнадежил человека, хотя не факт, что я смогу ему помочь.
Уже на улице, вспоминая его глаза, решил для себя: всё-таки помогу, может, когда-нибудь и зачтется.
Просто, когда произносил ему эти слова, думал о привлечении к этому делу хитрого еврейского адвоката из Нью-Йорка, а сейчас в голове менькнула простая мысль: никто ведь не мешает сделать разрывную пулю самому, минутное дело — нанести на острие крестообразный надрез.
В отель вернулся пешком, тут и идти-то было несколько минут. По дороге в попавшемся на глаза газетном киоске приобрел карту города. В этот раз я не повторю ошибки, сделанной в Нью-Йорке, и изучу планировку города в первую очередь.
Слежки опять не обнаружил, но уже на все двести процентов был уверен, что она есть. Добравшись до отеля, принял душ и просто улегся спать, на предстоящую ночь у меня большие планы.
Проснулся вовремя. Никто меня во время сна не побеспокоил, поэтому я с хорошим настроением перекусил в ресторане отеля и, вернувшись в номер, занялся подготовкой к ночной вылазке. Надо разобраться с этой непонятной слежкой, которая неслабо меня напрягает, тем более что сейчас у меня не должно быть врагов в Америке как таковых. Ни с кем ещё не успел схлестнуться, если, конечно, не считать уничтоженных бандитов. Но там мы со Стивеном сработали чисто, поэтому и проблем с той стороны быть не должно.
Не торопясь, подготовил оружие, притом оба револьвера. На один накрутил глушитель и зарядил его приобретенными недавно патронами. Второй оставил без глушителя. Не рискну я стрелять разрывной пулей через глушитель, дурость это. Да, решил при случае помочь старику и подготовил два патрона, сделав на пулях крестообразные надрезы. Конечно, стрелять из револьвера без глушителя я буду только в крайнем случае и то прямо перед тем, как придёт время возвращаться в отель. До того попробую взять наблюдателей живыми и как следует расспросить, кто, что и почему.
Отель покинул без палева, через запасной выход. Не факт, что мне удастся вернуться так же тихо, но уже то, что ушёл, не привлекая внимания, дорогого стоит.
Аккуратно, стараясь ступать потише, покинул внутренний двор и начал огибать здание, чтобы подойти к месту, где днем заметил машину, в которую садился наблюдатель. Делал так в надежде, что следящие за мной люди не стали менять место стоянки, очень уж оно
