Комбриг - Владислав Николаевич Конюшевский
Почему-то после этих слов сразу вспомнился анекдот про пулеметчика, у которого во время жаркого боя кончились патроны. Но подбежавший комиссар сурово сказал ему: «Ты же коммунист!» И пулемет застрочил снова.
В общем, стало бы смешно, если бы не было так грустно. Поэтому анекдот озвучивать не стал, а почесав щеку, произнес, рассуждая себе под нос:
– Бли-и-н… Даже если мы успеем перетянуть «французов» на свою сторону, то их еще надо вооружить! Да и прибывают они партиями, поэтому время вербовки бойцов в Красную армию так же растягивается! Плюс еще и с боеприпасами жопа. Вот же сука!
Тут некая ранее мелькнувшая мысль опять поймалась, и я, удивленно глянув на Сталина, спросил:
– Погоди… ты сказал, что Южный фронт усиливается и будет бить Краснова. А что же Деникин? Он что, на это просто смотреть будет?
Тот, поджав губы, выругался по-грузински. Потом, тяжело вздохнув, оповестил:
– Скорээ всего, так и произойдот. Просто некоторые товарыщи, – тут он укоризненно глянул на меня, – из жилинцев, прэдложилы этому царскому сатрапу занят мэсто замэститэля прыдсэдатэля военного совэта РККА по борбэ с сыпаратызмом… И Дэникин пока думает, но всо говорит за то, что он согласытся. Толко я счытаю, что это в корнэ ошибочное рэшение! Вэд сколько волка ны корми… Он же прыдаст в любой момент!
У меня чуть челюсть не отпала:
– И ты молчал?!
Собеседник взвился:
– Я нэ молчал! Я гаворыл, громко гаварыл, но не был услышан…
Взмахнув рукой, он сел на место, доставая трясущимися руками папиросы. Меня же этот выкрик несколько смутил, потому что своим вопросом подразумевал совершенно другое. В смысле – как можно было замолчать столь важную информацию? С другой стороны, лучше поздно, чем никогда. Тем более – что значит поздно? Перед моим выходом на Одессу все еще было в подвешенном состоянии, и это значит, что Седой все-таки добился своего буквально совсем недавно. Может быть, пару-тройку дней назад. Он ведь давно осуществлял план, при помощи наиболее авторитетных офицеров высокого ранга, склонить основную массу «золотопогонников» начать заниматься своим прямым делом – защитой России. В частности, от расплодившихся, как грибы после дождя, самых разнообразных самостийников. И в принципе, генералов, которые его поддерживали, вполне хватало. Но Деникин явно стал бы жемчужиной в этой коллекции. А это несколько меняет расклады, и теперь я, как тот пулеметчик из анекдота, вполне могу вдарить длиннющей очередью. Нужно только совершить некоторые телодвижения.
Взглянув на нервно выдыхающего дым Сталина, примирительно сказал:
– Ну и чего так подпрыгивать? Предаст, не предаст… В любом случае врага всегда проще бить поодиночке. А если это можно сделать чужими руками, то вообще получится праздник души и именины сердца.
– Ты нэ понымаешь…
– Это ты не понимаешь! Нам может выпасть шанс удавить «незалежников» руками офицеров. Причем не только здесь, а еще и на Кавказе, на востоке и в Сибири. Понятно, что против Краснова офицерье задействовать нельзя. Не поймут они этого авангардизма и не станут стрелять таких же «золотопогонников». Зато разных эмиров, баев и прочих панов атаманов валить станут не моргнув глазом.
Грузин вскочил:
– А чито потом? Потом, когда «завалат»? Гдэ ти в этих наполэоновских планах видышь место для Советской власты? Оны ведь в тэх боях толко консолидыруются и окрэпнут! И послэ этого начнут «валыт» уже нас! Бозэпс ра? Дедис тхна!
Последнее явно было ругательством, но, не уточняя перевода (чего тут уточнять, и так все ясно), я возразил:
– С чего бы? Офицерики ведь не в одиночку действовать станут, а вместе с частями Красной армии? В постоянном, так сказать, взаимодействии. И комиссары тоже не будут сидеть сложа руки. Вон, мы меньше месяца плечом к плечу с деникинскими добровольцами повоевали, и что? Сколько их в бригаду перевестись захотело, ты сам видел. А насчет власти… – я хмыкнул. – Ведь снабжение и довольствие будет идти именно от Советов. Поэтому станет работать старое правило насчет того, что «кто девушку кормит, тот ее и танцует».
В общем, с Виссарионычем спорили часа два. Парочка его спутников иногда тоже подвякивали (причем один из них, к которому я решил в будущем поближе присмотреться) периодически выступал на моей стороне. В конце концов, Сталин вроде даже смирился, а я, закуривая неизвестно какую по счету папиросу, подытожил:
– И возвращаясь к нашим баранам. Ситуация складывается так, что в ближайшие дни мне нужен будет доверенный человек от Деникина. Со всеми верительными бумагами.
Грузин эмоционально почти не отреагировал, просто спросив:
– Зачэм?
Охотно пояснил:
– Петлюровцы в ближайшем будущем наверняка навтыкают офицерам, и выжившие начнут разбегаться. Кто-то домой, кто-то на Дон. И есть у меня мысль хоть какую-то часть из них перехватить. Грамотные в военном деле люди, тем более обозленные поражением и жаждущие реванша, нам точно не помешают. Ну и еще нужно золото. Пару центнеров.
Сталин понимающе усмехнулся:
– Покупать их будэшь? А нэ слишком ли жирно получится?
Я фыркнул:
– Вот еще! Воевать «золотопогонники» станут за паек и довольствие. На общих условиях! А золото мне нужно для болгар… или румын. А может быть даже для турок. Тут уж как карта ляжет.
Этим мне явно удалось удивить усатого. Тот несколько секунд помолчал, переваривая сказанное, а потом затребовал:
– Поясны.
– А что тут пояснять? У нас для пополнения почти нет ни оружия, ни патронов. Но это все можно купить у ближайших соседей.
Собеседник отрицательно качнул головой и, глядя на меня как на несмышленыша, возразил:
– Нэ продадут. Да тут толко пэрэговоры, пуст даже насквозь коррумпированные, займут пару мэсяцев…
Вернув ему такой же взгляд, я улыбнулся:
– Иосиф Виссарионович, а кто говорит про какие-то переговоры? Ты еще скажи – межправительственные. Зачем этот официоз? Там ведь люди легкие, и понятие «бакшиш» появилось именно в тех местах. Поэтому любой кладовщик со складов артвооружения и за половину этой суммы нам все не только упакует, но и поможет вывезти. Просто еще надо будет потратиться на посредников и на то, что всякое дерьмо я брать не стану. Нам ведь нужны не какие-то карамультуки времен царя Гороха, а нормальные «маузеры», MG и патроны к ним. И не на шаландах оружие таскать будем, а задействуем «Эльпидифор». Чтобы долго не челночить в чужих погранводах.
У Сталина от неожиданности вырвался короткий смешок, а потом он, странно взглянув на меня, сказал:
– Ти авантюрыст, товарищ Чур. Болшой авантюрыст. Прамо как мой лутщий друг Симон. Ви бы точно с ным спелись. Жаль, погиб товарищ Камо[32]…
Ни про каких «Камо» я не слышал. Зато хорошо знал, что собеседник вовсе не пай-мальчик (это же не Ильич-теоретик, который на «эксах» ни разу не был), и почему ему самому в голову эта идея не пришла – непонятно. Но вот то, что со своим
