Дмитрий Светлов - Черный князь
— Мы хотели тебя у Рыбинска встретить, да лед с Вологи[56] долго сходил. Пришлось вдогонку бежать.
Вот оно что! Они добирались не пешодралом, как подумал Норманн, а Волгой! Осталось разузнать последние новости, поэтому он перешел к главной теме:
— Что слышно из Рязани? В княжеском тереме по-прежнему грызутся или временное перемирие?
— В змеюшнике перемирий не бывает, — усмехнулся тверской воевода, — за зиму отравили двух дядьев и одного племянника.
Рязань славилась не только своим богатством. За последнее столетие там ни разу не передавалась власть от отца к сыну или по лествичному праву. Постоянные родственные разборки сопровождались «несчастными случаями» и «язвенными болезнями». Огромное княжество начиналось в пятидесяти километрах от Москвы и простиралось на юг чуть ли не до Воронежа. При этом оно фактически не делилось по уделам, если не считать двух важных торговых центров. Муромом «управлял» внук правителя, в Пронске, что стоял на Муромском тракте, сидел старший княжич. Опасаясь в равной мере как нестабильности рязанской власти, так и немалой дружины великого князя, Норманн держал под Саратовом всю свою армию.
— Коль скоро в Рязани пока не шевелятся, мы сами сделаем первый шаг и посмотрим на результат, — сказал он с хитринкой.
Оба воеводы переглянулись, а Дидык на всякий случай уточнил:
— Де Оньян придет через неделю, но в бою от него не будет проку. Новички толком к седлу не привыкли, не говоря о сече.
— Неделя, говоришь? — в задумчивости переспросил Норманн. — Хорошо, пусть будет неделя. Готовься, Захар Иванович, к княжению, за неделю заканчивай церковь и собирай всех воевод! Будет народу праздник, а тебе честь и княжеский удел!
Ошеломленный Дидык с минуту не мог проронить и слова, затем упал на колени:
— Князь! Андрей Федорович! Смогу ли я? Три года назад ты поднял меня из нужды, а сейчас возвышаешь до княжеского удела!
— Не возвышаю, а взваливаю на твои плечи тяжкий груз! Тебе предстоит построить в Диком поле русское княжество! — с некоторым пафосом ответил Норманн.
— Не подведу! — твердо ответил Захар Иванович, перекрестился на иконы и поднялся с колен.
— Слово за тобой, Ольгерд Гедиминович! — Норманн повернулся к сыну Гедимина. — Осилишь ли в Диком поле свой удел? Сумеешь построить на Камышинке город и крепость? Дашь приют и защиту генуэзским и персидским купцам?
Лицо Ольгерда стало белее мела, словно ища подсказки, он растерянно оглянулся на персов и китайцев, затем резко встал.
— Ты… Андрей Федорович, ты доверяешь мне удел?
— Пока что я доверяю тебе заросшее татарником с черемисом поле, — спокойно ответил Норманн. — Сумеешь развернуться — на Верблюжьем холме вырастет крепость с церквями, рынком и постоялыми дворами. Ты не спеши, подумай, при любом ответе я помогу тебе взять стол отца.
— И сделаешь Гродно[57] своим уделом, — горько усмехнулся Ольгерд.
— Только что я просил тебя не спешить, — сохраняя спокойствие, ответил Норманн. — Гедимин создал великое княжество за десять лет, а разодрать его в клочья хватит и двух годков. Повторяю, ты волен в своем выборе.
— После смерти отца я могу остаться здесь? — уточнил Ольгерд.
До гибели литовского князя осталось менее двух лет, это без учета отправленных гроссмейстеру денег и охотничьих команд. Что за два года можно сделать на реке Камышинка? Построить несколько дюжин домов и обнести их невысокой стеной, вот и все. Учитывая ушедших на Дон пиратов и спустившиеся в устье Волги воинские отряды Ганзы, торговля в регионе замрет как минимум на год.
— Еще раз повторяю, ты волен в своем выборе, — решительно ответил Норманн.
Ольгерд опустился перед князем на колени и твердым голосом произнес:
— Благодарю за честь, Андрей Федорович, клянусь служить тебе верой и правдой!
Надолго ли? Усидит ли он в низовье Волги, когда начнут рвать на части Литву? Польское княжество, столица Познань, Мазовецкое княжество, столица Варшава и Вислянское княжество со столицей в Кракове объединят в этой борьбе свои усилия. В результате сначала появится Речь Посполитая, а затем о Литве вообще забудут, выведя куцые земли в статус гетманства. Гедимин собрал княжества от Волыни до Полоцка в единое государство, заложил Ковно — Каунас, Вильно — Вильнюс и Троки — Тракай, а сыновья влет профукали завоевания отца.
Конным строем по двое княжеская сотня не спеша выходила на дорогу вслед французским шевалье. Норманну пришлось задержаться, норвежцы успели махануть на Каспий и вернуться с двумя сотнями пленных. Придется подождать, пока уляжется пыль, и нагнать отряд к обеденному привалу. Коротая время, он выехал на утес, где когда-то находилось стойбище Увека. Разлив практически скрыл противоположный берег, создав иллюзию безбрежного океана. Волга не просто красивая река, это старейший торговый путь в истории цивилизации. Никто не назовет имя первого купца, как и неизвестны некогда жившие здесь племена. В алмазных кладовых Эрмитажа хранятся найденные в курганах уникальные ювелирные изделия доисторических времен — тех времен, когда Европа еще не знала греков. Тончайшая и искусная работа до сих пор недоступна ювелирам двадцать первого века. Вместе с тем непонятен конечный покупатель китайских и индийских товаров. Да, золото и серебро добывают на севере Швеции с незапамятных времен, вместе с тем на Готланде совсем недавно узнали письменность. Раз нет письменности, значит, нет и торговли. Даже примитивная сделка — обмен самородка на кусок шелковой ткани — требует определенного уровня развития цивилизации. Дикарям не нужны бархатные камзолы, для решения вопроса «кого бы сегодня съесть» требуется дубинка.
— У вас есть новости от пиратов или отрядов Ганзы? — спросил Садиги ас-Хафиз.
Норманн обернулся к персидскому послу, который подъехал к обрыву вместе с генералом Ян Вэй Джуном. Наивные, какие могут быть новости! И безразлично ответил:
— Между нами нет и не может быть никакого взаимодействия. Они пришли грабить, а я строить города.
— Разве вы не планировали никаких совместных акций? — озадачился перс.
— С какой стати? Перед нами стоят совершенно разные цели. Пираты и отряды торговых домов Ганзы ищут быстрого обогащения, я хочу обезопасить торговый путь.
Здесь Норманн немного приврал, он не альтруист и никому не собирался оказывать бескорыстную помощь. Интересы кочевников и торговцев давно связаны в один узелок, сейчас он пытался добавить новую ниточку и двинуть Русь на юго-восток. Последствия предсказать невозможно. Разгром кочевых племен Тамерланом продолжился нашествием калмыков, остаткам половецких улусов пришлось искать убежище в горах Кавказа.
— Вы жертвуете союзниками, обрекая их на смерть! — недовольно заметил Ян Вэй Джун.
— Вы правы в одном, уважаемый генерал, союзники действуют сообща по заранее выработанному плану. Вы предлагаете мне броситься сломя голову в степь в надежде ограбить как можно больше китайских купцов? Или спуститься на ушкуях по Дону и захватить Азов? — с нарочитой горячностью воскликнул Норманн.
— В степь идти нельзя, — согласился Ян Вэй Джун. — Ваш поход на Азов принесет реальную пользу и может решить исход войны.
Наивный генерал! Вмешательство в боевые действия приведет к обратному результату!
— Азов нужен Персии, Генуе, Византии и половцам, для меня эта крепость лишь ненужная обуза. — Норманн мельком глянул на Садиги ас-Хафиза и продолжил: — Генуэзцам не дотянуться до атабека Атсиз Тутуша, а мне не вырваться обратно.
— Почему вы в этом уверены? — заинтересовался персидский посол.
— Сейчас у меня с ногайцами мирный договор, но стоит купцам потрясти кошельком, и кочевники о нем забудут.
— В равной степени они могут забыть о договоре с Персией и напасть на почтенного Атсиз Тутуша, — возразил Садиги ас-Хафиз.
— Исключено! — улыбнулся Норманн. — Ногайцам три недели идти до Азова, а мне до их стойбищ рукой подать.
— Князь абсолютно прав, — поддержал генерал. — Порой угроза вторжения намного эффективнее самой войны.
— К тому же пираты Рюгена заблокируют Азов с моря и создадут для мишарей множество проблем, — в раздумье добавил персидский посол.
— Андрей Федорович, поделитесь вашими прогнозами на результаты атак отрядов торговых домов Ганзы. — Генерал Ян Вэй Джун снова трансформировался в вежливого китайца.
Не прост генерал, совсем не прост! Знает, что европейцы воспринимают традиционную форму общения китайцев как услужливую подчиненность, и ловко этим пользуется.
— Карфи вернутся сюда не далее чем через месяц и практически без воинов.
— Вы предвидите поражение своих союзников? — уточнил Садиги ас-Хафиз.
— Не поражение, а полный разгром, — ответил Норманн. — Степь диктует свою манеру войны, с которой европейцы совершенно не знакомы. Чистый горизонт не синоним отсутствия врага, конные отряды легко обойдут по ложбинам и ударят с тыла.
