Наследник из прошлого - Дмитрий Чайка
— Тогда все свершится по воле господней, сын мой, — торжественно сказал папа и протянул руку для поцелуя. — И эта воля была явлена тебе сегодня. Все препятствия с твоего пути будут унесены могучим ветром. Просто жди!
Глава 22
Два месяца назад. Апрель 896 года. Окрестности Ольвии.
Каган Крум вел осаду по всем правилам, огородив Ольвию крепким тыном. На это ушло несколько недель, но вокруг немало деревень, и всадники нагнали сюда великое множество мужиков. Сердце было не на месте, а чутье опытного правителя подсказывало, что его просто водят за нос. Но пока что он ничего другого сделать не мог. Степная знать его не поймет. Он обязан взять крепость быстро и тем восстановить свой авторитет. А вот взять быстро не получалось никак. Какой-то мелкий имперский князек, засевший в городе, бился как лев, отражая атаку за атакой. А потом к нему морем подошло пополнение, оружие и еда. А еще, как передали купцы, которые сновали туда-сюда, в город для развлечения солдатни привезли лицедеев, которые показывали им по вечерам похабные пантомимы. И это взбесило кагана так, что он чуть не потерял разум. На непокорную Ольвию посыпался град зажигательных шаров, а специальные команды отправились искать подходящие камни для требушетов. Но вот ведь неприятность! Нет здесь гор, и камней тоже нет. Это особенность Ольвии, стоявшей на топком берегу лимана.
Зажигательная смесь сработала как надо. Над городом поднялись густые клубы дыма, но и это ни на что особенно не повлияло. С грузом еды в город привезли чудовищное количество кож, которыми укрывали огонь. Да, он выгорел на треть, но имперцы, которые вертели голыми задницами на стенах, даже не думали терять свой задор. Развлечение у осажденных примерно одно и то же последние несколько тысяч лет. Менялись только места, которые показывали осаждающим. Но и тут выбор был не особенно велик. Тех мест у человека всего два: одно спереди, а другое сзади. Скука, да и только.
Еще дед кагана по примеру халифов организовал гвардию, которую и назвал точно так же — гулямами. Но если халифы набирали тюрок и хазар, то Крум пошел тем же путем, как сделали в ТОЙ реальности халифы Аль-Андалуса, то есть Испании. Он набрал в гвардию юношей-славян, которые были преданны ему одному. Они не имели близких, и только братья по оружию были их родней. А каганов они считали своими отцами. Именно гулямы стали лучшей пехотой болгар, что была ничуть не хуже, чем у имперцев. Они же обслуживали требушеты и сифонофоры. Эту науку каганы не доверяли даже воинам из ближних родов.
Крепкий, хоть и разменявший шестой десяток воин, смотрел на собственный город, захваченный врагом. Он поглаживал в задумчивости седую бороду и щурил глаза на полуденное солнце.
— Надо идти на штурм, но… — мрачно произнес каган, когда рядом с ним остался один Людота, командир гвардии. Он сказал так не случайно. Крум ждал ответа вернейшего своего человека.
— Ты знаешь, что твои гулямы ничего не боятся, величайший, — спокойно сказал Людота, мрачный, могучий мужик, лицо которого пересекал след сабельного удара. — Но мы все поляжем у этих стен, а это глупо. Нет чести в бессмысленной смерти. Гулямов всего две тысячи, и чтобы воспитать новых, понадобятся годы. Город не получилось блокировать с моря, они везут туда свежих солдат и еду. Да что там… Мне доложили, что им даже целый корабль блудных девок из Константинополя привезли.
— От Омуртага вести есть? — спросил каган, взор которого заволокла багровая пелена ярости. Над ним определенно издевались. Нужно либо оставаться здесь надолго и делать подкопы, либо уходить… Каган все понимал. Его отвлекали от похода за горы. Лучше уйти отсюда, потому что его привязали к этому месту как сторожевого пса… Но как это сделать, не потеряв лицо?
— Гонец только что прибыл в лагерь, я не посмел выслушать его до тебя, — с невозмутимым лицом ответил командующий, который носил мусульманский титул эмир. Болгары не стали ничего выдумывать, они просто позаимствовали идею целиком.
— Зови его в шатер, — кивнул каган. Ну, может, хоть одна хорошая весть придет за все это время. Омуртаг был опытным воином.
— Твой сын и мой хан погиб, величайший, — пропыленный гонец склонился так низко, насколько позволяла его гордость и знатный род. — Мы потеряли многих в том походе, но замок взять не смогли. Боги были против нас. Наследник императора сразил твоего сына в поединке. Он сказал, что почтит его храбрость, сделав чашу из черепа.
— Мы уходим, — Крум скорее выплюнул, чем сказал это. — Оставим две тысячи всадников и твоих гулямов, пусть держат осаду. А я отомщу за своего сына.
— Куда именно ты идешь, величайший? — спокойно спросил эмир, когда гонец вышел из шатра.
— К ближайшему перевалу, — ответил каган. — Пусть камнеметы везут прямо туда. Они все равно лежат на телегах без дела. А в Карпатах камней много, эти дети собак подохнут под их тяжестью. А потом… А потом я разорю Дакию. Им нечего противопоставить тысячам всадников. У мадьяр же получилось, значит, и у нас получится. Ты тоже остаешься здесь и поведешь подкопы под стену, Людота. Я не стану терять время. Я вернусь, когда пожелтеют листья, тогда и возьмем Ольвию.
* * *
Июнь 896 года. Восточная граница Северной империи.
Перевал Тихуца, или Тихута, как называли его местные романы, был перекрыт замком, точно таким же, как и два десятка других путей в Карпатских горах. Пятьсот на пятьсот шагов, пять башен впереди, две баллисты и батальон пехоты. Из новшеств: железным листом ворота обили, крыши заставили перекрыть соломой, пропитанной жидкой глиной, а стены казарм и складов приказали обложить дерном. Все, что нужно было сберечь, вынесли за пределы замка, в рекордные сроки построив там самое дорогое, что было у каждого солдата — свинарники и курятники. Туда же вытащили и зерно. Новый командующий округом, огорченный безвременной кончиной предыдущего начальства, словно с цепи сорвался. Он раньше сам Торуньским замком командовал, поэтому у него не забалуешь. Младич, такова была фамилия подполковника, имевшего счастье попасться на глаза наследнику Станиславу. Вообще, слухи шли по горам, словно круги по воде. Вроде бы чуть ли не все, кто около
