Наследник из прошлого - Дмитрий Чайка
— Да! — выдохнул Святополк.
Он не ошибся, когда приехал сюда. Святой отец знает ответы на все вопросы. И его не пугают жалкие успехи простого вояки, вышедшего из солдатской казармы. Они ничто перед мощью церкви.
— Тогда узри Константинов дар! — торжественно произнес папа Либерий и открыл ларец из драгоценного эбена, привезенного с далеких восточных островов. Ларец, украшенный вставками из золота, был выстлан изнутри алым шелком, на котором лежал свиток пергамента, перевязанный тесьмой.
— Во имя святой и нераздельной троицы, — дрожащим голосом читал Святополк, -отца и сына и святого духа. Император Цезарь Флавий Константин, верующий во Христа Иисуса одного из той святой троицы, господа Бога нашего, спасителя; кроткий, величайший, благодетельный, благочестивый и счастливый триумфатор и победитель аламаннов, готов, сарматов, германцев, британцев, гуннов, август от века, святейшему и благочестивейшему отцу отцов Сильвестру, епископу города Рима и папе, и всем его преемникам, понтификам, а также всем почтеннейшим и возлюбленным Богом кафолическим епископам…
В ТОЙ реальности Константинов Дар был подделан папами при Пипине Коротком. Такова была цена короны для последнего майордома рода Меровингов. Его составили в одном из монастырей Франции, и с тех пор он служил мощнейшим оружием в руках Святого престола, обосновывая их претензии на светскую власть. Он бы нужен папам как воздух, а потому появился и здесь…
Руки цезаря Святополка дрожали, а в глазах мутилось. Он опустил свиток на колени и попытался унять биение сердца, которое было готово выскочить из груди. Папа Либерий смотрел на него с ласковой, отеческой усмешкой. Он понимал его волнение. Ведь этот свиток хранится здесь уже больше ста лет. Он передается как величайшая святыня от одного понтифика другому. Только вот обнародовать его так пока и не получилось. Карл, сын Пипина Короткого, которому папы пообещали пурпур, потерпел поражение, и власть императоров снова стала слишком сильна. Божьи мельницы мелют медленно, но делают это верно. Сейчас настало нужное время. Воспитан с младых ногтей подходящий человек, что примет верховную власть. Именно ему понтифики расчистили путь наверх, устранив всех конкурентов.
— Читай же, сын мой, — произнес папа.
— Самим святым апостолам, — продолжил Святополк, — государям моим блаженнейшим Петру и Павлу, а от них также и блаженному Сильвестру, отцу нашему, первосвященнику и вселенскому папе города Рима, и всем понтификам, его преемникам, которые вплоть до конца мира будут наследовать ему на престоле блаженного Петра, вручаем и с настоящего момента передаем Латеранский дворец нашей империи, который превосходит и господствует над всеми дворцами во всем круге земном; и, далее, диадему, то есть корону с главы нашей и вместе с ней фригиум, а также облачение, а именно обод, которым по обычаю обвивают шею императора, пурпурную хламиду и алую тунику, и все императорские одежды, а также и почетное право ехать впереди императорского коня; вручаем к тому же и императорские скипетры вместе с копьями, значками и стягами и разной императорской сбруей, и все, что относится к торжественному выезду императорского величества, и красу нашего владычества.
— Мы в этом самом дворце, — папа повел рукой вокруг. — Именно его подарил Константин епископам Рима. Это ли не истинное чудо, которое уберет все сомнения!
— Да! — выдохнул Святополк, который и не думал сомневаться.Он продолжил читать вслух. — Итак, дабы верховенство понтифика не умалялось, но скорее украсилось более, чем достоинство земной империи и гордость могущества, передаем и оставляем во власти и владении неоднократно упомянутого блаженнейшего понтифика, отца нашего Сильвестра, вселенского папы, и понтификов, его преемников, и дворец наш, как было сказано, и город Рим, и все провинции в Италии и западных краях, местности и города. Поэтому мы сочли надлежащим перенести нашу империю и царственную власть в восточные области, и в лучшем месте провинции Византия построить город нашего имени, и разместить там нашу империю. Ведь несправедливо, чтобы там, где император небесный поместил верховную власть священнослужителей и поставил главу христианской религии, земной император имел бы свою власть. Если же кто-то из наших преемников, во что мы не верим, нарушит или пренебрежет этим, да будет обречен на вечное проклятие и приобретет себе как в этой, так и в будущей жизни врагов в лице святых Божьих, князей апостолов Петра и Павла, и да погибнет он в пламени преисподней вместе с дьяволом и всеми нечестивцами.
— Теперь-то я все понял… — прошептал Святополк, глаза которого, наконец, открылись. — Власть от бога! А это значит, что именно наместник бога на земле эту власть дарует земным владыкам. Как мне…
— Ты готов послужить святой церкви, сын мой? — пристально посмотрел на него папа Либерий, и в глазах его больше не было ласки. В них появилась сталь его несгибаемой воли. Он шел к этой минуте много лет, а до этого к ней шли поколения святых отцов. Вот он, момент истины!
— Готов! — уверенно ответил Святополк.
— Раз так, то волею господа ты станешь императором Севера, а твой сын Всеволод станет цезарем и наследником. А его дети будут наследовать ему во веки веков. Они сокрушат проклятую схизму Востока, отрицающую исхождение Святого Духа от Сына Божьего! И тогда Римская апостольская церковь будет властвовать над душами людей. И она спасет их!
— Аминь! — преклонил голову Святополк.
— А если твой младший сын Прибыслав примет постриг, то ему суждено стать епископом Рима и наместником Бога на земле, — торжественно произнес понтифик. — Два брата понесут свет истинной веры и освободят Иерусалим, где под властью проклятых сарацин томится гроб господень. И никто не сможет противостоять им, ибо епископы Запада будут послушны Римскому престолу. Собственно, они уже нам послушны. Галлия, Британия и Испания выступят на твоей стороне, сын мой. Слава твоя затмит славу Константинову.
— Я готов служить вашему святейшеству, — без тени сомнений ответил цезарь. — Что я должен сделать?
— Италия, — напомнил папа Либерий. — Равноапостольный император даровал Италию нам. Мы смиренно не станем претендовать на большее…
— Я передам Италию святому престолу, как только умрет мой отец, — отмахнулся Святополк. — Осталось недолго.
— Ты клянешься в этом? — пристально посмотрел на него папа. — И клянешься ли в том, что истребишь еретический Орден, названный в честь бывшей языческой колдуньи Ванды? Он единственный, кто встанет у тебя на пути.
— Господом нашим Иисусом Христом клянусь! И Святой
