День космонавтики - Борис Борисович Батыршин
— Ничего, для первого раза — очень даже неплохо… — поспешил «утешить» меня техник, и принялся растолковывать суть допущенных ошибок. Я механически кивал и поддакивал — затылком ощущая взгляд вожатого Димы. По-моему, он раскусил мою уловку, но почему-то решил сделать вид, что ничего не заметил. Что ж спасибо… и сделаем зарубку в памяти. На будущее.
Эта попытка — и, в особенности, как мне показалось, неудача, которой она окончилась, — сломала ледок неуверенности у остальных. Ребята полезли, отталкивая друг друга, к креслу и Диме пришлось повысить голос, призывая к порядку. Техник включил ещё два мини-тренажёра, и я опомниться не успел, как оказался в роли инструктора, разъясняющего однокашников по отряду премудростям обращения с тренажёрами. Ангар наполнился азартными возгласами, вздохами разочарования, сопровождающими чуть ли не каждое движение проекций на экранчиках. Иногда «болельщики» разражались восторженными криками и даже пару раз начинали аплодировать — подобного удостаивались те, кому удавалось более-менее успешно выполнить хотя бы часть упражнения. Таких, впрочем, оказалось немного, а ухватить «ферму» и развернуть её в правильное положение сумели вообще только двое — Шарль (ты смотри, не соврал, выходит, насчёт дяди-инженера!) и, ко всеобщему удивлению, Лида-«Юлька». Ей удалось выполнить все этапы упражнения практически без ошибок, что и вызвало бурные аплодисменты отрядовцев. Я дождался, когда девочка выберется из кресла и тихо поздравил её с успехом. Она улыбнулась в ответ: «Что ты, это тебе спасибо! Если бы я не наблюдала за тобой, то ничего бы не поняла. А так — разобралась, что там к чему и — вот, получилось!..»
В общем, из эллинга «тренировочного корпуса» я вышел со значком «Пионер-Инструктор» над карманом белой артековской рубашки. Значок этот почти в точности копировал тот, что украшал грудь вожатого Димы, только фон был не оранжевый, а тёмно синий, усыпанный серебряными звёздочками — намёк на «космические смены». Бурно обсуждая произошедшее, мы гурьбой отправились к дачам — до сигнала на ужин оставалось не больше четверти часа, и я на ходу переваривал Димино сообщение: завтра после завтрака и купания состоится отрядный сбор, посвящённый отбору фантпроектов для общей защиты.
VI
По спальням шестой отряд расходился, бурно обсуждая — нет, не предстоящее назавтра «дежурство по территории» и даже не сегодняшние упражнения на тренажёрах. Нет, речь шла о просмотренном только что фильме «Космическая одиссея 2001-го года». Многие его уже видели, несколько лет назад он с огромным успехом прошёл по экранам Советского Союза, но главный сюрприз был в том, что через два дня было обещано показать продолжение этой захватывающей истории под названием «Космическая одиссея 2010-го года», премьера которой только-только состоялась в Америке. До нашей страны, как объяснил перед сеансом старший вожатый, фильм ещё не добрался, но участники «космической смены» увидят его первыми — с субтитрами, поскольку дубляж на русский язык дело не быстрое и занимает несколько месяцев. И случится это знаменательное событие через два дня — если, конечно, позволит погода, поскольку кино в «Лазурном» крутили на открытом воздухе, в зале, амфитеатром врезанном в склон горы. Так что мои соседи по спальне увлечённо гадали, как дальше будут развиваться события; я же, единственный, кто мог просветить их на этот счёт, отмалчивался, пытаясь как-то примирить полученную информацию со своим попаданским послезнанием.
А примирять было чего — и дело даже не в том, что второй фильм, если верить старшему вожатому, как и первый, снял неподражаемый Стэнли Кубрик. В нашей реальности книга Артура Кларка «2010: Одиссея два», по которой снимали это кино, увидела свет лишь в восемьдесят втором году, а фильм вышел на экраны спустя два года. Выходит, здесь автора кто-то поторопил? А что, вполне реальный вариант — с учётом бурно развивающейся здесь международной программы. Помнится, в том фильме проблеме противостояния СССР и США уделено немало внимания, а дело закончилось тем, что после превращения Юпитера в звезду, двух враждующих в холодной войне сверхдержав прекратить противостояние и заключить мир. Но здесь-то это теперь не слишком актуально — во всяком случае, в сравнении с тем, нашим началом восьмидесятых, с бойкотом Одимпиады-80, вводом советских войск в Афганистан и сбитым корейским «Боингом». Кстати, ведь и новые, отсутствующие в "той, другой" реальности методы освоения космического пространства тоже могут найти в фильме своё отражение, Артур Кларк всегда живо реагировал на поступь технического прогресса. да что прогресс — тут ведь и инопланетный артефакт имеется, и покруче кларковского "чёрного монолита" — и более, чем вероятно, что писатель об этом знал, когда брался за вторую часть своей эпопеи, и никак не мог этого обстоятельства не учитывать...
А значит — что? А то, что сюжет нас ожидает совсем другой — и если я буду иметь глупость и расскажу сейчас, что будет происходить во втором фильме, то рискую крупно сесть в лужу? Да… вот так и палятся попаданцы…
Что ж, придётся потерпеть — так или иначе, скоро я сам всё увижу, а пока что лучше воздержимся. А раз уснуть всё равно не получается, то имеет смысл вдумчиво, не торопясь и ни на что не отвлекаясь, прикинуть, как подступиться к «презентации» моего фантпроекта. На успехе этого мероприятия я строил определённые расчёты, и пускать это дело на самотёк никак не следовало.
На обсуждение дальнейшей судьбы космолёта «Дискавери» и единственного уцелевшего члена его команды — как и на бурные дискуссии насчёт тайны происхождения «чёрного монолита», каковую, по общему мнению, обязательно должны раскрыть во втором фильме, ушло около получаса. А дальше — усталость и обилие впечатлений сделали своё дело, и третья дача, вместе со всем лагерем «Лазурный» — как и с остальными лагерями, входящими в созвездие Артека — погрузилась в сонную тишину.
В положении вожатого-инструктора, да ещё и ответственного за столь мудрёное оборудование, имелись, как выяснилось, и свои плюсы. Например — он, Дмитрий Ветров, избавлен от дежурства по лагерю, обязательному для прочих «вторых» вожатых («первые» — эта обязанность была возложена на «пани Зосю») дежурили вместе с отрядами, что с одной стороны, было куда хлопотнее, а с другой — меньше выбивало из привычного ритма
