Валькирия - В. Бирюк
Проблемы, с которыми я столкнулся внутри своей гос.машины, заставили создать команды «мозголомов», которые рутинно проверяли чиновников. Изредка это позволяло найти преступников, но более действовало профилактически: «пациенты» воздерживались от наказуемых деяний. Дополнение к общей уверенности:
- Колдун Полуночный головы злодеям машиной рубит, а после те мёртвые головы спрашивает. И про все-все дела их злодейские узнаёт.
Вернёмся к моим тогдашним приключениям.
Начало августа 1171 г. Надавав ценных указаний, повелев строить порт в Каупе и всякого разного по мелочам, я быстренько погрузился на «шилохвост» и продолжил своя вояж. «Быстренько» - потому, что корабли набиты пленными ляхами, к которым мы ещё сотни четыре добавили. А они все непрерывно жрут и гадят.
На редкость мирное плавание.
«Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах».
Дорога капитанам знакомая, ориентиры знают, без приключений проходим Ирбенским проливом в Рижский залив. Хотя названий ещё нет.
Что порадовало - пустота морских просторов. Местные пираты не вылезают из своих берлог.
Тут на юге - куршы. В эту эпоху их считают самыми страшными балтийскими пиратами. На севере - эсты Моонзунда. Которые, как говорят, воруют церковные колокола аж из Норвегии.
Наконец, Двина. Которая Даугава.
Маяков нет, лоцманского поста нет.
Был. Недавно. На мысу у моря сожжённые постройки. Характерное размещение: у меня так погосты ставят. Стены были из мощных горизонтальных брёвен. Скандинавы ставят стены из вертикальных, местные - из тонких. А тут уцелевшие нижние венцы явно наши плотники рубили, и печная труба торчит.
Топаем тихонько вверх по реке, благо ветер позволяет. Не так и близко, вёрст 15. Наконец, на правом берегу горка.
Рига.
***
Есть несколько гипотез о происхождении названия.
Типа: Ригу так назвали из-за извилистой речки Ридзене, которая протекала через весь город и впадала в Даугаву. Увы, сама речка стала так называться лишь в XVI в., так что не Рига от Ридзене, а Ридзене от Риги.
С названием всё просто.
6 июля 1164 г в битве при Ферхене сложил голову Адольф II Голштинский, а Гунцелин фон Хаген собрал разбегающихся саксонцев и разгромил ободритов. Когда на поле боя прибыли основные силы во главе с герцогом Генрихом Львом - битва была уже закончена, 2500 славян-мятежников перебито. Я про это - уже...
А остальные? - Побежали. Бежать пришлось далеко.
Редкий случай для средневековья: полный захват земель. Саксонцы установили в землях ободритов новый порядок: человека с ножом, встреченного на дороге - вешали на месте.
Уцелевшие мятежники бежали морем на восток и попали в устье большой реки, уже известной купцам с Готланда. Оседлать саму Двину, «большую дорогу» - сил не хватило. Приземлились у протоки на правом берегу.
«Riika» на финно-угорских языках - рига в русском, амбар для хлеба. Бет-Лехем - «дом хлеба», Вифлеем в нашей транскрипции. У ливов «ригс», «риг» - рожь.
Мигранты, вынужденные жить одной общиной, построили большой амбар. «Дом хлеба» - самое большое строение в здешних краях - произвёл впечатление на аборигенов. Вскоре и речку, над которой был построен амбар, стали называть так же. Название распространилось на всю местность. В «Хронике Ливонии» XIII в.: ad locum Rige («у места Риги»). В смысле: «у амбара».
Новосёлам пришлось туго: местные их обижали, о чём ободриты позже жаловались немцам, просились в христиане, чтоб защитили.
От саксонцев бежали мятежники. Т.е. мужчины. Они хорошо пахали землю, ловили рыбу, били птицу. Но им был нужен скот и женщины - на кораблях много не привезёшь.
«Ход часов - неумолим»: за прошедшие 15 лет славные витязи старели, дряхлели, ветшали, погибали в стычках с соседями. В РИ ободриты доживут до появления Мейнардта. Но уже к моменту основания немецкой Риги (1201 г.) следы общности теряются.
Закономерно: с момента исхода после битвы при Ферхене прошло 37 лет. Мужчины, в молодости дравшиеся с саксонцами, умерли. Захватить достаточно женщин, наделать детей, сформировать растущую общину - не смогли.
***
В АИ положение «даугавских ободритов» резко изменилось с появлением в этих краях русских.
Два года назад здесь прошёл Михалко. Очень аккуратно прошёл. Было ожидание конфликта, но Михалко сумел объяснить, что он, конечно, христианин, но другой, православный. Славянин, как ободриты, а не немец и не балт. Все прежде виденные мигрантами христиане были немцами и католиками. Местные балты - язычники, но другие. А тут что-то родное.
У Михалко свой интерес: ему нужны люди, бывавшие на Руяне и в окрестностях, представляющие тамошнюю географию и персоналии. Поэтому он был особенно дружествен.
Когда этой весной сюда скатился мой караван из Полоцка, включая два «шилохвоста», ободриты тепло приняли пришедших.
Огромные, по здешним меркам, корабли, множество удивительных вещей - произвели впечатление. Мигранты первой волны (ободриты) и второй (зверятичи) решили жить дружно.
Мои люди сразу же начали стройку. Кое-что сделали. Тот же лоцманский пост на море. Ливы, следуя традиции враждебности, напали и сожгли.
«Друг моего врага - мой враг». Ну и дураки. Надобно приумножать друзей, а не врагов.
Ободриты, естественно, потребовали мести:
- Пойдём! Сожжём! Всех! Или вы не мужчины?
Смысл понятен: пусть русские побьют ливов. Мы сбережём своих, а потом… то ли поможем русским, то ли наоборот. То ли «два в одном»: сперва поможем, потом наоборот. Во всех вариантах получим от обеих враждующих сторон разные «плюшки». От русских - товары, от ливов - женщин и скот.
Племена очень прагматичны: выживать надо. Да и какое благородство может быть в отношение инородцев и иноверцев, которые просто дикие двуногие звери? Люди - только мы.
Против примерно двух сотен ободритов, состоявших наполовину из боеспособных мужчин, выступали ливы, курши, земгалы. Каждое из племён - 20-40 тыс. душ. Само существование ободритской общины основывалось на пограничном положении: нападение любого из соседних племён вызывало реакцию остальных, что притормаживало всех.
Не ново для меня: выживание Всеволжска - от его «пограничности» между Волжской Булгарией и Русским Залесьем.
Главный среди «зверятичей» - своеобразный парень, продукт моей «исправительно-трудовой системы» - Горюн Ждиборович. Есть у него и христианское имя, под которым в документах записан. Но себя он называет так.
Горюн - не «рыцарь на белом коне», не «юноша бледный со взором горящим». Хотя и молод. Профессиональный вертухай с большой выслугой.
