Ревизор: возвращение в СССР 36 - Серж Винтеркей
– Кто же не знает Межуева... – улыбнулся Андропов.
– Так вот, он тоже какими-то путями вышел на нашего молодого талантливого аналитика и попросил его сделать доклад на определённую тему для Политбюро. После чего так впечатлился сделанным докладом, что показал его одному из наших самых талантливых советских академиков, не указывая, кто автор этого доклада. После чего этот академик сказал ему, что этот доклад явно был составлен целым научно-исследовательским институтом, и судя по глубине обзора, вполне может быть, что этот институт зарубежный. И Межуев прибежал к нам с просьбой проверить Ивлева, не шпион ли он...
– Вот даже как, – искренне заинтересовался Андропов. – И как, проверили?
– Конечно, проверили, Юрий Владимирович. Инициировали прослушку в его квартире. Поставили на прослушку и телефон. Опросили его контакты. И, конечно же, никаких следов зарубежного института и сомнительных контактов за Ивлевым нами обнаружено не было. Ну, вы сами понимаете, что ни в коем случае ЦРУ или любая другая компетентная западная служба не заявилась бы в провинциальный Святославль, чтобы сделать шестнадцатилетнего школьника своим агентом. Речь также не идёт ни о какой замене его на американского шпиона, это невозможно, у него куча родственников и свойственников, и все находятся в полной уверенности, что он тот самый Павел Ивлев, что родился восемнадцать лет назад в советской провинции... Так что за неимением целого научно-исследовательского института приходится признать, что этот парень просто невероятно талантлив, он из тех, кого называют вундеркиндами...
Напомню также, что именно после лекции Ивлева про детектор лжи, мы все же решились сделать первые шаги в этом направлении, и скоро наши специалисты вернутся из ГДР…
– Ладно, согласен с вами, что это интересные моменты, которые подчёркивают ценность этого Ивлева, как аналитика. Ну так, а как же всё это соотносится с отставкой Третьякова?
– Ну как соотносится? Не обнаружив в деле Ивлева подписки о сотрудничестве, он вообразил, что нами была допущена ошибка. И начал действовать в том самом дуболомном стиле, из-за которого в итоге и было принято решение его уволить. Третьяков отправил к Ивлеву сотрудника, который принялся его запугивать, требуя дать подписку. Уволил его из Института, в котором мы устроили его на полставки в благодарность за те лекции, что он нам совершенно бесплатно читает. И уже подготовил целый комплекс мер по дискредитации Ивлева как профессионала на всех его рабочих местах – в Кремле, на радио, в газете «Труд», где он периодически печатает очень интересные статьи... Все из-за того, что Ивлев снова отказался давать подписку… то есть, начал из-за этого пытаться свести с ним счеты.
Не наведя справок ни у одного из своих подчинённых, Третьяков стал изучать материалы прослушки, которую я велел вести за Ивлевым с тех самых времён, когда мы его подозревали по запросу Межуева… И начал искать все, что можно притянуть к тому, что Ивлев является врагом социалистического строя. Начал искусственно, ломая факты об колено, лепить мне из него диссидента.
Собственно говоря, именно на этой стадии я смог узнать обо всём, что он совершил и собирается совершить в отношении нашего талантливого молодого аналитика, и принял решение, что такой сотрудник-головотяп подлежит увольнению из органов государственной безопасности незамедлительно…
Тем более не забывайте про сестру Ивлева… Это же тоже важный фактор, почему мы не можем обострять с ним отношения. – тут Вавилов намеренно сделал паузу, и не прогадал. Заинтересованный услышанным Андропов спросил:
– Что там такого важного с его сестрой?
– Это та самая Диана, агент Скворец, что раскрыла планы США по завозу ядерного оружия в Италию. Представьте себе, что Третьякову удалось бы поссорить Ивлева с КГБ, чего он почти добился. А Ивлев взял бы и рассказал эту историю своей сестре Диане. Почему бы и нет, он же не на подписке? После такого мы вполне могли бы потерять и ее лояльность к комитету. Она же чисто из патриотических соображений с нами работает, свекор у нее долларовый миллионер…
– Надо же! Да тут, получается, семейственность приятная вырисовывается, – не мог не впечатлиться Андропов. – Тогда да, мы не можем отворачивать от комитета ни одного из этих двоих.
– В целом, Ивлева может ожидать вполне блестящая карьера… Вот почему я оставил ту прослушку у него дома. И много что интересное удается узнать. К примеру, в это воскресенье вечером нашему Ивлеву звонил на дом сам Захаров, второй человек в Москве... – сказал Вавилов.
– Да? – Андропов не на шутку был заинтригован. – И с какой целью?
– Попросил его отвезти в Берлин на фестиваль, на который он едет, подарок для его хорошего друга, первого секретаря СЕПГ в Берлине... Снимем прослушку, никогда уже не узнаем о таких интересных моментах...
Андропов помолчал, потом сказал:
– Ну, не узнаем, и что с того? Ивлева, по вашим словам, как я понял, мы ни в чём не подозреваем. Очень хорошо. Вы хотите сказать, что мы в чем-то подозреваем товарища Захарова?
– Нет, конечно, – немедленно отреагировал Вавилов, тут же поняв, куда клонит Андропов.
– В общем, я принял решение. Прослушку мы с квартиры Ивлева снимаем. У нас слишком мало технических возможностей осуществлять прослушку по стране, давайте будем делать это по тому профилю, который у нас уже давно сформирован. За инициативу попытаться использовать прослушку в других целях хвалю, интересной информации много не бывает. Но, возможно, эта информация становится слишком уж интересной...
Всё понятно, – подумал Вавилов. Андропов опасается, что связи Ивлева могут стать для нас серьёзной проблемой, если однажды выявится, что его квартира и телефон прослушивались. Товарищ Межуев и товарищ Захаров будут очень этим разочарованы. А у обоих есть серьёзные возможности создать проблемы для комитета.
– Теперь дальше. Мы не можем выкинуть на улицу Третьякова, как собаку. Всё же полковник, честно служил своей стране в Саратове. Насколько я понял, в вашем управлении он никак
