Ревизор: возвращение в СССР 36 - Серж Винтеркей
Глава 21
***
Венесуэла, Каракас
Во врученной Диане бархатной коробке оказались украшения. Но какие! Изящное золотое колье с подвеской в виде маленького автомата Калашникова, выполненного из золота и украшенного бриллиантами. Золотые сережки в виде стилизованных патронов и золотой браслет с подвеской в виде такого же патрона, как на сережках. Патроны на сережках и браслете также были украшены маленькими бриллиантиками.
Диана смотрела на подарок и не могла насмотреться. Ей очень понравилась и идея, и исполнение.
Взяв микрофон, Диана искренне поблагодарила венесуэльских партнеров за чудесный подарок. После ее слов, старательно переведенных переводчиком, гости разразились бурными аплодисментами, а сеньор Ромеро предложил Диане примерить украшения, на что она с энтузиазмом согласилась.
– При всей вашей несомненной храбрости, сеньора Эль-Хажж, – сказал Диане Фидель Луго, – я хочу пожелать, чтобы впредь это было единственное оружие, с которым вам придется столкнуться в жизни.
Гости снова зааплодировали, а Диана просто светилась от удовольствия, лучезарно всем улыбаясь.
Подарок изумительный, но на стрельбы я все равно буду ездить, – думала она, – как показывает жизнь, владение оружием – важный навык.
Клятые венесуэльцы! – размышлял Фирдаус, глядя на жену с восхищением и одновременно с досадой. – Обошли меня по полной программе. Это я должен был ей такой подарок подарить… Эх! Опередили. Вот когда надо, их не дождешься, а когда не надо, так быстрее всех все делают! – с раздражением подумал он. – Хотя… Стоп! Теперь понятно, почему они так долго правки в договор вносили. Тянули время просто, чтобы этот заказ их ювелиры успели выполнить, – озарила Фирдауса догадка.
***
Москва, Лубянка
Вавилов осмысливал итоги разговора с Андроповым. Разговор прошёл прямо перед отпуском председателя, так что ничего изменить до конца августа, переговорив заново, уже не получится.
То, что у него не получилось всё, что он хотел сделать, в том числе уволить Третьякова, никакого удивления у Вавилова не вызвало. Он слишком давно уже работал в разных государственных структурах, чтобы прекрасно понимать, что, если начальника кто-то длительно настраивал против тебя, одна, даже такая яркая, речь не сможет заставить его моментально изменить точку зрения. Ну и опять же вопрос начальственного престижа… Андропов выдвинул ему обвинения, в том числе одно очень серьёзное, о разглашении секретных данных. После того, как он все эти обвинения с лёгкостью опроверг, председатель ни в коем случае не мог тут же полностью сдать назад. А как же самоуважение? А как же популярный тезис, что начальник всегда прав? Даже прекрасно понимая то, что вполне может быть, что его слова о том, что Третьякова надо гнать поганой метлой, являются абсолютно адекватной оценкой этого полковника...
Вот что у него реально вызвало негодование, так это поведение Кудряшова. Пригрел, получается, на груди змею. Все эти годы, когда ему помогал, тем, значит, уже списаны… А раз так, Миша, то не обессудь теперь! Я тебя по-дружески предупредил о проверке, чтобы ты успел хоть как-то подготовиться, а ты, зараза такая, побежал выходы на Андропова искать? Ну ладно, земля круглая, однажды сочтемся. Ну а то, что Третьяков остается в Москве, это даже удобнее. При первом серьезном проколе…
Теперь одна из главных задач – выяснить, через кого Кудряшов Андропову настучал… Кстати, вполне может быть, ответ на этот вопрос можно выяснить, посмотрев, куда переведут Третьякова. Вполне могут и под крылышко того, кто помог Кудряшову выйти на Андропова…
***
Святославль
Шанцев, вернувшись после поездки в Москву в Святославль, разобрался с накопившимися делами и вспомнил о разговоре с Ивлевым про Эмму Либкинд. Не мог не вспомнить, очень уж его впечатлило то, как Ивлев, хоть и отрицая это, помог своей подруге и другу. Как бы он не переводил стрелки на Министерство обороны, Шанцеву было все ясно. Никакого предложения от военных Эмма не получила бы, не подсвети ее фамилию Ивлев в своих статьях. А ведь он мог этого и не делать, скромная провинциальная девчонка была бы в восторге, даже если бы и вовсе ее там не упомянули. От одного факта, что ее текст оказался напечатан в такой серьезной газете…
Где она живет, он у Ивлева уточнил, так что сразу велел водителю ехать туда после работы. Заканчивал он работать одним из последних в здании, так что был уверен, что она уже точно пришла после работы с Механического завода… Его завода…
Так оно и оказалось. Эмма, конечно, как и ее бабушка, была очень поражена внезапному появлению дома первого секретаря города.
– Ну что, красавица! – с места в карьер начал Шанцев, – говорят, тебе надо помочь в столицу перебраться. Чего я, собственно, и пришел.
– Кто говорит, Ивлев? – спросила она настороженно.
Не понравилась Шанцеву ее реакция… Неужто Паша прав, что подозревает что-то… И бедная девочка не поняла, что жизнь такими шансами не разбрасывается? Единственное, что хорошо, что не шепелявит уже почти.
– А хотя бы и Ивлев, – улыбнулся Шанцев, – да еще и Министерство обороны, и газета «Красная звезда». Да и я сам. Я вот лично тоже очень заинтересован в том, чтобы ты в столицу поскорее перебралась…
Как ни пыталась Эмма разговаривать спокойно и даже немного равнодушно, тут она не выдержала:
– А ваш какой интерес, Александр Викторович? Люди в Москву все поуезжают, так опустеет Святославль…
И вправду, бойкая на язычок. Понятно, почему такие успехи в журналистике делает.
– Мой интерес прост. Ты девушка хорошая, в Москву хоть и уедешь, а про город наш не забудешь. Мало ли какая помощь городу понадобится, так я к тебе в Москву и обращусь. Теперь понимаешь?
– Ой, ну что я там смогу сделать-то… – начала прибедняться Эмма.
– Сможешь, сможешь, я в твои таланты верю. Вот я к Паше обратился за помощью, и скоро наш мясокомбинат перестанет отравлять людям жизнь. А ведь Пашка два года назад вместе с тобой по улицам нашего городка бегал…
В таком же духе поговорили еще минут пять. Шанцев уже и к Кларе Васильевне воззвал, чтобы она помогла убедить внучку. И сразу по реакции
