Колыбельная ведьм. Скриптум Первый - Влада Владимировна Мишина
– Тут согласен. Совсем не попал в цель. Но у неё было такое… Опытное лицо! Кто ж знал, что это первокурсница, да ещё и из Орлеанского колледжа?
– Я знала! – ухмыльнулась Вив и тут же прижала ладошку ко рту. – Ой!
– Так ты предложила спор, точно зная, кто она?! Ты жульничала! – В притворном гневе Тадеуш схватился за сердце. – Ну всё, Даае. Готовься к мести.
Брат подошёл к Вивьен и одним движением стянул её со стула.
– Ты что делаешь?! – запищала она.
– Выполняю свою часть уговора, чтобы тебе стало стыдно за враньё.
Тадди схватил руки Вив в танцевальную позу и прямо в таком положении потащил к небольшому пространству в центре питейной, отведённому для танцев. Весёлую кадриль как раз сменил медленный вальс.
Я с улыбкой смотрела на брата и подругу, чья перебранка продолжалась даже во время танца. Их дурачества помогли мне хотя бы ненадолго отвлечься от тревожности из-за нахождения в толпе.
Вивьен и Тадеуш прекрасно смотрелись в паре. Щёки девушки раскраснелись от танцев и, вероятно, от стыда за обман. Мой брат же, наоборот, был спокоен и с очаровательной улыбкой отпускал едкие комментарии.
Их танец продолжался недолго, но мне приятно было за ним наблюдать.
Когда вальс закончился, ничуть не запыхавшийся Тадеуш подошёл ко мне.
– Колючка! Как хороший брат, я обязан вытащить… то есть пригласить тебя на танец!
– Не обязан, – ухмыльнулась я.
– Ладно, я хочу потанцевать с сестрой, как в детстве.
– Ну, если ты хочешь, то я с удовольствием потанцую.
Тадеуш просиял довольной улыбкой и галантно протянул мне руку. Мы вышли к танцующим под новый вальс, на этот раз венский.
– Помнишь, как мы учили шаги в мамином саду? – спросил он, ловко ведя нашу пару между другими танцующими и выбирая наиболее свободные места.
– Я помню нагоняй, который устроил нам отец за то, что потоптали цветы.
– Я никогда не понимал, почему он к тебе так строг, – хмуро сказал Тадди.
– Давай не будем говорить об этом сейчас.
– То есть никогда? Ты постоянно избегаешь разговоров об отце.
Я выдохнула.
– Да, избегаю, потому что мне нечего сказать. Я люблю папу. Думаю, мы просто слишком похожи или я напоминаю ему маму, поэтому он относится ко мне иначе, чем к тебе.
– Может, он хочет тебя защитить, – предположил Тадди, – или уверен, что строгость поможет тебе добиться успеха?
– Папа хочет защитить нас обоих и обоим желает светлого будущего, – резко ответила я.
– Да, просто в отношении меня питает меньше надежд, – ухмыльнулся брат.
– Ты не прав…
За разговором мы не сразу заметили на пути три другие пары. Мне больно отдавили ногу, и в какой-то момент я оказалась зажата между ведающими. Паника накрыла с головой.
– Колючка, прости! Я не заметил… Ты как?
– Я… Мне надо подышать…
Тадеуш попытался взять меня за руку, но я отстранилась, бросаясь к выходу. Видимо, брат попытался последовать за мной, но я слышала, как его остановила Вивьен:
– Стой. Дай ей минутку успокоиться.
Я была ей благодарна: мне действительно нужно было оказаться в одиночестве хотя бы на мгновение.
Вход в «Уголок Данте» находился в неприметном венецианском переулке. Как и Академия, он был защищён пологом, чтобы простые люди, не приглашённые кем-то из ведающих, не могли попасть внутрь: даже внешне дверь в питейную выглядела нарочито просто.
Оказавшись на улице, я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. «Отпускает…» В темноте пустого переулка мне действительно стало легче, только шрам от ожога на шее по-прежнему зудел. Так происходило почти всегда, когда я оказывалась среди большого скопления людей. «Возьми себя в руки».
Где-то неподалёку раздался всхлип. Венеция полнилась самыми разными звуками по ночам, но этот плач показался мне особо пугающим.
Хриплые вздохи повторились. Я неуверенно шагнула в ту сторону, откуда они доносились.
– Кто здесь?
– Пом… Пом-м-огите… – Жалобный стон, полный боли, уже отчётливо прозвучал из темноты подворотни.
Спустя пару шагов я увидела, кому он принадлежал: на сырой брусчатке, привалившись к стене, сидела женщина.
– К-кто нибудь… По-мо-ги-те…
Её лицо было в крови. Один глаз заплыл, а белок второго был тёмно-красным от удара. Одна рука вывернулась под неестественным углом. Женщина была одета в одно исподнее, а на разодранных юбке и корсете виднелись очевидные следы насилия.
– Пожалуйста… – Она с трудом повернула голову, услышав мои шаги.
– Что… Что случилось? Вы чувствуете все части тела? Вы… – Я опустилась на колени рядом с ней, плохо понимая, что делать.
В начале подворотни мелькнул силуэт.
– Это карабинер! Я сейчас позову помощь!
– Н-нет! – попыталась остановить меня незнакомка, но я уже закричала:
– Qui! Aiuto!
Карабинер заглянул в подворотню.
– Cos’hai lì?[42]
– На эту женщину напали. Ей нужно в госпиталь!
Мужчина, лица которого в темноте не было видно, расхохотался.
– Это разве женщина?! – хрипло прогоготал он. – Брось эту puttana. Ей же лучше подохнуть так, чем от дурных болячек.
– Да как вы смеете! – крикнула я.
– Дело твоё. Не подхвати от неё чего.
Карабинер снова засмеялся и, весело насвистывая, пошёл прочь.
Злость и непонимание схлынули, когда женщина надрывно закашляла.
– Я здесь! Я вам помогу!
Я слишком боялась, что промедление может стоить ей жизни, поэтому сразу схватила её за ту руку, которая выглядела относительно здоровой, и стала вливать столько магии, сколько могла.
– Ах!.. – полный муки стон вырвался из её горла.
Вмешательство оказалось слишком сильным.
– Простите! Простите, ради Гекаты!
– Так ты ведьма, – прошептала женщина.
– Пока нет… Просто ведающая. Простите, что не предупредила! Я не очень хорошо лечу и, если хотите, могу помочь добраться до тех, кто делает это лучше. Тут прямо рядом есть место…
– Не думаю, что смогу встать, – ответила она.
– Ладно. Я поняла, – руки тряслись от напряжения. – Думаю, мне удастся облегчить боль, но после я всё же провожу вас туда, где будет больше помощи.
Женщина устало прикрыла один ещё не заплывший глаз. «Давай, Эстер, ты справишься». Я прикоснулась к её руке, уже намного осторожнее вливая магию. Это должно было ускорить заживление мелких травм и сработать как обезболивающее.
– Что вы чувствуете? – наконец спросила я.
Внешне женщина выглядела всё так же плачевно, но её дыхание немного выровнялось.
– Больно, но не так, как было, – ответила она. – Спасибо. Мне жаль, что тебе пришлось это видеть.
Я со страхом заметила на её лице стыд.
– Почему вы так говорите? Я рада, что оказалась здесь вовремя.
– Тот bastardo сказал правду: я шлюха. Такой светлой девочке не стоит видеть грязь, к которой я сама себя привела, – хрипло выдохнула она.
– Вы сами себя избили? –
