Честность свободна от страха - Саша Фишер
Крамм взял Роземари под руку, и они прошествовали через распахнувшиеся перед ними высокие двери в соседний зал. Рядом со старомодным граммофоном вытянулся слуга в ливрее черно-белого цвета.
— Моя дорогая Роземари, и не знал, что у тебя столько слуг! Никогда раньше не видел их в твоем доме, — Крамм склонился в учтивом поклоне, приглашая хозяйку на танец.
— Это не мои слуги, Васа, — фрау Габленц вложила в протянутую руку свою ладонь в шелковой перчатке. — Я не терплю чужих людей, живущих в моем доме. Я просто воспользовалась одним новомодным агентством, которое предоставляет слуг во временное пользование.
Слуга склонился над граммофоном и осторожно опустил иглу на пластинку. По черно-белому залу разлились первые аккорды безупречного вальса Йозефа Гирля. Шпатц склонился перед суровой и прямой старухой, чью тонкую шею украшали устрашающих размеров бриллианты. Как ему шепнула хозяйка, ее супруг недавно умер. Фрау неделю назад завершила траур и нуждается во внимательном и чутком кавалере. Фрау осмотрела Шпатца с головы до ног, уголки ее губ едва дрогнули, видимо это означало благосклонную улыбку. Шпатц осторожно положил руку на талию партнерши, ощутив под пальцами ребра жесткого корсета.
— Готова спорить, молодой человек, что вы не запомнили моего имени и сейчас мучительно пытаетесь скрыть неловкость, — проговорила фрау, идеально скользя в заученном движении медленного вальса.
— Вынужден признать, что вы правы, — Шпатц сконфуженно улыбнулся. — Предлагаю начать знакомство заново, прежняя версия вышла суматошной. Позвольте представиться, я Шпатц Грессель, помощник и ассистент…
— Я знаю, кто вы. Рози мне пожужжала все уши, что познакомилась с копией Хагана штамм Фогельзанга, в которого она всю жизнь была влюблена. Я Уна пакт Ауфзес. Мой покойный супруг привез меня в качестве трофея из Сеймсвилля. Я родилась в Унии Блоссомботтон, а Геллерт служил в одном из наемных отрядов короля. Восстание подавили, и солдатам дали сутки на устрашающее разграбление.
— О, не подозревал, что у нас столько общего. Я тоже участвовал в инциденте Унии Блоссомботтен…
— Не удивлена. Моя родина — настоящее шило в заднице. Твердолобые унийцы не хотят понять, что своим поведением никому не делают добра, но в первую очередь вредят себе же.
— Геллерт пакт Ауфзес? Я, кажется, слышал это имя…
— О, не сомневаюсь! Это его идеями сейчас одержим младший Фогельзанг, на которого вы действительно очень похожи…
— Настолько, что не отличить?
— Нет, не настолько. Я знаю Адлера с младенчества. Когда мой муж… попал в опалу три года назад, и его сослали в Билегебен, он тайно приезжал к нам и вел с Геллертом долгие разговоры. Геллерт был участником второй полярной экспедиции, вы знаете, чем она прославилась?
— Увы, фрау пакт Ауфзес…
— Люфтшифф попал в ураган, и потерпел крушение. Они оказались вовсе не в том месте, где планировали, долго выбирались, и почти все погибли. Их подобрал с дрейфующей льдины сеймсвилльский линкор. Из десятка выживших шестеро сошли с ума, двое умерли почти сразу по возвращении, а Геллерт предоставил тайный отчет, о том, что они обнаружили руины древнего города потрясающей сохранности. И что следует немедленно предпринять еще одну экспедицию. Только вот второй выживший не стал подтверждать его слова…
Мелодия закончилась. Уна сделала шаг назад и едва заметно шевельнула подбородком, по всей видимости — вежливо кивнула.
— Восхитительно, герр Шпатц, я не знала, что вы так прекрасно танцуете! — фрау Габленц схватила его за локоть и уверенно потащила в центр зала. — Я следила за вами, и мое сердечко съедала черная зависть. Эта вертихвостка Уна пользуется тем, что ее муж умер совсем недавно, и забирает себе все самое сладкое. Герр Шпатц, следующий танец мой!
— Я все слышу, Рози!
— Ах, я разве сказала все это вслух! Ох, старость не в радость, никаких тайных мыслей в голове не скроешь! — Роземери захихикала, прикрыв нижнюю часть лица веером. Шпатц смотрел на фрау пакт Ауфзес. Ему хотелось продолжить разговор. Губы Уны дрогнули. По всей видимости, она была тоже не против.
Слуга снова склонился к граммофону, сменил пластинку и осторожно опустил иглу. Музыка зазвучала снова.
— Итак, герр Шпатц, вот я наконец-то смотрю на ваше лицо близко-близко, — Роземари сладко улыбнулась. — Скажите мне, мой прекрасный кавалер, кто научил вас танцевать?
— Моя мать, фрау Габленц, — Шпатц улыбнулся. — Когда мне исполнилось десять, она сказала, что теперь точно знает, зачем она меня родила — ей необходим партнер по танцам. Мой отец не умел и не признавал это искусство. А мне всегда нравилось.
— Ах… Я бы хотела познакомиться с вашей матерью, герр Шпатц…
— Боюсь, это уже невозможно.
— Но она же все еще должна быть очень молода! Как ее звали?
— Блум Грессель. Или если быть верным букве законов Вейсланда и Шварцланда, Блум штамм Фогельзанг.
— Невероятно!
— Мне казалось, я уже называл вам ее имя…
— У вас опасное происхождение, герр Грессель.
— Что вы имеете в виду, фрау Габленц?
— У Блум здесь должны были остаться могущественные враги… — Лицо фрау Габленц на мгновение стало серьезным, она сделала движение, будто хотела оглянуться, но передумала.
— Почему вы вдруг замолчали, фрау Габленц?
— Ах, Шпатц, называй меня Роземари… Я понимаю, что уже стара для тебя, но доставь мне немного удовольствия, и позволь снова почувствовать себя юной и влюбленной…
И Шпатц кружил по залу хозяйку дома до тех пор, пока мелодия не закончилась. Когда танец завершился, фрау Габленц, вместо того, чтобы отступить как диктовали правила приличия, притянула Шпатца вплотную к себе и прошептала:
— Вы должны обязательно посетить меня один!
Потом сделала шаг назад, кивнула, развернула веер и принялась обмахивать зарумянившиеся щеки.
Чеканным шагом вошел еще один слуга.
— Фрау Ирма штамм Габленц и ее сопровождающий!
Разговоры смолкли, в дверях появилась полная величественная дама лет пятидесяти в темно-синем шелковом платье.
— Хм, забавно! Когда они успели помириться? — Шпатц не заметил, как рядом появился Крамм. Он жевал крохотный бутерброд, запивая его игристым вином из хрустального бокала.
— Вы знаете, кто это, герр Крамм?
— Это сестра мужа Роземари, — Крамм взял с тарелки с закусками трубочку с креветочным кремом. — И с момента его смерти они только и делали, что ссорились.
Тут сопровождающий, очень хрупкий и похожий на подростка молодой человек повернул голову, и Шпатц узнал его. Это был Флинк! Только теперь он был одет, понятное дело, не в робу карантинной зоны и не в висящий на нем мешком
