Мекленбургский дьявол - Иван Валерьевич Оченков
— Да, почитай, что все, — отвечал Петька.
— Вот и вам не худо бы научиться.
— К нам владыко Серафим приходил. О древностях Таврики рассказывал. Ох и интересно! Эллины древних времен, скифы, римляне и ромеи цареградские, сарматы и аланы, готы, половцы, монголы, венецианцы и генуэзцы. О княжестве русском Тьмутараканском поведал. Вот! Мы смотрели книги в митрополичьей библиотеке, а еще он всех детей на службу привел в православный собор и всех исповедал, причастил Святых Таин. Евхаристия слово греческое. А еще мы генуэзских львов видели каменных, вот же зверюги! И Боспорских грифонов!
— Ну, вот, а говорите скучно. — Посмеялся я над разошедшейся малышней.
— Так сколько тех интересных дел? Ты вот в море был, в битвах сражался. В бурю на море выстоял! А мы? Правду сказать, митрополит Серафим приходил через день и бывал с нами по часу. А прочее время, чем заниматься?
— Не знаю даже, — улыбнулся я. — Озоровать и по садам окрестным лазить?
— Поклеп, государь! — сразу пошел в отказ Петька, — не было такого!
— Корнилий, небось, доложил? — насупился царевич, хорошо знавший, что отпираться бесполезно.
— Это все Юлдуз на нас наговаривает, — никак не желал успокаиваться его приятель. — Так и зыркает, зараза…
— Она же по-русски не говорит, — улыбнулся я, не обращая внимания на неприкрытый скепсис в глазах мальчишки.
Отпустив ребят, я отстегнул шпагу и положил ее вместе с пистолетами на низенький столик, а сам стал прикидывать, как бы половчее устроиться на диване, чтобы не слишком потревожить при этом ногу. Можно было, конечно, кликнуть слуг, но отчего-то не хотелось никого их них видеть. За этим занятием меня и застала Юлдуз.
Увидев меня девушка непритворно, ну, или, по крайней мере, мне так показалось, обрадовалось, и быстро подбежав, что-то пролепетала своим звонким точно серебряный колокольчик голоском.
— Ну, да, ранен, — развел я руками, как будто понял, что она говорила.
Ответом мне была очередная порция лопотания, после чего девушка встала на колени и жестами показала, что хочет снять с меня сапоги.
— Ну, это лишнее, — немного смутился я, но Юлдуз и не подумала уступать, а ловко ухватив ботфорт одной рукой за каблук, а другой за носок не без труда стащила его с ноги.
Затем последовала очередь второго, и мы вместе дружно наморщили носы, от запаха портянок.
— Я же говорил, не надо…
Однако ничуть не смутившаяся девушка мухой метнулась из комнаты, чтобы через минуту вернуться с оловянным тазиком и кувшином воды, после чего совершенно спокойно принялась мыть мне ноги, как будто делала это каждый день. Насколько я знаю, на востоке это обычная практика, но мне, говоря по совести, было неудобно, но вместе с тем неожиданно приятно. Почувствовал себя эдаким восточным властителем.
— Ну как ты тут без меня? — спросил я, когда она закончила.
Та, разумеется, ничего не поняла, а быстро сполоснув руки водой из кувшина и, отодвинув в сторону тазик, присела рядом.
— Значит, хорошо, — решил я, проведя рукой по волосам.
Она в ответ тут же подалась всем телом вперед и обвила руками шею. От девушки приятно пахло каким-то восточным ароматом, а губы были такими мягкими, что…
— Невели казнить, великий государь! — раздался за дверью взволнованный голос Бурцова.
— Какого дьявола? — без особой теплоты в голосе отозвался я.
— Войти дозволишь ли?
— Ну, входи, раз приперся!
Появившийся на пороге спальник, быстрым взглядом окинул убранство комнаты и, с облегчением заметив, что одежда царя и особенно штаны находятся на своем месте, продолжил более уверено.
— Великий государь, хан татарский переговорщика прислал!
— И что?! — не предвещающим ничего доброго голосом поинтересовался я.
— Так, господин генерал фон Гершов спрашивают принимать ли?
— Тьфу, пропасть! Ну что за люди, ничего без меня не могут, — выругался я в сердцах, после чего немного остыв, махнул рукой и велел, — ну ведите тогда.
— Сюда? — на всякий случай уточнил Бурцов.
— Ну, а куда еще? Или ты думаешь, что я с больной ногой на стены попрусь, с татарскими мурзами перекрикиваться!
— Что ты, батюшка! — всплеснул руками спальник. — Сей час же прикажу доставить этого анафему! Ишь чего удумал проклятущий, царю покою не давать…
С этими словами придворный опрометью бросился вон, и вовремя, поскольку моя рука уже шарила в поисках чего-нибудь тяжелого.
— Ни секунды, для личного счастья! — вздохнул я, глядя на загадочно улыбавшуюся Юлдуз.
Глава 15
Еще не прошло и десяти лет, как я стал русским царем, а послов за это время пришлось принять столько, что всех и не упомнить. Из Швеции, Персии, Англии и, конечно же, множества немецких княжеств. Такова уж монаршая доля — сидеть на троне и делать рожу кирпичом. К слову, пред светлы очи допускают далеко не всех и уж точно не сразу. Сначала дьяки все разузнают, потом бояре обсудят, а там, глядишь, дипломатов и до государя допустят. Ручку поцеловать.
Приходилось принимать и посланцев от Крымского хана. Сказать, что вели они себя нагло — не сказать ничего! Скалились, гыгыгакали, жадно разглядывали убранство палат, как будто прикидывая, что из этого они заберут себе. Поднесут им напиток с дороги, так они выпьют и чару за пазуху, мол, подарок. Да еще косоротятся, если посуда не золотая или на худой конец серебряная. А разговаривали так, будто прибыли к ничтожнейшему из данников их хана! Толмачи, понятно, старались смягчить речи, но разве по надменным мордам непонятно?
В общем, надо с этим что-то делать…
— Михальский! — выкрикнул я, отпустив Юлдуз.
— Здесь я, государь, — тут же материализовался рядом со мной бывший лисовчик.
— Брат наш хан Джанибек-Гирей, я чаю, не последнего из своих беков пришлет? Надо бы встретить, как положено!
— Стоит ли вашему величеству самому принимать столь мелкого человека?
— А кто говорит, что я его принимать буду? — усмехнулся я. — Перегородишь этот зал ширмами, я за ними и устроюсь. Буду
