Василий Головачёв - Фантазмы
«А если я откажусь?»
«Ответ ты знаешь».
«Тогда у меня встречное предложение. Помоги мне спасти друзей от агентов СТАБСа, и я соглашусь работать на Метакон».
«Это нецелесообразно».
«Тогда пошел ты на хрен, господин ИЗАР! Обойдусь и без тебя».
«Сожалею».
Стас почувствовал, как его снова сжимает со всех сторон упругая невидимая сила, напрягся что есть мочи, но только усугубил положение; стало трудно дышать. И тогда он взорвал внутри себя до сих пор дремлющий кокон Знаний Бездн! Подсказка — как это сделать — пришла сама собой, что говорило о почти полном растворении индивидуальности инбы в психике Панова, хотя сам он об этом не задумывался. Просто сделал то, что подсказывал ему чужой (ставший своим) опыт.
Он оказался внутри эфемерного пространства, заполненного непрерывно формирующимися, исчезающими, изменяющимися геометрическими фигурами, образующими текучую, чрезвычайно подвижную среду. Бесконечные трансформации среды порождали сложные интерференции из многогранников и более простых фигур: шаров, конусов, цилиндров, кубов, тетраэдров, пирамид, икосаэдров, додекаэдров, а также сложнейших конструкций, названий которых Стас не знал.
Фигуры мгновенно обесцвечивались или, наоборот, приобретали цветность и плотность, сияли нежной солнечной охрой или отсвечивали суровым ртутным блеском, вспыхивали небесной голубизной и гасили сияние до малиново-бордовых и фиолетово-коричневых тонов. Все они танцевали вокруг, подчиняясь какому-то сложному ритму, но вскоре Стас, у которого начала кружиться голова, заметил тенденцию к затуханию колебаний света, его словно бы засасывала мрачная математическая багрово-фиолетовая бездна, пытаясь растворить в себе, превратить в одну из фигур. Череда форм, их непрерывные геометрические превращения, вибрации, импульсы что-то пытались рассказать человеку, предупредить о чем-то, — Стас это чувствовал, но не понимал.
«Эксплицитная реальность, — прорезался в теснине головы голос эйконала. — Область ожидания».
«Что?» — не понял Стас.
«Реальность, в которой отсутствует наблюдатель, называется эксплицитной. Появление наблюдателя меняет все ее параметры, начинается процесс проявления материи».
«Рождение новой вселенной, что ли?»
«Организация хаоса».
«Это опасно?»
«Вопрос некорректен. Для данного континуума ты являешься зародышем, точнее, генетическим ДНК-компьютером с информацией о построении «организма» местной метавселенной по твоему образу и подобию. В данном случае ты являешься задающим форму и контролирующим источником. Лучше убраться отсюда, творец ты еще неумелый».
Фигуры, текущие вокруг Станислава, стали упрощаться, приобретать более «живые», асимметричные, осмысленные формы. Вдруг из глубин пульсирующей бездны выметнулся самый настоящий дракон, состоящий из металлических многогранников и чешуй, внимательно присмотрелся к человеку, словно оценивая, чем грозит его присутствие этому беспрерывно трансформирующемуся миру, и Стас, испугавшись, туго рванулся прочь, из ниоткуда в никуда, не представляя, где находится выход из разбуженной им реальности… и очутился на плоской вершине каменного столба, вереница которых, утопая основаниями в светящемся тумане, уходила обеими ветвями в звездную бесконечность.
Стас тряхнул головой, изгоняя из нее гул и свет чужих пространств, оглядел «небосклон» новой реальности, где бывал уже не раз, и вдруг увидел на соседнем столбе одинокую человеческую фигуру.
Человек в длинном складчатом плаще ослепительно белого цвета, с которого на скалистую твердь столба стекали струйки гаснущего синеватого пламени, стоял спиной к Стасу, заложив руки за спину и запрокинув голову к звездам. Потом, словно почуяв наконец появление гостя, медленно повернулся.
ИЗАР
Он испытал потрясение, равных которому не переживал никогда.
В его власти было изменить ход любого события в пределах любого регулюма, ликвидировать любое существо или восстановить функционирование любого умершего организма. Однако потеря контроля над землянином по имени Станислав Панов показала, что он не всесилен (в пределах программы карт-бланша), и, проанализировав ситуацию, обыскав все уголки Регулюма Солнечной системы и не найдя беглеца, ИЗАР вынужден был обратиться к Верховному Совету Метакона с предложением сложить с себя особые полномочия инспектора Закона… или получить дополнительные полномочия на инспектирование всей Галактики.
Однако Генеральный секретарь Совета ответил отказом на просьбу ИЗАРа вынести данное предложение на обсуждение Совета и приказал проанализировать ситуацию с Пановым более тщательно.
«Зачем? — не понял инспектор, принявший в модуль-пространстве Генсека облик дракона, под стать хозяину. — Землянин всего лишь неопытный абсолютник, получивший знания, которыми никогда не сможет воспользоваться по причине ограниченного воображения и фундаментальной слабости воли».
«Тогда почему он смог сбежать из вашего кабинета (термин был другой, но слово «кабинет» по многим параметрам отражало смысл термина) в режиме макроквантового перехода? Ведь стены кабинета — это анизотропная отталкивающая все виды излучений Среда, почти абсолютный потенциальный барьер!»
«Он ушел в импульсном режиме…»
«Ты представляешь возможности этого землянина, если он владеет импульсным режимом высшего уровня?»
ИЗАР ответил после долгого миллисекундного размышления:
«Это уровень Знаний Бездн».
«Отыщи его и доставь ко мне, я хочу побеседовать с этим землянином. Он очень опасен и должен работать на нас».
«Я предлагал ему работать на Метакон, он отказался».
«Теперь попробую я».
ИЗАР почтительно свернул свою мыслесферу, что было равнозначно земному поклону, и покинул «Дворец Тьмы и Света» — резиденцию главы Метакона, располагавшуюся в черной дыре в центре Галактики.
СЛУЧАЙНЫХ ВСТРЕЧ НЕ БЫВАЕТ
Они сошлись у края плоской вершины столба, имевшей вид, будто она освещена сверху. Воздуха в этом необычном мире не было совсем (Стас дышал посредством витасферы), и тем не менее фигура мужчины в ослепительно белом плаще была видна объемно, как и собственное тело Панова, словно они находились где-то в горах на Земле ясным солнечным днем.
— Здравствуйте, — нарушил молчание Стас, разглядывая седой ежик волос незнакомца и морщинистое, коричневое от загара, будто высеченное из камня лицо с правильными чертами; нос у мужчины был далек от греческого — эдакая курносая гуля, но лица не портил, губы, прямые и жесткие, говорили о незаурядной силе характера, а светящиеся голубые глаза подчеркивали ум и волю незнакомца, отражавшуюся во всем его облике. Ему в равной мере можно было дать и сорок и сто сорок лет, и что-то подсказывало Стасу, что перед ним патриарх.
— Здравствуй, — ответил незнакомец, скривив губы в легкой снисходительной усмешке.
При отсутствии атмосферы было непривычно слышать голос человека, странным образом долетавший до ушей Стаса, пока он не сообразил, что «слышит» мысль собеседника.
— Вы ждали меня, — утвердительно произнес Панов.
— Ты назначил встречу, я пришел.
— Я?! — удивился Стас. — Назначил… встречу?! Когда?
Незнакомец кивнул на карман куртки Панова, где вдруг сама собой шевельнулась золотая пластинка пароля, переданная ему Дианой.
— Разве не ты активировал мента-линию?
— А!.. — догадался наконец Стас. — Так вы… друг Дианы?
— Скажем так: коллега.
— Вы работаете на СТАБС? Кем? Инбой, чисбой, комбой? Кстати, она кто по рангу?
— Агент-контролер. Но я не работаю на СТАБС.
— А на кого? Неужели на Метакон?!
Незнакомец усмехнулся.
— Берите выше.
Стас озадаченно почесал кончик носа.
— Куда уж выше… Вы шутите?
— Пройдемся? — Незнакомец повернулся и зашагал к краю площадки, шагнул в пустоту, но не провалился, будто столбы соединялись невидимым, но прочным мостом. Оглянулся на Стаса, оставшегося у края, и понял его колебания.
В тот же миг цепочка столбов преобразилась в одну сплошную скалистую стену-дорогу. Стас догнал человека в плаще, и они пошли рядом.
— Как мне вас называть?
— Просто Путником. Или Дервишем. Я действительно в каком-то смысле путешественник, исследователь вселенных.
— Вы сказали, что работаете на… я не понял… что может быть выше Метакона?
Дервиш лукаво покосился на спутника.
— Позволю себе аналогию. Каждый земной правитель, будь то премьер-министр, король или президент, имеет свою администрацию. Так? Есть она и у Создателя, сотворившего нашу супернестабильную, но очень динамичную и вероятностно-вариабельную Вселенную.
