Петр Заспа - Волчий камень

Дон Диего встал с кресла, потянулся, разминая затекшие руки, посмотрел на донну Дебору, присматривающую за поросенком на вертеле, и, прищурившись, взглянул на поднимающееся из моря солнце. На секунду замерев, он даже не удивился появившейся на горизонте точке.

— Как по писаному: и появились в море зловещие паруса. — Он потянулся к лежавшей в кресле подзорной трубе. — Недолго держались твои друзья, вон и гостей уже нам привели.

— Это наверняка Васко сломался. Уверен, Гаспар держался до последнего.

— Так быстро они могли появиться, если их вел твой штурман. А впрочем, какая теперь разница, кто из них предатель. Думаю, что оба. — Дон Диего приник к трубе. — Корабль хорош! Чтобы держать такие мачты и огромные паруса, нужен хороший корпус. Да… это англичане, вижу их флаги. Ну что же, полюбоваться рассветом они нам не дали, так хотя бы поблагодарим их за спокойную ночь. Иди, Пабло, и делай все, как я сказал. Прижми свой корабль к самому утесу, глубины вам там хватит. А я к Деборе за подарком чужакам.

Губернатор удивленно посмотрел на двор вокруг барака. Обычно в это раннее время тихий и сонный, сейчас двор был заполнен снующими серыми рубашками. Среди них мелькала и белая капитанская фуражка.

— Идем, Пабло, нам обоим следует поторопиться. — Дон Диего вновь посмотрел на увеличивающуюся точку на горизонте, затем на подводников, выстраивающихся цепочкой от причала к бараку, и, вспомнив, что он умеет не только лежать в любимом кресле, но и бегать, если нужно, бросился к ступеням террасы, на ходу подхватив шляпу и затягивая ремнем раздувшийся от вина живот.

Как прекрасно раннее тропическое утро! Гюнтер наслаждался прохладой, жалея, что прежде он всегда упускал этот миг, пробуждаясь уже тогда, когда солнце немилосердно жгло кожу, загоняя подальше в тень. Прохладный сырой воздух с моря врывался в бухту и разгонял выползший ночью из джунглей туман. Красный колеблющийся диск, показавшись из-за горизонта, стремительно взлетал ввысь. «Еще немного, — подумал Гюнтер, — и от этого прохладного блаженства не останется и следа». Миг рассвета здесь всегда краток. Гюнтер надеялся, что коротким окажется и время их пребывания на этом острове. Вчера, посовещавшись с Отто и Эрвином, они пришли к мнению, что пора покидать этот зеленый рай. Старший помощник уверял, что разгадка всего таится в Мексиканском заливе, там, где их атаковал самолет и взорвался пароход, и Гюнтер не смог с этим не согласиться. Продовольствием они были загружены так, как будто только что вышли из Лорьяна в начале плавания, с той лишь разницей, что раньше над штурманским столом раскачивались гроздья бананов, а теперь — сетки с кокосами. Вновь свое прямое назначение сохранил лишь один гальюн, второй был забит самодельными колбасами и копчеными окороками. Запасались с расчетом пересечь Атлантику, поэтому Гюнтер не препятствовал коку Дитриху, когда тот сумел втиснуть ему под койку с десяток копченых кур.

Ничего не препятствовало их плаванию, разве что волновала своей таинственностью неизвестность. Это волнение почувствовала и команда. Притихшие, с хмурыми лицами, матросы, выстроившись цепью, передавали в спасательные шлюпки все, что еще недавно они перевозили в барак с лодки. Молчал и Отто. Еще вчера, яростно отстаивая свою правоту, он не сомневался в своих догадках, а теперь его терзали сомнения. Он взял на себя большую ответственность, не оставив права на ошибку.

Будто опасаясь нарушить рассветную тишину, все работали молча, поэтому Гюнтер еще издалека услышал нестройный топот ног. Из-за дома появился губернатор. За ним пестрой толпой шло все женское население острова. Рядом с доном Диего широко шагал Томас, зажав под рукой небольшой черный бочонок. Но больше всего удивило Гюнтера то, что губернатор нес перед собой на вытянутых руках. На сверкающем серебряном блюде красовался румяный поросенок, источающий аромат жареного мяса. Заметив губернаторскую процессию, прекратили работу матросы.

Дон Диего остановился в трех шагах от Кюхельмана, склонился в низком поклоне и громко произнес:

— Приветствую вас, наши самые лучшие и желанные друзья! Пусть Господь мне будет свидетель, нет у нас ближе друзей, чем вы. Лишь только встало солнце, как я от избытка чувств не смог удержаться, чтобы не порадовать ваш взор этим красавцем на подносе. А каков аромат! Сеньоры, это чудо, а не аромат! — Дон Диего громко рассмеялся. — Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не впиться в него зубами!

Вилли, переводя слова губернатора, не верил собственным ушам. Дон Диего ли это говорит? И правильно ли Вилли его понимает?

Дон Диего между тем продолжил:

— Давайте забудем о мелких недоразумениях между нами! Взгляните на это синее небо — на нем нет ни облачка. Так не нам ли это пример? Пусть и наша дружба будет столь же безоблачной, как это небо.

Не сразу нашелся, что ответить, и Гюнтер. Увидев губернатора, он подумал, что тот идет к ним с очередным обвинением, но такой оборот событий его обескуражил.

— Дон Диего, я удивлен вашим вниманием и не пойму, что послужило тому поводом.

— А разве друзьям нужен повод? Взгляните на эту бригантину, это вернулся мой Пабло! Вот вам и повод.

Гюнтер на миг задумался. Догадываясь, что губернаторскому словоблудию есть другая причина, нежели прибытие сына, он спросил:

— Говорите прямо, что вы от нас хотите?

Улыбка сбежала с лица дона Диего. Он понял: облик рубахи-парня с капитаном не проходит.

— Хорошо, сеньор! Это вопрос настоящего мужчины, и я отвечу вам тем же. Я не зря вам указал на корабль моего сына. Но если вы обойдете эти джунгли, закрывающие от вас море, то увидите еще один корабль.

Губернатор посмотрел по сторонам, ему мешал говорить оттягивающий руки поднос. Решительно сунув поросенка в руки удивленному старпому, он обратился к Кюхельману:

— Это корабль врагов. Безжалостных и жаждущих нашей крови врагов! Взгляните на этих безвинных женщин. — Дон Диего указал рукой на собравшихся за его спиной толпу испанок в разноцветных платьях. — В чем они провинились перед ними? Лишь в том, что в их жилах течет испанская кровь! И сейчас я взываю к вам о помощи.

Губернатор дождался, когда Вилли переведет его слова, и с немым вопросом заглянул в глаза Кюхельману. Выдержав паузу, он продолжил:

— Совсем недавно к этому берегу пристал странный корабль. На нем удивительные люди, умеющие то, что мы и представить себе не могли. Но им нужна была помощь! И мы, не задавая лишних вопросов, пришли к ним на помощь, поделившись последним, что у нас было. Так скажите, капитан, вправе ли мы теперь просить помощи у них? Но прежде чем ответить, взгляните на этих женщин, потому что, если вы откажете, никто из них не доживет до вечера.

Гюнтер поднял руку, прерывая темпераментную речь губернатора:

— Если уж вы так с нами откровенны, то, может, объясните, почему вы решили, что это враг и почему они плывут к вам?

Дон Диего смутился — стоит ли все рассказывать?

— Это английский корабль, выследивший бригантину моего сына. Англичане всегда славились своей жадностью. И сейчас они узнали, что Пабло добыл тяжким трудом несколько сундуков с ценными побрякушками. Да, сеньоры, на корабле моего сына находятся пять сундуков с серебром. Есть еще и золото. Помогите расправиться с англичанами, и мы щедро поделимся с вами. И еще: вы можете оставаться у нас сколько угодно, мы этому будем только рады. Нам горько видеть, что вы собираетесь нас покинуть.

Гюнтер ухмыльнулся. Наконец-то все стало на свои места.

— Что скажете, Отто? — повернулся он к старпому.

— Перед вами трудный выбор, капитан. Но, как бы вы ни решили, я сочту это решение правильным и единственно верным.

— Я слышу слова старшего помощника, а что мне скажет Отто Клюбер?

— Спору нет, Гюнтер, мы перед ними в долгу. Губернатор прав, они дали нам возможность отдохнуть и время подумать. Где-то я слышал поговорку, что долг платежом красен. Думаю, это как раз наш случай.

— Хорошо. Герберт, что ты скажешь?

— Командир, что до меня, я не против записать на счет нашей лодки еще один английский корабль. Ха-ха, узнать бы только его тоннаж. Какая разница, где топить англичан — в нашем времени или за четыреста лет до него?

Гюнтер кивнул, в таком ответе второго помощника он даже не сомневался.

— Вилли, переводи. Скажи, что мы поможем им и спасем остров и его жителей. Платы нам от них никакой не нужно. Дон Диего прав: лучшая плата за помощь — это взаимная помощь. Но после этого мы уйдем. Хотя о предложении губернатора будем помнить. Кто знает, вдруг еще придется вернуться.

Выслушав капитана, дон Диего просиял.

— Виват нашим друзьям! — закричал он толпе.

— Пусть поможет им святой Себастьян и Пресвятая Богоматерь из Канделярии! — закивали женщины.

Губернатор между делом взглянул на бухту: «Летящая лань», спустив паруса, уже стояла, прижавшись бортом к утесу, а Пабло с командой шел на шлюпках к берегу. На вершине утеса пушкари сбрасывали ветки, прятавшие пушку от глаз с моря.