Помощник ездового - Александр Вячеславович Башибузук
Ближе к вечеру, Мерген зачем-то сильно избил своего сына, разбил ему все лицо, а Алексею охотно пояснил.
— Молодой совсем глупый. Надо бить, чтобы умный был. Мой отец тоже меня бил, пока я умный стал. Не стоит твоего внимания, командир. Скоро ветер закончится, снова пойдем. Мерген проведет куда надо! Отдыхай, кушай! Моя будет чай делать! — таджик всплеснул руками. — Ай, какой чай, сердце радоваться будет, как молодой козел бегать будем! Иди, Довлет принесет тебе!
У Лексы еще больше разгорелась подозрительность. Он ушел к своим и предупредил, чтобы держались настороже. Контрабандистов было всего шестеро, но все они были хорошо вооружены. Надеяться на то, что они не умеют обращаться с оружием, тоже не стоило.
Мелькнуло настоятельно желание повязать всех проводников, а потом допросить с пристрастием, но Алексей быстро передумал. Подозрения вполне могли оказаться ложными, а до цели оставалось, как минимум, еще два дня пути и конфликт с контрабандистами мог привести к срыву операции.
Через час, парнишка действительно принес большую пиалу с ароматным чаем. Он застыл перед Алексеем, почтительно протягивая руки, а на его лице…
На лице и по губам, ясно читалось:
— Не пей! Ни в коем случае не пей!
А за спиной сына стоял Мерген, внимательно смотря на Лешку и ласково улыбаясь.
— Спасибо… — Алексей встал, кивнул, протянул руку к пиале, а второй нырнул за пазуху к пистолету.
Выхватил, но прицелиться не успел, Мерген бросился вперед, сбил руку, мощной подсечкой уронил Алексея на каменный пол, зарычал и выхватил кинжал.
Лешка чудом прикрылся предплечьем, тоже заорал, почувствовав режущую боль, крутнулся и ударил локтем, но сбросить с себя таджика не смог. Тот снова замахнулся, но совсем рядом хлестнул выстрел, потом еще несколько, Мерген неожиданно обмяк, свалившись как куль на Лексу. Грохот и крики прекратились, слышно было только капель, чьи-то хриплые стоны и яростный рев.
— Сука, сука, сука…
— Черт… — Алексей сбросил с себя тело проводника, отпрянул в сторону, повел стволом пистолета по пещере и понял, что все уже закончилось.
Довлет стоял с кинжалом в руках, смотрел на мертвого отца и дрожал всем телом. Судя по расплывающемуся на спине трупа кровяному пятну, это он убил его. Тимур сидел на одном из контрабандистов и бил того раз за разом рукояткой Маузера по превратившейся в кашу голове. Остальные проводники не подавали признаков жизни.
— Шайтан! — Бердыев кровожадно ощерился на парня, вскинул карабин, но Лешка заступил собой мальчика.
— Отставить, не смей, он предупредил и помог мне! Все живые? Потери доложите, кобылья срака! Живо…
При этом отчаянно надеялся, что беда миновала, но…
— Фролка!!! — завыл Модя, яростно тормоша своего друга. — Сука, зачем?!! Как же я теперь без тебя? Мы же собирались вместе уехать, как война закончится! Как же так? Ууу, суки, резать живьем буду сволочей…
Федот оттащил его в сторону, быстро осмотрел тело и отрицательно качнул головой. Фрола убили наповал, пуля попала ему точно в левый глаз, но перед этим он успел закрыть собой друга. Бердыеву пулей содрало клок волос чуть повыше виска, Серегу легко ранило в плечо, а самому Алексею только порезало кожу на предплечье. Остальные остались невредимыми.
— Что случилось? Почему? Какого черта? — Лекса схватил Довлета за одежду и притянул к себе. — Говори, сучье вымя! Ведь вы отдали заложников! Говори, иначе глотку вспорю!
Случившееся никак не укладывалось у Лешки в голове. Контрабандистам хорошо заплатили, пообещали закрыть глаза на их дела, мало того, проводники отдали заложников и не знали, с какой целью следует отряд. Вариант того, что они успели связаться с кем-то из басмаческих командиров, совершенно исключался.
— Отец… — парень всхлипнул. — Отец решил продать ваши головы Курширмату, думал, что тот дорого купит, хотел соврать, что вы за ним шли, а потом уйти совсем в Афганистан. У него там вторая семья. Я не знаю… — он задрожал. — Вчера еще ничего не говорил. Только сегодня решил отравить вас. Все согласились, они боялись его. Он таким был, никогда не разберешь, что думает. Я возражал, но он побил меня и заставил. Я хотел… хотел с вами, чтобы учиться, много учиться…
— А заложники? Вы же оставили заложников? Как с ними? Не жалко?
— Он оставил мою мать… — тихо ответил мальчишка. — Старую жену, больную и не нужную ему. Такую не жалко. Остальные простых бедняков наняли за деньги. Если бы вы их убили, только смеялись бы…
— Чтоб меня! — Алексей зло выругался. — Все кобыле в задницу! Твою же дивизию…
— Я проведу! — тихо отозвался Довлет. — Хорошо дорогу знаю! Проведу, только мать не убивайте. Клянусь Аллахом, не предам! Ходил здесь, когда еще совсем маленький был, все знаю…
Алексей угрюмо посмотрел на него и так же тихо сказал:
— Хорошо. Но если обманешь…
Глава 24
Краешек солнца поднялся над вершинами гор, темнота начала стремительно бледнеть, а над кишлаком сразу проявились уходящие в еще черное небо тоненькие столбики дыма из редких труб очагов.
— Слава тебе Господи, слава… — беззвучно бормотал Лекса. — Прости мя грешного…
Молился того не желая, слова благодарности рождались сами. На исходе вчерашнего дня сорвался сильный ураган и снегопад, Алексей уже попрощался с авиационной поддержкой, вероятность успешной операции сразу упала до минимума, но с утра, не иначе, как по божьему волеизъявлению, установилась просто идеальная погода.
— Здесь живут совсем другие люди, — рядом тихо бубнил Бердыев. — Они живут так, как сотни лет жили их предки, они думают совсем по-другому. Этот шакал Мерген по своим меркам не совершил ничего предрассудительного, он просто обманул слабых и тупых чужаков. Для него вы не люди: выглядите как люди, с головой, двумя руками и ногами, но не люди. Я читал. Как это сказать… они живут еще племенными… эээ… родоплеменными отношениями. Вне его рода или племени — все не люди. А вы еще проявили слабость. А слабые — сразу становятся жертвами. Это закон для таких
