Охота на "Черный аист" - Артём Март
Второй, очень похожий на первого, стоял рядом и молчал. Покуривал сигарету.
Двое, как он понял, офицеров и сержант застыли немного в стороне и о чем-то тихо советовались. Другие представители группы советских бойцов занимались своими делами: один следил за собаками, обнюхивающими тела душманов. Другие разговаривали с освобожденными советскими пленниками. Оказывали им медпомощь.
Офицеры стояли слишком далеко, чтобы услышать хоть что-то. Потому Абади пытался подслушать разговор хотя бы солдат с бывшими пленниками.
В груди Саида щемило от страха. Это чувство не давало агенту сосредоточиться.
Единственное, что ему удалось узнать из разговора советов это то, что пленных расспрашивали, где они служили и когда, а еще по какой причине, оказались в плену.
Что ж. Судьба Абади была незавидна. Группа спецназа, а что это именно спецназ, Абади не сомневался, хотела взять его в плен и передать своим же, уже направившимся сюда силам.
О том, с кем именно Саид имеет дело, он догадался достаточно быстро. Отсутствие любых знаков различия на форме бойцов не сбило его с толку.
Оставалось уповать только на то, что «Черный Аист» успеет вернуться до момента, когда спецназовцы заберут его отсюда. Абади очень на это надеялся.
У шпиона не было абсолютно никаких иллюзий относительно того, что как только он попадет в руки советских спецслужб, то сразу расколется. И все же, он рассчитывал, что его наспех придуманная легенда, и как ему казалось, убедительная игра, введет советских солдат в заблуждение.
Они не должны понять, кто попал к ним в руки. А там уже ему на помощь вернется Нафтали. То, что командир «Чохатлора» захочет отомстить, не вызывало у Саида никаких сомнений. Вопрос был только в том, поспеет ли он вовремя.
Сейчас в этот самый момент, Нафтали упорно соображал, как ему задержать советский спецназ. Как сделать так, чтобы они не ушли раньше времени.
Он собирался претвориться, что ему хуже из-за раны. Притвориться неспособным не то что идти, даже встать с места. И уж точно неспособным ехать верхом.
«Немного времени, — думал он, — мне нужно выиграть лишь немного времени».
— Что это за чушь⁈ — Вдруг крикнул один из офицеров в звании, как он слышал, капитана, а по внешности — таджик, — вы и так уже поставили под угрозу операцию из-за этого душманского выродка! Нужно продолжать исполнять боевую задачу, а он будет лишь нас задерживать!
Кажется, среди военных, что совещались чуть в сторонке, назревал конфликт. Абади решил, что это хорошо. Чем дольше они будут спорить, тем больше времени потеряют.
— У нас нет выбора, — возразил другой мужчина, тоже капитан, и как понял Саид, командир всей группы, — с пленным нужно что-то делать, ясно вам?
— Я уже жалею, что он выжил! — Возразил таджик, — лежи он вон там, вместе с остальными, проблем бы было меньше!
От этих слов советского офицера, у Абади по спине и ногам побежали неприятные мурашки. Из-за этого рана в бедре заныла еще сильнее.
— И что вы предлагаете? — Спросил командир.
Таджик обернулся, холодно посмотрел на Саида. Абади сглотнул неприятный ком беспокойства, затерявший в горле.
— От него нужно избавиться. Иначе мы рискуем сорвать выполнение главной задачи.
Второй офицер засопел. Поджал губы.
— Как-то это… не по-человечески. Он же все-таки пленный.
— Выбирать не приходится, товарищ капитан! Либо его жизнь, либо жизнь советского разведчика! Решать вам! А этот душман же мог попытаться сбежать. И мы могли пресечь эту попытку силой оружия. Не так ли?
Командир советского спецназа наградил Абади суровым взглядом.
— Вы правы. Он мог бы… Ну, в конце концов, этот хотел наших ребят порезать. Селихов! — Позвал он сержанта, ждущего все это время рядом с офицерами.
— Я.
— Кончайте этого. Он будет нам обузой.
У Абади аж дыхание сперло. Несколько мгновений он боролся с желанием закричать им на русском, что его нужно оставить в живых. Что он важный человек, и сможет поделиться информацией в обмен на жизнь. Однако у Абади была крепкая воля. Потому он сдержался. А дальше, принялся быстро соображать, как же выкрутиться.
— Возьмите с собой товарища Шарипова. А душама отведите подальше, — продолжал командир, — куда-нибудь вон за те камни. Я сегодня на смерти уже насмотрелся. Хватит с меня.
— Есть, товарищ капитан, — невозмутимо ответил сержант, которого назвали Селиховым.
А потом он снял автомат с плеча и передернул затвор. Вместе с капитаном по имени Шарипов, направился к Абади.
Глава 24
— Встать, — сурово бросил я Душману и кивнул автоматом.
Лицо духа вытянулось. В глазах читалась смесь недоумения и страха.
Потом он что-то залепетал на Пушту.
— Он говорит, — тут же перевел Ефим Маслов, — что не может встать из-за раны в ноге.
— Ну что ж, — сказал я хмуро, — тогда передайте ему, товарищ лейтенант, что если он не поднимется на ноги, то придется застрелить его прямо тут, у этого камня. А если уж встанет, у него будет время еще чуть-чуть прожить.
Маслов глянул на меня как-то недовольно.
Идея с казнью пленного не понравилась никому. Ведь о нашей небольшой хитрости знали только я, особист и капитан Наливкин.
Глушко, после перепалки капитанов даже поспешил к Наливкину, стал спрашивать его, всерьез ли капитан собирается убить душмана. Капитан не подвел. Придерживаясь плана, он убедительно сообщил Глушко, что именно такой приказ он и отдал.
Глушко спорить не стал. Только наградил меня, человека, назначенного палачом пленного, холодным взглядом.
Ефим все же заговорил с пленником. Тем не менее глаза душмана заблестели от страха уже давно. Он стал умоляюще глядеть на нас, лепетать что-то указывая на раненую ногу.
— Говорит, что не может подняться, — пожал плечами Ефим, а потом поджал губы, снова зыркнул на меня.
— Ну что ж, тогда, товарищи лейтенанты, я прошу вас отойти и отвернуться. А то вымажетесь еще.
Братья-лейтенанты переглянулись и молча попятились. Стали смотреть один куда-то вверх, другой в сторону.
Я нацелил автомат пленнику в голову. Тот стиснул зубы так, что скрипнуло. Жалобно приподнял темные, густые брови. Когда я щелкнул предохранителем, он вздрогнул. Принялся глубоко дышать от страха. Кажется, паника стискивала пленному горло.
Я молча упер приклад АК в плечо, сделал вид, что приготовился стрелять. А потом душман
