Огнем, мечом, крестом - Герман Иванович Романов
— Пока король только по короне, Мстислав, по короне токмо — а вот когда настоящая держава встанет, богатая и процветающая, то иной разговор с соседями и недругами пойдет. Но вначале свои земли обустроить надобно, государство поставить это не пуд медового вина выпить!
Шутка удалась, немного хмельной, вернее опохмелившийся тесть сграбастал его в объятия. Мстислав относился к нему как к брату — разница в возрасте была невелика, в отличие от других зятьев.
— Зато других на колени поставим, когда час нужный придет, — негромко произнес Владимир, усмехнувшись — и вот эти слова уже шуткой не звучали. Основа под ними уже была, сила воинская, если говорить прямо. От содержания дорогостоящей дружины Шипов отказался, овчинка выделки тут не стоила, как говорится. Так, небольшой конный полк в пару эскадронов, не больше, для нанесения таранного удара по уже дрогнувшему неприятелю. Этого вполне достаточно, и «представительские функции» нести может при дворе, услаждая взоры прибывающих гостей.
Реальная сила всегда в профессиональной армии, а отнюдь не в ополчении, даже рыцарском. И в стрелковом оружии — арбалеты у пехоты и луки у легковооруженной конницы, вроде «молодших дружин» при князьях. Содержание десятка таких воинов со всей амуницией много дешевле чем одного рыцаря, без учета его «свитских», а по эффективности будут абсолютно несравнимые вещи. Все местные племена нужно «сплавлять» единой верой, торговым «полем» и приемлемыми законами, но только не ополчением, носящим местный характер — самый короткий путь к сепаратизму и будущим восстаниям. Вначале племенную верхушку «спаять» воедино надо, знать легче на консолидацию идет. Армия как нельзя лучше подходит для сего «плавильного котла», прежнее родоплеменное ополчение распущено и создавать его заново он никогда не будет. Знатные люди служить поголовно будут, и там где он укажет, с феодальной вольницей только таким способом бороться можно, недаром во всех рыцарских орденах строгие уставы с дисциплиной. А вот все другие идут по собственной охоте, но не в наемники, которые и даром не нужны. Отслужат три года, или пять лет королю, и все, полная свобода, а там хоть в горожане иди, хоть надел земли на хутор получай — до смерти от уплаты налогов свободен, только в случае войны бери оружие и иди свою землю защищай. Профессиональные воины нужны в это время, а не «пушечное мясо», в виде необученного и плохо вооруженного крестьянского ополчения. А при нужде, можно и рекрутские наборы провести…
— О чем задумался, король, али заснул⁈ Хотелось бы увидеть, как то дерьмо, что по приказу моему тебе возами доставили, в страшное оружие превратилось. Надеюсь, оно не запахом своим людишек убивает?
Над ухом раздался ехидный голос «Удатного», и Шипов очнулся от размышлений — такое состояние, будто наяву задремал…
Прибалтийские народы в своей традиционной одежде до начала крестовых походов на них…
Глава 34
— Это и есть порох, мякоть и дрянь получилась, но крепостные стены вполне можно подрывать, если подкоп под них подвести, и много бочонков заложить и поджечь. Это дерьмо полезно, как видите!
Шипов с усмешкой посмотрел на побледневших и совершенно растерявшихся князей. Еще бы — был холмик с бревенчатым срубом, но сейчас воронка вместо него, а они увидели летящие в воздухе бревна, столб дыма и пламени, вырвавшиеся из-под земли.
— Если крепость не удастся сжечь, а каменные дома под черепичными крышами устойчивы к пожару, то можно их взорвать, как вы видите — а там вести ратников на штурм в пролом. Можно из пушек пролом сделать, но чтобы стоящий ствол отлить потребуется годы работы, а пока только это — меди и олова не так много ушло, но сами знаете что дорого.
— Не дороже колокола, — произнес Мстислав «Удатный», сглотнув, и потрясенно разглядывая дымящуюся воронку. А Шипов только довольно прищуривался — яркое весеннее солнце резало глаза. Началась весна — он в этом мире прожил год и пару месяцев, а уже история сильно изменилась, причем для этого не столь много потребовалось — только оказаться в нужном месте в нужное время, как говорится. Однако знания страшная штука — человечество их накапливает десятилетиями и веками, а он тут в одночасье массу «инноваций» вывалил — сколько оказывается, в голове информации бывает, которую в обыденной жизни за ненужный «хлам» воспринимают, как тот же состав пороха и способ его изготовления.
— Это малая пушка, ее фальконетом именовали в моем времени, — Шипов шлепнул длинный и относительно небольшой ствол ладонью — из него они палили свинцовыми ядрышками по бревенчатому срубу для наглядности. Впечатляющее зрелище, адский грохот, вспышка, длинный «язык» пламени и дыма, и результат — тонкое бревнышко проломлено. Представить, что будет с конем, несложно, тут главное попасть в несущуюся на орудие стену конницы. А подпустив совсем близко, можно жахнуть картечью — один выстрел они произвели по специально поставленной изгороди с овцами. Полученные «кровавые», в буквальном смысле, результаты князей изрядно вдохновили. Вот только самого Лембиту они не обрадовали, причем чисто с моральной точки зрения — такой «прогресс» придет на полтора века раньше. А это страшно — ведь европейцы моментально примут его на вооружение, секрет пороха не утаишь, найдутся мудрые головы, что путем эксперимента воссоздадут его приблизительный состав. И огнестрельное оружие, подобно чуме, быстро разойдется по всем странам. И начнутся войны на два века раньше на совершенно ином техническом уровне, а там безудержная экспансия. И невольно задался вопросом — а оно надо⁈
— Вот только порох вводить раньше времени не нужно — предварительно следует за двадцать лет отработать всевозможные способы и подготовить людей в глубокой тайне. Как видите, тут у меня только трое эстов, причем неграмотных, и в их верности я уверен. А для полевой войны нам достаточно арбалетов более совершенных конструкций и умелых стрелков в доспехах. И поверьте — любая конница просто будет перебита. Лошади слишком большие цели, чтобы в них промахнутся. И лишь при крайней нужде, если нельзя сжечь крепость, можно подорвать башню или стену. Единичные случаи не вызовут резонанса, и секрет удастся сохранить.
— Пожалуй, тут ты прав, брате, — после долгого размышления отозвался Владимир Мстиславович. И обвел вокруг
