Главная роль - Павел Смолин
— Почту везут, баркасом.
— Не потонут? — проснулось вместе со мной человеколюбие.
— На все воля Божия, — перекрестился на Красный угол камердинер.
И то верно. Одевшись при помощи слуг и укутавшись в дождевик — настоящий каучук! — я выбрался из каюты на поливаемую дождем пополам с гонимой ветром морской водой, освещенную фонарями палубу. Не так уж и силен шторм — даже веревкой себя привязывать не придется. Сквозь пелену дождя были видны огни берега. Сердце невольно ёкнуло — родной Владивосток! Найду ли я хоть одно знакомое место, кроме пока не видимых сопок?
Шипение ливня, плеск метровых волн, грохот механизмов и неразборчивые обрывки криков людей надежно блокировали любой способ коммуникации кроме крика в лицо, и я немного порадовался, что общаться мне сейчас ни с кем не надо.
Со стороны берега к нашему борту приближалась россыпь огоньков — обещанный баркас с почтой мотало по воде туда-сюда, но он неумолимо продолжал свой путь.
Нервно — если решили переть почту через бурю, значит там что-то очень важное. Например — телеграмма от царя, в которой он приказывает немедленно доставить меня в Петербург под почетным конвоем за избыточную инициативность. Ладно, раньше времени переживать смысла нет.
Баркас приблизился, передал небольшой ящик и убыл обратно. Надо будет по прибытии на берег поощрить мужиков за отвагу. Вернувшись в каюту, я переоделся в мягкий халат, сунул ноги в тазик с горячей водой — зябко, вот Андреич и заботится — и дождался почты. Да, телеграммы, целая куча — от Александра, от «мамы», от Великих князей, от министра Гирса, от Сибирского и Приморского генерал-губернаторов. Приняты все позавчера, надо будет поинтересоваться у местных шишек, почему так — это же ЭКСТРЕННЫЕ телеграммы, которые положено пускать вперед без очереди. И судя по обилию ответов — наши с Николаем и мои сольные благополучно дошли! Начнем с царских, в хронологическом порядке. Лишнюю информацию в виде семейных дел и рассуждений о погоде опустим.
«Министр Гирс высоко ценит Дмитрия Егоровича, однако допускает, что Шевич мог ошибиться. Я считаю ваш с Жоржи план хорошим, действуйте. Религиозный вопрос слишком сложен, чтобы решать его с наскока. Обсудим.».
Грустно — эту телеграмму должен был получить Никки. Но начало отличное — царь «нашу» самодеятельность одобрил и даже готов обсудить уравнивание в правах прихожан всех нормальных конфессий. Вторая телеграмма гораздо печальнее — она отправлена в ответ на новость о гибели Николая, полные родительской скорби строки опустим — мне тоже тяжело.
«Запрещаю предпринимать дальнейшие действия. Главное сейчас — твоя безопасность, Жоржи. Прошу тебя — не покидай корабля и настаивай на скорейшем наказании виновных. Особо проследи за тем, чтобы надежно установить — был ли убийца связан с проклятыми террористами. Тело Николая нужно как можно быстрее доставить в Петербург. Выслал воздухоплавателя Коненко, полагаю, ты встретишь его во Владивостоке. Твоего плана не разобрали, намудрил. Действуй на свое усмотрение».
«Шифровка» сработала как планировалось! Дальше…
«Претензии Китаю поданы по дипломатической линии. Твои приказы войскам одобрил — не знаю, что ты натворил, но Манчжурия теперь наша. Отправляйся на границу, жди китайскую делегацию для переговоров. Касательно погромов — не требуй невозможного, народ очень зол, и я хорошо его понимаю. Остерегайся ловушки и действуй на свое усмотрение. P. S. Рекомендую озаботиться русским переводчиком — во Владивостоке их много».
Повезло Георгию с отцом — я тут самодеятельностью занимаюсь, а он не обижается, а совсем наоборот — поощряет. Так-то логично: если наследника бить по рукам, какой из него будет правитель? Инициативность должна входить в набор компетенций каждого человека!
Переводчика он мне найти рекомендует, но, судя по отсутствию конкретики, предположу, что Восточный институт, чью точную дату основания я не помню, в данный исторический момент не существует. Непорядок — мне он нужен, потому что в ту, варварскую сторону, у нас специалистов как грязи, а в эту, сложную и многогранную — мало. И погромов избежать не удалось, за что мне немного совестно: китайцы же ничего плохого не делали, они в этих краях и так на птичьих правах и впроголодь, а тут еще вспышка национализма. Что ж, наказывать генерал-губернаторов за нежелание защитить будущих и нынешних подданных мне прямо запретили.
Остальные телеграммы ничего важного из себя не представляли — в семье Романовых случилась беда, которая заняла все их внимание. Утопить Китай в крови хотели почти все, и я очень рад, что Александр оказался мудрее, поняв, что лучше гарантированно получить меньше, но полезного, чем попытаться отхватить побольше и подавиться. Запрос на Маргариту Прусскую пока остался без ответа — моя телеграмма еще до Петербурга-то не дошла — но я предполагаю активное сопротивление «мамы». Что ж, поборемся — будет мне хорошая тренировка по взаимодействию с пауками из дворцовой банки на условно-безобидной (это же не во-о-т такой толщины план реформ!) теме. Я же не просто с «маменькой» ругаться буду, а внимательно отслеживать, кто, в какой момент, и что именно мне говорит.
Аккуратно сложив корреспонденцию, отдал ее Андреичу, велев озадачить Кирила ответами, а сам принялся за прибывшую пока я спал опись японских подарков, составленную перешедшим мне в наследство от Николая бухгалтером. Пустить в продажу и употребить на пользу получится лишь малую часть — подарки ведь имеют сакральное значение, особенно лично Императорские. Подарки менее значимые позволят мне сэкономить на подмазывании нужных людей — подарок же не взятка! Большая часть уйдет в планируемый музей — это красиво и почетно. Остальное придется свалить во дворцах, собирать пыль. Суммарная стоимость — примерная, конечно — тем не менее, внушает: почти пятнадцать миллионов рублей.
— Андреич, мои верные, знающие толк в армейском деле друзья спят? — спросил я камердинера.
— Необходимо уточнить, но предположу, что да, — осторожно ответил он.
— Они спят, а я не сплю, — вздохнул я.
— Велите разбудить?
— Не, не надо, — покачал я голой, зевнул и вернулся в кровать. — Андреич, тебя я на границу Манчжурии брать с собой не хочу.
Пожилой все-таки, а нам там в хрен пойми каких условиях хрен пойми сколько времени сидеть.
— Георгий Александрович, а что же мне тогда делать? — расстроенно всплеснул руками камердинер.
— Отдохни, — предложил я. — Это временно, все равно в войсках мне адъютанты положены. Представь в тебя шальная пуля попадет? Что я без тебя тогда делать буду?
Андреич резко успокоился и засветился от удовольствия —
