Штуцер и тесак - Анатолий Федорович Дроздов
Берников взял и кивнул, мысленно пожелав егерям успеха. Вюртембергцы к тому времени пристрелялись, и полк стал нести потери. Заменили уже второго знаменосца. К тому же пушкари неприятеля, убедившись в неэффективности ядер, перешли к гранатам. Те хоть и редко, но падали среди лежавших солдат и, взрываясь, собирали кровавую жатву. Со своего места майор видел, как егеря, ведомые штабс-капитаном и лекарем, втянулись в просеку и исчезли за зеленой стеной. К удивлению Берникова, следом отправились и артиллеристы, оставив свои пушки. «Зачем они? – удивился майор. – Заклепать орудия[107] может любой».
Сколько времени нужно пешеходу, чтобы пройти полверсты? Три минуты, самое больше – пять. Для Берникова они показались вечностью. Все так же били по ним пушки вюртембергцев, падали и взрывались среди лежавших солдат гранаты, и таких попаданий становилось все больше. Полк таял. Пусть не так быстро, как случилось бы, не прикажи он лечь, но потери нарастали. Специально выделенные для этого солдаты сносили убитых и раненых к оврагу, выкладывая их в ряды на берегу, и те все росли в длину. Берников видел, как граната угодила прямо в переносчика, разорвав того на кровавые куски. Отвернувшись, он поднес подзорную трубу к глазу и стал наблюдать за пушкарями противника. Те по-прежнему суетились у орудий, баня стволы и заталкивая в них новые заряды, но внезапно все изменилось. До слуха майора донесся слитный залп, и вражеские пушкари попадали у своих орудий. Не все, некоторые остались на ногах. Выхватив из ножен тесаки, они попытались отразить атаку с тыла, но не преуспели. Подбежавшие егеря закололи их штыками. Через мгновение батарею противника затопили люди в зеленых мундирах. Облепив пушки, они стали их разворачивать.
– Что он делает?! – воскликнул Берников, не поняв происходящего. Словно отвечая на его вопрос, фейерверкер егерей, подобрав пальник, захромал вдоль выстроившихся в ряд пушек, поднося горящий фитиль к запальным отверстиям орудий. Те рыкали, выплевывая огонь и дым в сторону невидимого майором неприятеля. Закончив стрелять, фейерверкер что-то крикнул, и егеря стали подгонять к умолкшим пушкам упряжки. Подцепив к ним орудия и зарядные ящики, они, нахлестывая коней, погнали их к пригорку. Артиллеристы сидели на конях, не поместившиеся висели гроздьями на пушках, следом бежали егеря, причем, как заметил Берников, изо всех сил. Спустя минуту он понял причину спешки. На горизонте возникла лава кавалерии. Она мчалась, пытаясь догнать дерзкого неприятеля, обстрелявшего их из собственных пушек, а теперь, вдобавок, увозившего их.
– Полк! – закричал майор, вскакивая. – Встать! В шеренги для отражения атаки кавалерии становись!
Забегали, отдавая команды, офицеры. Спустя пару минут на пригорке встал ощетинившийся штыками строй. Тем временем егеря с захваченными пушками подлетели к пригорку.
– Расступись! – приказал Берников.
Строй раздался, образовав коридор. В него одна за другой влетели упряжки с орудиями, следом стали вбегать егеря с красными и мокрыми от пота лицами. Дышали они, словно запаленные скачкой лошади. Последними на холм взлетели лекарь и штабс-капитан, причем офицера Руцкий тащил под руку. Тяжело дыша, они остановились возле Берникова.
– Ранен? – спросил майор, указав на Спешнева.
– От старой раны… еще не оправился, – ответил лекарь, жадно глотая воздух. – Говорил ведь: на зарядный ящик сесть. Нет, надо геройство показать!.. – он укоризненно посмотрел на штабс-капитана.
В другой раз Берников сделал бы замечание лекарю за столь непочтительное отношение к офицеру, но сейчас было не до того. Передние всадники противника подскакали уже близко.
– Отдыхайте, господа! – бросил коротко. – Теперь наш черед. Сомкнуть ряды! – приказал, повернувшись у полку. – Ребята, вы знаете, что делать, – закричал, извлекая шпагу из ножен. – Передняя шеренга стреляет, вторая передает ружья, третья заряжает. Целься!..
15.
Решение захватить пушки родилось спонтанно. Поначалу мы собирались их заклепать, даже гвозди приготовили – у Синицына в хозяйстве и не такое найти можно. Но потом Ефим предложил орудия забрать, и Спешнев, недолго думая, дал согласие. Славы ищет Семен. Заклепать пушки противника в этом времени – подвиг, но захват их – подвиг в квадрате. За такое орден дают без звука, рядового могут и в офицеры произвести. Одного не продумал Спешнев: что Ефим увяжется с нами. Убедил Семена, что без него и его людей с орудиями не разберутся. Их ведь нужно правильно к упряжкам прицепить, не забыв зарядные ящики. Вот и тащились к врагу со скоростью ковылявшего артиллериста. Лошадь для него брать было нельзя: над кустами станет возвышаться – заметят. Развернут немцы пушки и приласкают картечью. Обойдя, наконец, заросли кустарника, рота вышла в тыл батарее и дала залп. Пушкарей оказалось где-то около шести десятков, считая возчиков, – не противники. Большинство вюртембергцев умерли сразу, другие попытались оказать сопротивление, но куда там! Ружей пушкарям не полагается, а тесак против штыка не пляшет. Хотя я едва не нарвался. Когда подбежали к батарее, из-за пушки выпрыгнул немец и попытался достать меня пальником. Штуцер висел у меня за спиной, пришлось отбиваться тесаком. Немец оказался ловким и едва не засадил мне железным наконечником в глаз. Хорошо, что подскочил кто-то из егерей и проткнул ганса штыком.
Дальше – больше. Пушки оказались заряженными, и Ефим предложил дать залп по противнику. Дескать, если придется бросать, то заклепать заряженные не получится. Спешнев, не раздумывая, согласился. Ну, и что в итоге? Вюртембергцы сильно обиделись. Мало того, что у них батарею отбили, так еще из своих же пушек обстреливают! Наказать дерзких пожелало не менее эскадрона кавалерии, и пришлось спешно драпать. Неслись изо всех сил. Да еще Семен со своими тараканами. Ему приспичило отходить последним: дескать, смотрите на меня, такого отважного. Мало того, что пушки у врага захватил, так еще в арьергарде не спеша чапаю. А про свою ногу, которая еще не до конца зажила, забыл? Пришлось хватать упрямца за руку и буквально тащить к своим. Слава богу, успели. Берников не сплоховал. Пропустил роту через порядки полка, а затем его солдаты показали немцам, что не стоит идти с голой задницей на ежа. То есть с саблями против штыков. Отбились…
Потом считать мы стали раны, товарищей считать. Захват батареи стоил нам двух убитых из числа гарнизонного пополнения. Одного солдата проткнули тесаком, второй сорвался с лафета во время гонки к своим и угодил под колесо. Трое получили ранения – впрочем, не опасные, я их перевязал. После этого пришлось заниматься ранеными орловцами, а вот тех было много. Хорошо, что помогали полковой лекарь и фельдшеры батальонов. Но все равно пришлось попотеть. Ушел весь заготовленный мною перевязочный материал, да и того не хватило. Кончились спирт и настойка опия –
