Барон фон дер Зайцев – 2 - Андрей Готлибович Шопперт
Глава 3
Событие седьмое
Хор не зря производил ор. На него откликнулись и орально, и материально. С криками на поляну выскочило с десяток всадников. Видно было, что это один отряд, а не желающие побегать за местными, скучковались с разных мест. Лыцари были одеты в одинаковые коричневые плащи, и коричневые же штаны, почти невидимые из-за высоких чёрных сапог и набедренников железных. В руках у всех мечи. А нет, один с копьём в руке, но коротким и держит его наконечником вниз, так что сразу и не разглядеть. Шлемы у лыцарей разные, но в основном конические ерихонки, с козырьком и стрелкой, защищающей нос.
Выскочив на открытое пространство, литвины замешкались лишь на мгновение. Сразу видно, что это воины. Они узрели перед собой четверых всадников в броне и пришпорили коней, которые скачками с места понеслись к Юргену и кутилье. Про стрельцов лыцари не подумали. И зря. Отто уже успел взвести арбалет и брякнул на ложе следующую толстую стрелку. Вжикнула тетива и стрела полетела во всадника с копьём. Не специально Хольте выбирал, просто он первым мчался. Метил управляющий в грудь. И не попал. В грудь не попал. Литвин выставил вперёд копье и пригнулся. Из-за этого стрела вошла в незащищённую щеку копейщика и продолжая крутиться взбила наконечником мозги литвина в омлет.
Иоганн был удивлён, когда столкнулся с этим, оказывается пёрышки к стреле привязывают не прямо, и не абы как, а под углом к оси центральной. И делается это, чтобы придать стреле (болту) вращательное движение. Вращение. С той же целью, что и пуле. Чтобы стрела в полёте не рыскала и не кувыркалась. Всадник помер мгновенно, но коню сказать об этом забыл или не успел. Вороной жеребец дестриэ продолжал нестись на проклятых дойчей. Дойчи подались в сторону и вперёд. Они тоже не знали про мёртвого уже копейщика. Юрген пропустил его слева от себя и вдогонку рубанул мечом по шее. Там бармица и неизвестно будь лыцарь жив стал ли он мёртв. Теперь же мертвее точно не стал. Он от удара и от рывка коня, упёршегося в колючие кусты по инерции, ещё вперёд подался и приземлился, вылетев из седла, прямо под ноги Иоганна, вызвав визг стоящих за ним женщин. А парень не сплоховал, он поднял с земли копьё, прилетевшее прямо ему под ноги и в третий раз убил литвина воткнув его в открытую теперь шею, бармица задралась и съехала, обнажая шею из шатенистой головы торчащую.
Хекнув, очень довольный собой Иоганн вытащил окровавленный наконечник и поводил им туда-сюда, выискивая следующую жертву.
Стрела, пущенная фон Боком, такой фатальной убыли в отряде лыцарей не принесла. Тем не менее, промахнуться у учителя не получилось. Пробив кольца кольчуги на руке повыше локтя, она в этой руке и застряла, рука левая, меч из нее не выпал, не левшой был литвин. Он выпустил повод и покачнулся. Почувствовав свободу, кобыла коричневая вильнула в сторону, не желая натыкаться на меч Петерса, который держал, его вытянув перед собой.
Оставшиеся всадники врубились в ряды «наших». И сразу понесли, и нанесли потери. Один из литвинов первым же ударом меча дотянулся и рубанул кутилье барона Генриха фон Лаутенберга, имени которого Иоганн так и не узнал. Тот же пырнул лыцаря именно в это время мечом в живот. И литвин на полном скаку сам на меч себя нанизал. Правда, успел кутилье безымянному ключицу переломать. Кольчуга выдержала удар и не допустила ранения хозяина. Кость же сломалась. Оба всадника какое-то время ещё держались в седле, но лошади встали на дыбы, столкнувшись, и сбросили с себя седоков.
В это время фон Бок выстрелил второй раз. Практически в упор. Литвин был в трёх метрах от него. Нависал над Петерсом, готовясь снести ему голову. Стрела попала снизу под подбородок и тоже до мозга доковырялась. Петерс сумел подставить меч под ослабевший удар мёртвого уже лыцаря и свалил очередного литвина на немецкую землю.
Юрген фон Кессельхут отбил нацеленный ему по голове удар меча литвина и сам рубанул в ответ, но и противник смог подставить меч под удар, и, лязгнув, клинки отлетели один от другого. Лыцарь при этом подставил бок, и не отдай Кисель пацану кинжал, сейчас бы мог без труда вогнать его врагу в бок. Но нет, нет того кинжала. Юрген махнул рукой с мечом почти горизонтально, не дожидаясь, пока литвин восстановит равновесие, провалившись после удара. И меч врезался в кольчугу. Но и бил без замаха, и всадник ещё чуть вперёд подался, потому получился скорее шлепок по спине, чем удар. И уже не было времени на следующий. Прямо перед ним вырос очередной лыцарь в коричневом плаще и даже мечом замахнуться уже успел.
Отто Хольте именно в это время расставался с очередной стрелой. Скрепя сердце расставался. Из осталось-то всего ничего, а бой ещё и не начался толком. И стрела, обидевшись, в этот раз вильнула вниз и врезалась не в ту грудь, в которую её управляющий баронством послал. Попала она в грудь саврасой кобыле, а не в рыцаря на ней восседающего. Кобыла вздёрнулась на задние ноги, погрозила передними стрелку и завалилась на бок, прижав ногу седоку, а может и переломав её, тонна не тонна, но массивная коняшка, да с такой амплитудой. Отто сплюнул и сунул ногу в стремя, в очередной раз потянул тетиву на себя, заряжая арбалет.
Событие восьмое
Прямо пред Иоганном вынырнул из-за спины Киселя всадник. И литвин ни женщин, ни пацана пока не видел, он сидел в седле, чуть не на сто восемьдесят градусов развернувшись, пытался достать мечом Юргена — Киселя. Поздно, Юрген уже далеко позади остался. Впереди же у лыцаря был двенадцатилетний пацан. Скоро тринадцать. Через два месяца. В руках у Иоганна было копье со следами вражеской крови на наконечнике, заточенном до острия опасной бритвы. Ухаживал бывший хозяин за оружием. Иоганн ухоженный наконечник в морду жеребца и сунул. Вороной был не дурак и на грязный наконечник
