Расплата по счетам - Герман Иванович Романов
— Бицзыво можно исключить — пока наши корабли на Эллиотах, туда японским транспортам хода нет. Первой же ночью миноносцы отправим, да и броненосцы подойти могут. Дагушань и устье Ялу в пределах досягаемости нашей эскадры, а японцы могут теперь базироваться своими главными силами только на корейский Цинанпо. Может быть, оттуда «Асама» пришла — там с транспортов уголь выгружали.
— Скорее всего, так оно и есть, Роберт Николаевич, — Матусевич пожал плечами и посмотрел в бинокль на неприятельскую эскадру, что преследовала русские броненосцы. Нет, не показалось — «асамоиды» явно набрали полный ход, и устремились в погоню, опережая другие корабли.
— Пожалуй, сейчас неприятель вознамерился сделать с нами то, что два часа назад мы хотели проделать с «Якумо» — догнать и сбить нам ход. А там навалится впятером на двух, и достичь победы.
В голосе Вирена явственно просквозила ирония — подобные действия со стороны японского флота были предусмотрены заранее, потому бригада броненосцев Рейценштейна шла в сорока милях позади, чтобы японцы не могли видеть ее дымов, а крейсера и дестройеры надежно прикрывали эскадру от неприятельской разведки. И соответствующий план на такой случай был тоже разработан, и теперь его стоило внедрить в жизнь.
— Нам пора начинать представление, Роберт Николаевич. А потому через четверть часа «Цесаревичу» следует снизить скорость до двенадцати узлов, этого вполне достаточно, чтобы создать видимость серьезной поломки — корабль ведь неделю назад возвратился из жестокого боя. Нас догонят первыми «Якумо» и «Асама», нужно повредить хотя бы один из них, сбить ему ход. И выдержат полчаса, не больше, если сами получим попадания. А когда подойдут «Севастополь» с «Полтавой», они и добьют «подранка». Если будут другие, то станем преследовать — у нас все же четыре первоклассных броненосца, а у неприятеля два. Так что за дело, господа, и огонь открывать только с сорока кабельтовых — у нас мало снарядов.
Последнее уточнение было немаловажным — с боеприпасами после боя в Желтом море стало напряженно, погреба на треть опустели. Потому было жаль, что «Пересвет» пока не вошел в состав эскадры — к нему снаряды можно взять с батареи Электрического Утеса, случись такая нужда. И что скверно, так то, что снаряды медленно перевозят по железной дороге, вместо того, чтобы эшелону дать «литеру» безостановочного проезда.
У армии ведь свои перевозки, и так «грызня» идет между Ляояном, где штаб Куропаткина, и Мукденом, который избрал своей резиденцией наместник адмирал Алексеев. Хорошо, что в самом Порт-Артуре подобные явления изжиты за последние дни, Стессель теперь резко переменил свое отношение к флоту, и тем многим поспособствовал. А то раньше как собаки «цапались», вместо того, чтобы совместными усилиями неприятелю противодействовать. И так было с первого дня войны — начальство постоянно враждовало, будто не одному царю и отечеству присягали.
— Погода японцам благоприятствует, волны пологие, ветер стихает. Но так и «Севастополь» с «Полтавой» быстрее подойдут. Так что в среднем калибре у японцев перевес существенный будет — у них тридцать четыре шестидюймовых орудия, у нас на десять меньше. Зато у нас пятнадцать 305 мм стволов, а у неприятеля восемь, плюс одно орудие «Касуги» в 254 мм. И к ним еще добавить десять восьмидюймовых пушек, — Вирен великолепно подсчитывал бортовой залп, и Николай Александрович не сомневался, что скоро будет дан результат. И не ошибся — так же бесстрастно начальник штаба выдал итоговые цифры, которые быстро сложил в голове:
— У нас без малого почти шесть тонн бортового залпа, у неприятеля чуть поменьше выходит, центнера на два, так что превосходства нет, бой на равных пойдет. Главное подпустить их поближе, если опять начнут стрелять с большой дистанции, то лучше не тратить напрасно снаряды.
Матусевич еще раз посмотрел на вырвавшиеся уже далеко вперед броненосные крейсера, дистанция стала сокращаться быстрее — «Цесаревич» потихоньку начал сбавлять ход. И негромко произнес, обращаясь к офицерам штаба, что стояли на мостике:
— Господа, у нас есть великолепный шанс победить в войне, если сегодня выбьем хотя бы один «асамоид». На смену ему придет «Микаса», и это все, что есть у противника, не считая отряда Камимуры. У нас скоро вступит в строй «Пересвет» и концу месяца «Баян», и будет перевес не только по числу стволов главного калибра, но и по вымпелам — шесть против пяти. И даже подход Камимуры мало что изменит, зато эскадра Скрыдлова получит великолепную возможность ворваться в Цусимский пролив и нанести ущерб неприятельским портам, хотя бы выставив мины.
— Ваше превосходительство, в Вей-Хай-Вее стоят «Фудзи» и «Ниссин», и на них начались ремонтные работы, — очень осторожно напомнил кто-то из флаг-офицеров, на что Матусевич жестко ответил:
— При необходимости мы повторим ночную атаку — я не собираюсь в таком случае соблюдать так называемое «интернирование». И пойдемте в боевую рубку, неприятель начал пристрелку. Не стоит стоять на мостике и нарочито демонстрировать ненужную здесь храбрость. Печальный урок 28 июля наглядно показал, к чему может привести бравада. Посмотрите на нижних чинов — они уже в касках и кирасах.
Матусевич усмехнулся — новинку оценили, напрасных потерь никому из командиров броненосцев не хотелось. Дело в том, что все осознали, что взять других матросов и солдат неоткуда, и возместить убыль невозможно. А то, что Порт-Артур с Дальним будут долго, не месяц, и даже не два, а скорее полгода, находиться в осаде, никто уже не сомневался — вряд ли японцы отступятся, для них это «ключ» к победе…
Этот корабль, построенный в Германии, среди всех японских броненосных крейсеров отличался лучшим бронированием, и стал «крепким орешком» даже под огнем русских броненосцев…
Глава 5
— А еще в инфантерии сказывают, что снаряд дважды в одну воронку не попадает — у нас как раз наоборот получается!
Матусевич невольно поежился — многострадальному крылу мостика, уже раз искореженному двенадцатидюймовым снарядом, снова досталось, пусть взрыв был значительно слабее. Странное вышло сражение — вначале «Якумо» достаточно резво убегал от двух русских броненосцев, стараясь утянуть их за собой поближе к подходившим кораблям Объединенного Флота. Потом ситуация кардинально изменилась — теперь русские броненосцы старательно убегали, дожидаясь момента когда подойдут им
