Мастер Гримуаров - Валерий Александрович Гуров
— Какую, барин?
— Буду вас посвящать в рыцари круглого стола, — пояснил я.
Огонёк в глазах мальчишек разгорелся пуще прежнего. Нет, про Артура и его рыцарей в этом мире ничего не знали. Зато звучало как интригующе для горячих сердец — рыцари, ещё и круглого стола!
— Ладони на грудь, — я показал, что делать на своём примере. — Вас как звать?
— Митька — представился смекалистый.
— Витька, — ответил второй близнец.
— Повторяйте за мной! — удерживая ладонь на груди, я озвучил текст клятвы. — Мы, Митька и Витька, вступая в ряды рыцарей круглого стола имени Константина Фёдоровича, перед лицом своего барина торжественно клянёмся горячо любить и беречь сий завод. Жить, как завещает нам Константин Фёдорович, и всегда выполнять законы рыцарей круглого стола.
— А что за законы такие? — спросил Митька.
— Потом узнаете, но своим дружкам передайте, кто захочет сюда нос сунуть, что с завтрашнего дня здесь заработает охранная система.
— Во как… — впечатлилась близнецы.
— Это она… ну того человека у двери прикончила? — поинтересовался Митька.
— Угу, а теперь разворачиваемся на сто восемьдесят градусов и сверкаем отсюда пятками до завтра, пока не передумал! И сами знаете, что будет, если на отработку не явитесь!
Братья бросились к выходу, и мы с Самуилом остались наедине.
— Барин, а что за охранная система такая, чьей фирмы? — управляющий задумчиво поскрёб макушку.
Я покосился на Самуила и поднёс кулак к его носу.
— Общество с ограниченной ответственностью «Глаз на жопу натяну», — подмигнул я старику.
Глава 3
— Ну, как вам оладушки, Константин Фёдорович?
Наталья Петровна поймала меня в тот момент, когда я собрался по-тихому свинтить на… учёбу. Да, чёрт возьми, вместе с молодым телом мне достались некоторые другие обязанности, среди них учёба в университете магии.
— Оладушки божественные, съел бы всё, да опаздываю, — объяснился я и пошёл к дверям. — Прошу простить великодушно, мне пора — карета подана!
Положа руку на сердце, Петровна готовила то, что к еде имело косвенное отношение. Возраст, его мать! Нянечка была слабовидящая и путала пропорции, специи, не дожаривала или пережаривала еду. Несмотря на то что она пробовала еду, многое подгорало… Потому то, что она называла оладушками, на деле было в большинстве случаев сухариками, скрипевшими сажей на зубах. Я съел три оладушка, вышедших сносно, а испорченные завернул с собой, но не для того, чтобы съесть.
Надежде проскользнуть незамеченным не суждено было сбыться. Петровна довольно резво для своих лет рванула вперёд и перегородила мне дверь.
— Погодите, барин, раз вам оладушки понравились — возьмёте с собой и покушаете! А то целый день голодным будете ходить!
Она сунула мне ещё несколько чёрных камушков, обёрнутых салфеткой. Отказаться варианта не было, поэтому я принял презент нянечки и сунул его подмышку.
Часа через пол после обзванивания всех возможных операторов извозчичьих бирж и заверений, что дорога тут не хуже, чем на столичном ипподроме, мне, наконец, выслали экипаж.
— Костик, а ты когда вернёшься? — на крыльце меня ждала сестрёнка, с которой у нас был ритуал — обязательно попрощаться перед моим отъездом.
В последнее время приходилось много мотаться по делам, поэтому ритуал быстро закрепился.
— Постараюсь до полуночи, — ответил я, взъерошив Анюте волосы.
— А тут тебе кое-что просили передать, — девочка протянула мне какой-то конверт.
— Кто попросил? — я взял конверт из её рук, но прежде чем открывать, пожурил. — Сколько раз говорил не общаться с незнакомыми людьми?
Понятно, что у Анюты в её возрасте в одно ухо влетело, из другого вылетело, но девочка виновато склонила голову. Мелкая знает, что я не буду долго ругать.
Конверт заинтересовал, на нём большим чёрным шрифтом написали: «ДОЛЖНИКУ».
Я вскрыл его, достал письмо и пробежался по строкам. Ничего нового, кредиторы уведомляли о последнем китайском предупреждении и о том, какой я подлец и негодяй, который не платит по чужим счетам. Хотя стоп, новой всё-таки была небольшая приписка в самом низу, под коварной звёздочкой: в случае невозврата долга до тридцатого числа сего месяца недвижимое имущество господина Вавилова К. Ф. подлежит аресту.
Не было печали, купила баба порося… М-да, новости неутешительные. Господа кредиторы намекали, что не прочь отжать у меня землю с поместьем за счёт суммы долга.
— Вы ехать собираетесь, Ваше Благородие? — поторопил меня злой, как чёрт, кучер.
— Не иду, а лечу! — дежурно бросил я и перевёл взгляд на сестричку. — Анюта, иди в дом, и без присмотра не гуляй.
— Костик, а что такое «порвут на британские флаги?» — захлопала глазами сестрёнка.
— Ты это где слышала?
— Дяди, которые передали мне конверт для тебя, сказали, что порвут тебя на британские флаги! — пояснила она.
— Иди в дом и не слушай дядь, — повторил я за сестрёнкой и пошёл к карете, ворча себе под нос. — Кто, что и кому порвёт — мы ещё посмотрим.
Долг, о котором шла речь среди прочих, принадлежал моему отцу. Старик, ушедший в мир иной, взял для непутёвого сынка огромный кредит на оплату обучения в магическом университете. Теперь, если я не хотел, чтобы кредиторы отобрали дом, придётся отдавать.
Кучер, весь перепачканный в грязи, недовольно забурчал. Предвосхищая, что он заведёт старую шарманку про «если бы он знал», я сунул ему оладушки.
— Угощайся, милый человек.
Он подозрительно посмотрел на салфетку, но заткнулся и сел на козлы, не удосужившись открыть мне дверь. Справедливости ради, на дворянина в своём заношенном костюме я всё-таки походил едва ли.
Карету затрясло по тем же самым колдобинам, которые с каждым днём становились все глубже. По словам моих домашних, через пару недель здесь вовсе будет не проехать. Дожди размоют всё напрочь.
— Куда путь держим? — спросил кучер, когда дорога более-менее стабилизировалась и мне уже не нужно было держаться за поручень.
— Университет магии, — ответил я.
Так вышло, что я учился на последнем курсе, и в момент попадания в этот мир у нас, студентов, началась преддипломная практика. По-хорошему, диплом готовился в течение года, но мой реципиент благополучно забил на подготовку.
Костик-Понтёр, как меня здесь называли из-за пристрастия к карточным играм, весь год тусовался и не собирался решать проблемы поместья. Всё, на что он
