Моя чужая новая жизнь - Anestezya
Совсем нескладно что-то получается, но ничего другого в голову не лезет. Если этот красавчик мне не поверит, неужто будет пытать, чтобы расколоть на правду? И что мне тогда говорить? Что сама ни хрена не пойму, как я здесь оказалась и кто я вообще? Винтер чуть склонил голову и коварно задал следующий вопрос:
— Откуда ты, Майер?
— Из… Берлина, — чувствуя подвох, ответила я.
— Где живешь? — легкая улыбка скользнула по его губам.
Ну что ж ты такой предсказуемый, лейтенант? Я как чувствовала, уже продумала ответить так, что не подловить. — Моренштрассе, 57, — я назвала адрес, где находилась гостиница, в которой я останавливалась, но если он сейчас будет уточнять, что находится рядом, я готова.
— Скажи, наверное, неудобно жить рядом с вокзалом? — добродушно спросил Винтер. — Постоянная суета, шум? Я расплылась в невинной улыбке:
— Наверное, но слава Богу вокзал от нас далеко. Наш дом в тихом приличном районе. И я очень горжусь, что в паре кварталов находится великий Рейхстаг.
Лейтенант усмехнулся и сказал:
— Ладно, убедил, что хотя бы частично говоришь правду. А что с документами?
— Мой рюкзак остался в том поезде, — печально сообщила я.
— Видишь, Карл, к чему приводят глупые необдуманные поступки? — нравоучительно заговорил он. — Ладно, я подумаю, что с тобой делать, — Винтер подошёл к дверям и негромко сказал кому-то: — Уведите мальчишку. Пусть фельдшер посмотрит его рану, потом накормите и заприте в сарае. И узнайте, гауптман Файгль у себя?
Я медленно шла за солдатом, гадая, что именно придумает милашка-немец насчёт меня. Тяжёлые мысли не отпускали всё время, пока фельдшер обрабатывал мою шишку, пока я ела кашу с тушёнкой и сидела в компании крыс на сеновале. Ну почему я такая невезучая? Нет бы как нормальной попаданке перенестись через работающий в обе стороны артефакт в волшебный мир единорогов, эльфов, светлых магов и драконов. Так угораздило же попасть в разгар второй мировой.
Вот какие могут быть варианты, даже если Винтер поверил мне? По идее должны пробить, действительно ли я сказала правду. Учитывая, что интернет и электронные базы данных ещё не придумали, посылать запрос в Берлин — дело не быстрое. Допустим дезертира с моим именем не найдётся, дальше что? Меня, скорее всего, отправят назад в Германию. И что я там буду делать? Хотя что я вообще буду здесь делать, запертая в чужом времени, в чужом теле? Война жахнет по всем — и по нашим, и по немцам. Не хочу быть здесь вообще! Я хочу открыть глаза и увидеть привычные декорации, хочу вернуться в свою жизнь. А если Винтера всё-таки что-то смутило и он продолжит допросы? Или не станет заморачиваться и просто отдаст приказ расстрелять мутного пацана, то есть меня? Господи, прошу верни всё как было!
Пусть уже быстрее решает, эта неопределённость знатно бьёт по нервам. Я подошла к дверям, чувствуя лёгкий приступ паники. В голове мелькнула слабая мыслишка, можно ли как-то покинуть мою временную тюрьму. У-у, двери заблокированы здоровенным поленом, вообще без вариантов. Весёлые переговоры солдат во дворе штаба начинали здорово подбешивать. Хозяева жизни, блядь. Была б моя воля и дал бы кто-нибудь автомат в руки всех бы перестреляла. Да чтоб так, с размахом, чтоб кровища рекой и мозги по забору. Я ещё ничего особо не видела, но хватило даже этой захваченной немцами деревни, чтобы пробудить лютую ненависть к тем, кто пришёл на нашу землю поработить мой народ.
У дверей послышалась какая-то возня. Ну кого там принесло? В сарай неторопливо вошёл Винтер, окидывая взглядом мою кислую физиономию:
— Ну что, Карл, я решил что с тобой делать. Не хочешь узнать?
Глядя на его строго-торжественную морду лица, я замерла в ожидании. Пока что отчётливо хотелось только текилы.
Глава 2 Не бывает безвыходных ситуаций. Бывают ситуации, выход из которых меня не устраивает.
«Да чтоб ты провалился, фашист проклятый!» — взревела во мне праведная ярость, едва Винтер озвучил своё решение.
— Будь моя воля, я бы тебя отправил домой, Карл, но гауптман Файгль считает, что твоя преданность фюреру заслуживает награды. Так что отныне я твой командир, рядовой Майер. Добро пожаловать в нашу штурмовую пехоту. Что скажешь?
О, я много чего бы сказала. Очень хотелось его послать с таким предложением в такие места, откуда бы он не вернулся, но я понимала, что деваться некуда. А если серьёзно, что сейчас отвечать? Честно говоря, я в отношении порядков армии и своей страны не очень-то сильна, а тут так вообще полный ноль. А Винтер, похоже, ждал от меня какой-нибудь реакции. Чувствуя себя последней идиоткой, сделала единственное, что пришло на ум, выуженное из памяти военных фильмов. Выбросила, надеюсь в правильном жесте, руку и проблеяла:
— Heil Hitler! — Винтер зигнул в ответ и добродушно кивнул на выход.
— Ну что, пойдём осваиваться, — я чуть не подскочила, когда он
