С.М.У.Т.А. - Алексей Птица
- Да не, Мирон, не. Живой он, только полоумный и одет непонятно во что. Может литвин, але поляк?
- Не, не поляк, литвин, стало быть. Так не будем его резать?
- Так что вы гуторите, он же живой, но худой, видно, работящий, - влезла в разговор мужиков старуха.
- Какой он тебе работящий? Глянь на его руки, ни одной мозоли нет старой, все свежие и истерзан весь ветками, а не битвой с кем-то.
- Но это же он мертвяка завалил возле реки.
- Да, мертвяк по ней приплыл, выполз и на этого наткнулся. А и парень тоже выполз, только из леса. Его Маришка издалека видела, как он из лесу скорее выполз, чем вышел.
- Значится, воин.
- Та не, холоп он, и не боевой. Боярский человек, отбился от боярина, аль заплутал, и попал сюда. Вдоль речки шёл, людей искал. Видно, долго шёл. Но вот что на нём за одёжа, мне непонятно. И цвет необычный, издалека и не увидишь, и ткань ненашенская. И ни лён, и ни шерсть. Не пойми какая!
-Так басурманская ткань, не иначе. Слыхал я, что на Востоке какой только ткани нет. Она это! Честно говорю, она! И цвет будто бы блёклый, а крепка, крепка.
До Вадима стало доходить, что это и не сон, и не бред, и не съёмки фильма «Холоп-2», а самая, что ни на есть, реальность. Да не виртуальная реальность, а обычная, житейская. Но как же он попал сюда?
Всё этот гадский туман. Знал же, что ничего хорошего он не приносит, да толку-то. И всё ещё из-за Снежаны, повёлся на её красоту. Вадим не винил себя за собственную глупость. Зачем, когда есть те, на кого можно всё свалить…
Но всё же, он не смирился с тем, что его забросило непонятно куда. Может быть, он ошибается, это аномалия, которая в любой момент рассеется. И откуда здесь живые мертвецы?
А может быть, он уже умер и это его персональный ад или рай? От этой мысли Вадим весь похолодел и ущипнул себя за руку. Нет, всё было нормально, и кожа отозвалась тупой болью. Гм, если он умер, то почему ощущает боль? А может, он в тумане нанюхался чего-то, и его накрыло наркотическим бредом. Почему нет? Может, из Калуги облако химии приплыло с гадостью какой, да накрыло его.
Или местные наркоманы рассыпали китайскую соль, она попала в костёр, раскурилась сама и поползла дурманом в лес. Версии нагромождались в его уставшем мозгу, как ледовые торосы в Антарктике, чем дальше, тем фантастичнее.
Он оглянулся вокруг. Нет, всё казалось реальным, и в тоже время необычным. Убогие домишки, рассыпанные по обеим сторонам просёлочной дороги, отсутствие любых признаков цивилизации. Люди, мало похожие на людей, а скорее, на сказочных персонажей.
Ни одной машины, или хотя бы железа какого в округе также не наблюдалось. Вадим поднял голову вверх, может самолёт какой пролетит или квадракоптер. Но небо отдавало глубокой синевой и постепенно темнело. Никаких инверсионных воздушных следов на нём не было. Вадим перевёл взгляд вниз.
Крыши убогих одноэтажных домишек были застелены либо старой, давно перепревшей соломой, либо кусками коры. «Дранкой», - всплыло у него в мозгу. Ничего похожего на листы жести, шифера или черепицы и в помине не было видно. А это уже было очень странно. Но внутренне Вадим по-прежнему не желал верить в то, что случилось, но местным это не нужно знать.
- Дайте еду, эээ брашно.
- А, так ты сначала нам расскажи, кто ты, а потом берсень дадим. Большего и не получишь, - сказала бабка, загадочно поблёскивая глазами. Была она похожа на миниатюру бабы-яги, но не по канону. Слишком она была беззубой, да и нос совсем небольшой, ну, а седые патлы и древний вид, это, да, было.
- Зовут меня Вадим Белозёрцев.
- О, как! Я же говорю, холоп, да не от простых бояр.
- Не, какой же он холоп? Имя странное, и фамилия есть, а не прозвище. Это литвин, да из поместных людей. Дурачком прикидывается. Ну, да ничего, расскажет. Староста из Козельска приедет к вечору, пусть он и решает. Да, Марья, твой же он сын, что скажешь?
- Так закрыть его в сарай и пусть ждёт.
- Я исти хочу! – прервал я их торг.
- Ладно, берсеня принесу тебе (крыжовника), - ответила старуха и ушла.
Один из мужиков ткнул в Вадима деревянными вилами и указал направление пути, загнав в дощатый, пустой сейчас сарай. Судя по обилию навоза, здесь жили овцы и козы. Запах навоза вышибал слёзы из глаз, но Вадим терпел, голод был сильнее.
Сопротивляться заключению он не стал, надеясь заглушить чувство голода подачкой крестьян. Вскоре явилась бабка и принесла в берёзовом рваном туеске несколько жменей крыжовника. Вадим, еле сдерживаясь, подхватил туесок и мгновенно опустошил его. Кисло-сладкие ягоды лопались соком у него во рту, набивая оскомину, и проваливались внутрь желудка, туша в нём пожар голода.
Желудок, мучивший хозяина позывами голода, поглотил крыжовник и отозвался на это резкой болью. Всё, теперь понос обеспечен. Вадим горько усмехнулся про себя. Но другой еды не было, и он сомневался, что сможет её скоро найти. А бабка всё не уходила.
- А ты и вправду поместный чоловик, вона весь холёный! – рассуждала бабка. – Руки-то у тебя белые, что у девицы на выданье. И ноги лаптей, та босоногости не ведали, и рожа твоя больно хитрая, а на басурманина не похож, хоть и рожа холёная. Ладно, стало быть, сын мой прискачет, он разберётся. Может, пристроит к работе, а может и прочь погонит, много сейчас вас таких по дорогам шастает. Кто ты, нам неведомо, и не похож ты ни на кого, значится, нам знакомого, - вынесла свой вердикт бабка.
Сказав эти слова, старуха ретировалась, захлопнув за собой бревенчатую дверь с толстыми щелями. Вадим нехотя встал и прильнул к промежутку из продольных досок. Если бы он хотел сбежать, то вырвать пару жердин не составляло бы особого труда. Весь вопрос в том, что делать дальше?
Сил у него почти не осталось, а этот гадский крыжовник грозил обернуться для него очередной бедой. Он снова прислушался к животу, но тот стоически молчал, переваривая гадкую пищу. А ведь есть ещё бактерии, вирусы, грязь. Бррр. Нельзя исключать и заражение крови.
Вадим невольно вспомнил коронавирус, который совсем недавно терроризировал всю страну. Ну, как терроризировал,
