С.М.У.Т.А. - Алексей Птица
Художником звали Вадима, но не за умение рисовать, а за худобу. Худой или художник, так вроде красивее было.
- Хорошо. Я поеду с ними.
- Лады. Поможешь мне тогда с сессией?
- Помогу, - буркнул Вадим и отвернулся обратно к монитору.
Олег одобрительно хлопнул товарища по плечу и вышел из комнаты.
Через два месяца Вадим стоял на перроне Киевского вокзала, чтобы сесть в электричку, следовавшую в Калугу. Он стоял немного в стороне от группки студентов. Вместе с ним стоял и Олег, непрерывно наставляя, не забывая смотреть на других.
- Смотри-ка, Ритка-то Нахамкис, что делает? Во даёт!
Одетая в добротный камуфляж Маргарита Нахамкис в это время достала из рюкзака большую курительную трубку, изогнутую крючком, и, насыпав туда табака, зажгла её толстой, как и она, спичкой.
Деловито пыхнув густым дымом, она с наслаждением втянула его в себя, а потом, округлив губы, стала выдувать из него колечки. Она даже не закашлялась, видимо, долго тренировалась, надеясь произвести впечатление. И своего добилась.
- Видал, сосун какой? Это тебе не Вош энд Гоу какой-нибудь! Бойся!!! – и, хлопнув Вадима по плечу, Олег ушёл.
Железнодорожный вокзал в Калуге встретил группу студентов обычной суетой и гомоном. Десять человек, одетых в разнородный камуфляж навыпуск и увешанных рюкзаками, ковриками и маленькими лопатками, направились на автовокзал, который был прямо напротив железнодорожного вокзала. Здесь они купили билеты и стали ожидать рейсового автобуса, переговариваясь и громко смеясь над своими шутками.
Пока Вадим пялился на смеющуюся Снежану, Ритка успела забить новую трубку и громко пыхала ею, распугивая как мужиков, так и женщин. Прохожие недоумённо рассматривали упитанную девушку и её трубку, только качая головой.
- А давайте поедим, вон столовая, - махнул рукой Алмаз Сурепов, и вся группа с радостью направилась обедать.
- Я плачу за всех! – крикнул Алмаз, получив одобрительно-смущённое кхеканье парней и восторженное щебетание девушек.
«Как же, за них заплатили, крохоборки» …, - с обидой подумал Вадим и, схватив на линии поднос, встал в общую очередь. Обед получился плотный и для всех бесплатный.
«Ну, хоть что-то, раз ничего другого не предвидится», - сумбурно подумал Вадим и зашагал к автостанции вслед за остальными. Вскоре подошёл автобус и тёплая компания, толкаясь рюкзачками, быстро заскочила в него.
Через час они уже были в городе-герое Козельске, а ещё через час бодро шагали по заросшему лесу к местам жестоких боёв. Найдя подходящий для лагеря участок, они стали его расчищать и устанавливать палатки. Потом последовал нехитрый ужин, песни под гитару и крепкий здоровый сон.
Несколько дней группа занималась раскопками, и всё это время Вадим выцеливал Снежану, а его выцеливала Ритка. Они дышали целебным лесным воздухом, копались в старых, оплывших от времени траншеях и беспрерывно болтали друг с другом. Наконец, Снежана соизволила заговорить с ним и даже пригласила в свою палатку, где она жила ещё с одной девочкой, которая присоединилась к группе в последний момент.
Вадим пришёл и даже успел немного поговорить с девчонками, пока его вежливо не попросили на выход. Окрылённый, он вернулся себе в палатку, а потом всё-таки решился прийти вечером к Снежане. Как говорил Олег, лучше один раз получить по морде за попытку поцеловать, чем всю жизнь потом об этом жалеть.
Расхрабрившись не в меру, Вадим собрался и пошёл к палатке Снежаны. Уже подходя, он услышал весьма характерные звуки. Не веря своим ушам, он подошёл вплотную к палатке. Так и есть, Снежана вовсю занималась любовью с кем-то ещё. А он тут со своими дурацкими поцелуями…
- Давай, давай! – послышался хриплый голос девушки, и шум резко усилился.
- Что?! Как же так, как же так! – бормотал Вадим про себя, пятясь в сторону от палатки. В голове зашумело, он резко развернулся и, не разбирая дороги, быстро пошёл куда глаза глядят. Пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, он не запоминал, куда идёт, и вскоре заблудился. Осознал он это далеко не сразу.
Ведь вокруг была ночь и темный лес. Развернувшись, Вадим поспешил обратно. Ночная сырость, обычный страх и усталость снизили накал чувств и прояснили мозги. Обида ушла, вместо неё пришёл обычный страх. Он стал искать лагерь, но только ещё больше зашёл вглубь леса. Поняв, что ночью бесполезно искать выход, и он всё равно ничего не найдёт, Вадим присел возле широкого дерева и стал ждать утра. Через некоторое время небо стало сереть, потом светлеть, запели птицы. И наконец, наступило утро.
Вадим огляделся. Местность была ему незнакома, их лагерь явно был далеко отсюда. Надо идти и искать, и он пошёл, пытаясь найти дорогу. Через некоторое время под его ногами захлюпало болото. Он вернулся, но и там оказалось болото, он стал метаться из стороны в стороны, пока не потерял голову. Остановился, достал телефон. Связи не было. Чертыхнувшись, он бросил телефон обратно в карман и пошёл дальше.
Поскальзываясь на корнях, судорожно хватаясь руками за торчащие из воды ветки, кусты и кочки, он пытался найти выход из болота и не находил. Он устал, вымотался, покрылся грязью с головы до ног, но так и не нашёл пути назад. А потом, неведомо откуда, на болото опустился туман.
В животе уже давно урчало, но идя к Снежане, он не стал с собой ничего брать, кроме фонарика и телефона. И сейчас оказался полностью беспомощным. В его кроссовках хлюпала вода, камуфляжная куртка и штаны были истрёпаны сучьями и ветками. Руки покрылись кровоточащими ссадинами и царапинами, и что дальше делать, он не знал.
Но тут он почувствовав под ногами твёрдую почву и пошел вперед, не зная, куда, а просто брёл и брёл в тумане, пока тот не стал постепенно редеть и таять. Резкий порыв ветра сдёрнул клочки слабой дымки, цеплявшейся за ветки, и Вадим резко вывалился на ковёр из опавших прошлогодних иголок.
- Хрр, хрр, - Вадим пытался сдерживаться, но усталость и собственная беспомощность навалились тяжёлым покрывалом, и он зарыдал, содрогаясь всем своим худым телом. Да и было отчего. Нарыдавшись, сел и вытер с лица слёзы, успокоившись, он огляделся.
Лес был вроде и такой, и вроде бы совсем другой. Что-то было в нём не так. Вадим долго не мог понять, что, и только гораздо позже до него дошло, что лес был древним. Деревья гораздо толще, кроны мощнее, и нигде не были видны следы деятельности человека.
Лишь только звериные тропы указывали
