С.М.У.Т.А. - Алексей Птица
***
Старый инок вновь сидел за столом, аккуратно вычерчивая буквицы на куске пергамента.
«Сего июля в 13 день духовенства моего лета 7114, а от Рождества Христова 1606, крестьянин Григорий Климентьев, идучи с Устюга ко Всесвятскому погосту, внезапу бысть в расслаблении, прегнушася бо его ноги, пал на землю. Лежащу же ему нападе на него сон тонок, и се слыши глас к нему глаголющих: «Иди во град и повеждь князю и гражданом, яко даде Бог победу на поляков и Литву, за что благодари Бога и пречистую его матерь, а собою бы в гордости не хвалилися. Мы же тебе, сие глаголющие Прокопий и Иоанн, юродствовавшие во граде Устюге, и преподобный Варлаам, иже приде из Новаграда с Хутыня, поспособствовали нам; а ныне же шествуем к граду Устюгу, возвратившиеся с победы».
Старый монах задумался, писать дальше или не писать. Капля чернил начала медленно ползти по кончику пера, собираясь в большую каплю, и готовилась вот-вот пасть на пергамент. Заметив это, чернец стряхнул её обратно в медную чернильницу. Наконец, он решился.
«А в 17 день июля тот же крестьянин вновь впал в слабость и долгий сон, а вечора заснул, а в полдень поднялся. И поведал он жонке своей, а та другим рассказала, и сам он подтвердил бысть при народе. И приходил к нему святой Георгий, да на коне белом, и молвил, руками окровавлеными к телу прижимая меч свой вострый: «Настала беда великая, и восстанут мёртвые и восставать и дале будут, пока святость да благость людская их на том не остановит. А надобно на то, шоб пришёл в наш мир кто с другого мира и поверил в святость свою и других научил тому, а если не бысть тому никогда, то нескоро люд русский с той напастью справится. А через них и дальше она пойдёт. А и на всё воля Божья! Бог не на небе, Бог в душе должон быть! Позабыли люди Бога, прогневили его, за хлеб и власть передралися, за то и карает он их дланью своей. За наши пригрешенья придёт в этот мир безбожник и с безбожниками сразиться за Господа нашего, аминь!»
На том блаженный крестьянин более ничего и не сказал, а потом и то забыл, что сказал. А через два дня заболел падучей, да в муках помер. А рассказ его многие помнят, да друг другу передают. А што оно всё значит, и кто это с другого мира, так-то загадка большая, и не знамо никто про то».
Чернец задумался. Непонятно сие пророчество, туманно оно, а мертвяков всё более и более становится, скоро и за околицу не отойдёшь, и за стену монастырскую не выйдешь. Крестьяне бегут под защиту стен, либо работают только с охраной. Поля необработанные стоят, а скоро уборка, кто же хлеб да зёрна другие будет убирать? А ежели не убирать, так на то опять голоду быти.
Монах горестно вздохнул. Что делать, он не знал. Их монастырь обладал высокими крепкими каменными стенами, построенными ещё в незапамятные времена, выдержавшие не одну осаду, а всё же, страшно было. Сегодня ты человек, а завтра уже мертвяк. И как спастись от той напасти - никому неведомо и откуда она пришла и когда уйдёт – всё в темноте дремучей. Всё в напасти падучей.
А пока крестьяне за голову хватаются, в городах да весях власть бояре делят. Да восстания с казацких земель, да с окраины польской грабить идут. И всё им мало, и мертвяков не боятся. Оно, мож, и лучше, мертвяку всё равно, кто перед ним, лях или литвин, абы русский аль татарин. Он всех жрёт, не смотрит ни на возраст, ни на положение. Стар или млад, девка или мужик, страшно́ это. Ох и страшно…
Старый монах горестно вздохнул, потом закашлялся, надсадно кхекая в сухой кулак. Переждав приступ кашля, мучивший его последний год, он стал складывать на полку письменные принадлежности. Завершив уборку, закрыл и убрал медную чернильницу, выкинул исписанное перо, перекрестился на икону, прошептал молитву и лёг спать.
Толстый огарок восковой свечи медленно оплывал, считая минуты и освещая затихшего на жёстком лежаке старого инока. Постепенно дыхание старика успокаивалось, и с последними мгновениями света он заснул, а келья погрузилась в непроглядный мрак.
Смутное время - время свобод, ищется всеми хоженый брод.
Скомканы лица, свет не в чести, в тёмной водице брод не найти.
Старые грабли зубьями вниз, тонет кораблик с тропами крыс.
Может и выйдет - выход, где вход! Смутное время - время свобод.
