Ржевский ведун (СИ) - "Titus"

— От тебя уже ничего не зависит!

М-да, супруга завелась, теперь бесполезно ее в чем-то убеждать. Придется принимать волюнтаристские решения, хоть и будет нелегко — я вспомнил, что фактически нашей семьей и бюджетом управляла Томка. Не-не-не, буду брать власть в свои руки в отдельно взятой ячейке общества. Я попытался перевести тему, не желая развивать конфликт дальше: — Дорогая, ты знаешь, Вадик звонил, машину предлагал… — слова застряли у меня в горле. При упоминании имени соседа вдруг в мозгу щелкнул переключатель, и рядом на кровати возникла призрачная фигура Вадика, который с охами и вздохами пялил на моей кровати мою жену!!! Да, да, трахни меня! О, ты такой страстный, не то что эта нищебродная лимита!

Так вот о каком Даре говорил Чапай! Я стал видеть прошлое! Глаза застило красным, в душе поднялась буря гнева, я сжал кулаки и медленно перевел взгляд на Томку. Она прочитала в моих глазах приговор и отшатнулась: — Что с тобой? Ты так страшно глядишь!

Я новыми глазами взглянул на свою любовь. Бывшую. И что я в ней нашел? Блядские глаза, смазливую мордашку и сиськи третьего размера? Воистину, грудь — мощное бабское оружие. Пуговку застегнула — мозг мужику включила, расстегнула — выключила. Я встал и выдохнул сквозь зубы, расслабляя кулаки. О чем с ней говорить? Бесполезно все.

— И еще хвастался, что спишь с ним! Нищеброд, говоришь? Ну ты и сучка! Пошла на хер! — у меня сильно кольнуло в виске, и сразу заболела голова. Перенервничал, наверное.

А она сразу поверила в мою маленькую ложь. Разревелась от неожиданности и пережитого испуга, потом начала орать, оправдываясь. Что, мол, устала, хочется красивой жизни, а не вот это вот все! Но мне уже все равно. Поскорее бы свалила только. Собрала чемодан и хлопнула дверью на прощанье, заявив, что подаст на развод.

Писец! Вдруг навалились воспоминания о будущем. Разводились мы тяжело: она настояла продать квартиру и разделить деньги, хотя ни рубля не вложила в однушку. Я был в депрессии, и мне было не до справедливости — она забрала большую часть денег. В этот раз все будет по-другому.

Напрягся, пытаясь при помощи новых способностей вызвать картинку своего будущего в двадцать втором, которое покинул. И ничего — только туман, и голова еще больше заболела. Тогда попытался опять заглянуть в прошлое. За пять минут узнал много нового, как моя супруга-изменница кувыркалась с Вадиком. Смотри-ка, а у них это давно. Как я еще без проблем в лифты заходил со своими рогами? Неожиданно пополохело, и мучительный видеоряд прервался.

Достал дежурную бутылку водки, пользуемую для санитарных нужд. Махнул полстакана. Вроде, чуть отпустило.

Вышел из квартиры. Спустился к соседу. Долго звонил в дверь. Когда уже хотел уйти, дверь открылась. Василий Иваныч выглядел, краше в гроб кладут. От его утреннего цветущего вида не осталось и следа. Он развернулся и пошаркал на кухню, я пошел следом. Сели, молчим.

— Дядь Вась, чет не пойму, свое будущее совсем не вижу.

— Я тоже про себя не видел. Ты сам творишь свою историю. Ближайшее будущее ты можешь увидеть, а свою смертушку — никак. Посмотри на меня.

Я вгляделся в его блеклые глаза. Вздрогнул. Это наша последняя встреча. И, походу, он в курсе, что уже все.

— Сколько мне осталось?

— Василий Иванович, сегодня ночью.

— Вот тебе еще один урок, Сережа. Никогда не говори, сколько человеку отмеряно. Господь не дал такого знания, и ты молчи. Не все могут вынести бремя знания своей кончины. Поэтому и ты не видишь всего своего будущего.

Сглотнул комок в горле.

— Ясно, чего там. А еще прошлое не до конца смог увидеть.

— Источник у тебя совсем молодой, малосильный. Тренируйся чаще. Настоящие прорывы случаются с кровью и соплями, когда пересиливаешь себя. Ничего, разберешься…

— Дядь Вась, а вообще, откуда это все?

— Оно тебе надо? Меньше знаешь, крепче спишь. Скажу только, что кроме ведунов еще и ведьмы есть. Слышал, цыганки будущее предсказывают?

— Так они все…?

— Нет, не все. Много, но они темные и слабенькие. Так, глаза отвести, мозги запудрить, будущее подсмотреть. Есть еще и не цыганки. Среди множества невинных, сожжённых Святой инквизицией, были настоящие. Порчу наводили, проклятиями занимались — сплошное черное ведунство. Вот с ними церковь и боролась. Вера силу дает. Живи по заповедям, сильнее станешь. Будешь пускать Дар на темные дела или грешить, тоже ослабеешь Даром. Здоровье начнет шалить, голова болеть будет. Мысли материальны и отражаются на твоем теле. Помни, помогать и защищать.

— Понял, — но не принял, добавил я про себя. Как помогать, если сам на мели? Не-не-не, сначала разбогатеть, а уж потом… Да и не праведник я ни разу. Но если от каждого обмана будет голова болеть, то лучше вообще ничего лишнего не говорить. Как в Спарте.

— Ну, тогда ступай. Хочу один побыть.

Вышел. В голове сумбур. Блин, а можно вернуть все обратно? Хочу обычной человеческой жизни. Грешить и наслаждаться. С другой стороны, чего я ною? Вот он шанс прожить жизнь по-другому. В будущем я успешно занялся коммерцией через полгода. Если не получится поднять денег с моим приобретенным Даром, всегда можно вернуться на уже знакомый путь.

Глава 4

Мальчик — проходящему работнику прокуратуры в форме с кейсом:

— Дядя, а что у вас в дипломате?

— Дело о коррупции, мальчик.

— А почему оно булькает?

— Потому что еще не раскрыто!

* * *

Вся неделя прошла как в тумане. Встретились с Тамарой в Тушинском ЗАГСе, подали заявление на развод. Дали месяц на подумать. Она заехала в однушку с баулом, принялась сметать всю посуду и получила отлуп. Делим все по закону поровну: половину посуды забираешь, а то мне готовить не в чем. Опять нарвался на скандал. Пообещал, что спущу с лестницы, помогло, но ненадолго. Захотела забрать половину мебели. Ага, щазз. Мебель будет продаваться вместе с квартирой, деньги от продажи поделим пополам, а пока чтобы ноги здесь твоей больше не было!

Уехала, но мне показалось, что сюрпризы могут быть, поэтому сменил замок и задумался о новой квартире в аренду. Сразу дал объявление о продаже однушки в «Из рук в руки». Обычно все обращались в агентства недвижимости, но я решил сам. Зачем кормить посредников? В двадцатых годах люди стали гораздо самостоятельнее. Опять думал, как срубить бабла. Оказалось, что мой дар предвидения на лотереи не работает. Подошел к продавщице моментальной лотереи, но никакой из билетов призывно не засветился, обещая мгновенный выигрыш. Постоял около нее, стараясь увидеть в будущем, кто же вытянул счастливый билет. На прокрученной передо мной убыстренной съемке замелькали какие-то люди. Резко закружилась голова, и носом пошла кровь, напугав продавщицу:

— Молодой человек, да не переживай ты так! Смотрю, стоишь, билеты гипнотизируешь! Просто купи, попытай удачу! Или отойди, не пугай людей!

Я отошел, запрокинув голову. М-да, рановато мне становиться предсказателем. Из всего багажа послезнания — только крупные события, на которых мне не заработать. Еще клад, помню, нашли в Питере. Кажется, Нарышкиных. А где, когда и сколько? Никаких картинок в мозгу не появилось. Зато про крупнейшие зарубежные клады наслышан: в 2005-м году про золото инков на острове Мас-а-Тьерра и в 2011-м про несметные храмовые сокровища в индийском штате Карала говорили из каждой розетки.

В пятницу позвонила мама. Обрадовался. Со всеми этими событиями я и забыл ей позвонить. Так-то мы с ней созванивались раз в неделю, на момент моего «убытия» она была еще жива и вполне бодра, чего не скажешь об отце. Он умрет в десятом году от инфаркта, так что время спасти отца еще есть. Мама поинтересовалась, все ли в порядке, и позвала срочно копать картошку на выходные, пока стоит погода. Точно! Я же в это время каждую осень отбывал трудовую повинность. Родители засаживали десять соток картошки, и им одним выкапывать урожай было тяжеловато. На все мои вопросы, зачем столько много сажают, ответ был один. А вдруг неурожай, голод? А тут своя, экологически чистая. Вот и раздавали потом половину соседям и знакомым. И мне каждый раз отсыпали. Хотя всегда было проще купить в Москве на колхозном рынке, чем тащить на себе тяжеленный рюкзак. Потому как еще и варенье надо захватить, а то вы там в столице голодаете — вон какой тощий! Эта порочная практика прекратилась после ухода бати — мать большие посадки уже не вытягивала, но все равно подсаживала картошку чуть-чуть для себя. А я уже не мог приезжать помогать — бизнес затянул, только деньги ей отправлял каждый месяц. Мать после смерти отца вышла на пенсию, и стала жить совсем скромно. Поэтому платил ей еще пенсию и от себя. Все предлагал перебраться поближе к себе в Москву: медицина и вообще всякие театры с музеями. А что я там буду делать? — резонно отвечала мать. Все подружки здесь, участок, хозяйство. А в твоей Москве я и не знаю никого!