Ржевский ведун (СИ) - "Titus"

— Але?

— Серега, это я! — заорала прямо в ухо трубка голосом Вадика.

— Молодец, что это ты! Че орать-то? — я не винил друга, что Тома в будущем к нему ушла. Ну, захотелось ей более сытой жизни, разлюбила. Друг-то причем? Правда, после ухода к нему моей жены мы с Вадиком больше не общались. Сначала не мог, а потом уже коммерция закрутила, и переехал на новое место… Мы с ним подружились, когда я учился в МАИ. Я только приехал из провинции и никого здесь не знал. Общаги мне хватило после первого года учебы выше крыши, и со второго года я уже снимал квартиру в Тушино. В один прекрасный вечер я и познакомился у подъезда с чуваком, который не мог завести чудо американского автопрома. Вдвоем мы справились, с тех пор и общались периодически. Потом я женился и взял ипотеку в соседнем доме. И Томку с Вадиком познакомил.

Друг чуть снизил голос: — Серега, это чума! Решайся наконец! Эксклюзивная тачка на двадцать вторых тапках — двухлетний муст на аукционе в Америке отдают за копейки! Кожа, рожа, все дела! Я тебе привезу по-дружески за недораха! Поцарапана немного, но мотор цел. А в салоне даже муха не сидела — нулевый! Только стрельнувшие подушки заменить, и все! И цвет розовый, как твоя Томка хотела! Только надо предоплату кинуть в долларах, чтобы застолбить!

— Слушай, не готов я сейчас машину брать. Тем более битую. Поездим пока на самом демократичном виде транспорта.

— Ты подумай, с Томой посоветуйся, такой случай бывает раз в жизни! А мне надо контейнер сорокафутовик дозагрузить, чтобы доставка дешевле вышла. И тебе, и мне хорошо будет!

— Ладно, подумаю, посоветуюсь, — я взял паузу, чтобы не углубляться, и отключился. Не, машину сейчас брать точно не вариант.

У нашего подъезда опять вижу Василия Ивановича. В прошлой жизни у меня так и не получилось к нему зайти, как-то незаметно он пропал с горизонта. Но сейчас у меня образовалась куча свободного времени, могу уважить старика.

— Дядь Вась, ещё раз здравствуйте! Вот, появилось свободное время. Вы меня в гости приглашали, могу хоть щас зайти.

— Сережа, ну, наконец-то! Пойдём, я тебя чаем напою.

Мы зашли в светлую квартиру соседа. В ней царил идеальный порядок. На стенах висели большие фотографии нашего советского челнока «Буран» в разных ракурсах, карта Солнечной системы и старая политическая карта мира, где розовым цветом выделялся СССР, распавшийся в начале девяностых.

— Дядь Вась, а чего это у вас карта старая висит? Сейчас половина мира уже в новых границах и с новыми названиями, — спросил я, занимая табурет на кухне.

— Я живу прошлым, Сережа. Все светлые страницы моей жизни были связаны именно с Союзом. В будущем все плохо. Темно, много крови, болезней и страданий, — ответил он, заваривая душистый чай. — На вот, попробуй чай с сахандалей. Между прочим, хорошо влияет на мужскую силу, расширяет сознание.

— Ммм, необычный вкус! — Я попробовал терпкий чай и озаботился вопросом. — А откуда вы знаете про будущее?

— Дар у меня от деда видеть скрытое во времени. Что было, что будет — все вижу. Только сил на видения много надо, а я уже не тот. Заканчивается мое время.

— И зачем вы мне об этом рассказываете? — моя пятая точка напряглась в предчувствии. В то, что мир не так прост, как казалось раньше, я сегодня утром уже убедился.

Василий Иванович в задумчивости помешал ложечкой чай и ответил:

— Знаю, ты тоже видел будущее. Правда, и не так как я. Я вижу несколько вариантов событий, а у тебя целая проторенная дорога. Была. А сейчас, вижу, твоя дорога меняется. Почему именно тебе я рассказываю? Так не кому мне свой дар передать, кроме тебя: сыновей и внуков Бог не дал, а внучкам не надо этого, пусть живут спокойно. Все-таки мне уже сто лет исполнилось, стар стал и немощен. А ты молод, уже видел будущее и был богат, и, я надеюсь, новые способности не ослепят тебя жаждой наживы. Ты светлый человек, хоть и очерствел со временем. Деньгами ты будешь не обделен, сможешь с другими поделиться. Понимаешь, можно только для себя жить и сдохнуть в чужой постели, не принеся того добра людям, которое мог сделать, а можно жить для общества. Сколько раз ты помог детским домам? Всего пару раз за всю жизнь. А ведь мог. Господь завещал нам делиться, ибо не оскудеет рука дающего. Не даром даже в прогнившей Америке Рокфеллер каждый год отдавал десять процентов своей прибыли на благотворительность, следуя этой заповеди. Хоть он и бандит, но рука его не оскудела — он стал первым миллиардером в мире. Кому многое дается — с того и спрос большой. Он и умер в мучениях за свою неправедную жизнь, не помогла ему благотворительность на смертном одре, — Василий Иванович встал и начал размеренно ходить по кухне, как маятник. А я впал в какое-то оцепенение. Все понимаю, но ни пошевелиться, ни сказать ничего не могу. Что там за пургу сосед гонит? Бери больше, кидай дальше! Обмани, если надо, деньги не пахнут. Я помню, как у всех была эйфория после распада Союза. Вот сейчас старую систему сломаем, покуролесим, и все само собой наладится — все станут богатыми и счастливыми с помощью Запада! Как же мы ошибались, наивные нанайские мальчики. Тем временем сосед продолжил: — Вот и ты совершил смертный грех — прелюбодеяние. За что и умер не своей смертью. Постарайся в этой жизни не грешить, помогай сирым и убогим, и будет тебе счастье! Да, и не стоит делиться с людьми своим видением будущего — они этого не любят.

Он подошел ко мне и стукнул своей сухой ладонью меня по лбу. В мозгу взорвалась сверхновая вселенная, и я потерял сознание от боли.

Очнулся, стоя у своей квартиры в обнимку с Василием Ивановичем. Он выглядел неважно — осунулся и посерел лицом.

— Ну, вот и пришли, Сереженька. Открывай дверь и отдыхай. Я тоже пойду, полежу. Что-то устал я, — он оставил меня у двери и зашаркал вниз по лестнице.

Зашел домой и удивился — очень быстро наступил вечер, хотя вот только был обед. Скоро Томка придет от подружек, надо успеть отдохнуть, как посоветовал сосед. Что-то он важное говорил, но котелок совсем не варит. Сейчас прилягу на пять минут и встану…

Проснулся рывком от лязга захлопнувшейся двери. Мы после покупки квартиры сразу поставили железную входную дверь вместо деревянной — на дворе стояли беспокойные девяностые, и сознательные граждане поголовно озаботились собственной безопасностью, насмотревшись чернухи по телевизору. Вот и мы первым делом поменяли двери.

В окно светил фонарь, разгоняя темноту осеннего вечера. Ничего себе, прилег на пять минут!

— Сережа, ты дома? — спросила Томка из прихожей.

— Дома, — прохрипел пересохшим горлом. Откашлялся и уже нормально ответил: — Да, дома.

Тамара вошла в комнату и с подозрением спросила: — Ты что, спал?!?

— Немного. Устал, день выдался нервным. Как подружки?

— Нормально все с ними! А вот у тебя вид какой-то помятый. И зачем ты улегся раньше времени? Потом опять полночи будешь шарахаться, меня будить. У тебя все нормально?

— Все супер! Я придумал, как мы будем дальше жить!

— И как же?

— Долго и счастливо! Надо продать квартиру и открыть на вырученные деньги бизнес!

— Писец! Сережа, бизнес и ты — понятия несовместимые! Я не дам профукать все наши деньги! И как ты собрался совмещать работу в банке с собственным делом?

— Зачем совмещать? Я уволился и теперь открыт к новым проектам.

Томка в ужасе схватилась за голову: — Как, уволился?!? А на что жить будем? Мне еще поступать и учиться!!!

— Я же говорю, надо продать квартиру, чтобы не было удавки в виде кредита. Снимем другую квартиру, ужмемся в тратах, и через пару месяцев получим первую прибыль.

— Ты, что, дурак!?!

— Нет. Это точно. Я знаю будущее, у нас все получится!

— Аааа, ты все пытаешься утвердиться в роли предсказателя!

— В смысле, утвердиться? Я, и правда, ведун!

— Звездун!!! О, боже, с кем я связалась! Говорила мне мама, что от тебя толку не будет, а я все не верила!

Я начал раздражаться. Ее мать жила за Воробьевыми горами и считала себя москвичкой в четвертом поколении, хотя полвека назад Москвой считалось только Садовое кольцо: — Тома, при чем здесь мама?!? Это наша жизнь! От нас зависит, что с нами будет! Я — мужчина, и как обеспечить семью зависит только от меня!