Учитель. Назад в СССР 3 - Аристарх Риддер
— ом. Зоя Аркадьевна, моя крепость, если хотите — моя территория. И что я там делаю, хоть голым хожу, это мое личное дело!
— Юрий Ильич! Вы видите! — завуч ткнула в мою сторону пальцем. — Я умываю руки! поведение товарища Зверева недопустимо! Я предлагаю внести в повестку дня очередного партийного собрания вопрос о недопустимом поведении товарища Зверева. Если товарищ Зверев отказывается слушать мнение завуча и директора, коллектив сумеет объяснить товарищу Звереву все глубину его заблуждений.
— Зоя Аркадьевна, Егор Александрович! — директор хлопнул по столу ладонью, привлекая внимание и прекращая словесную баталию. — В собрании, полагаю, товарищ Зверев не нуждается. Егор Александрович, Зоя Аркадьевна права. Эмоции хороши, когда смотришь футбол. Товарищ Шпынько все-таки женщина, — укоризненно покачал головой Свиридов.
— Извините, Зоя Аркадьевна, вырвалось, больше не буду, — вежливо выдал я в адрес завуча. — Разрешите, продолжу? — поинтересовался у директора, напрочь игнорируя возмущённый взгляд завуча и перепуганную Ниночку, которая вцепилась во второй экземпляр сценария, старалась не отсвечивать. Только и успевала, что вертеть головой от меня к Шпынько, от завуча к директору, от Свиридова снова ко мне.
— Минуточку, — остановил меня директор. — Профессиональное ориентирование — серьезный аргумент. Что скажете, Зоя Аркадьевна. Что именно не понравилось вам в сценарии наших молодых специалистов?
Завуч разгладила листы сценария, поправила очки и начала вещать, мелкими граблями проходить по каждому слову и выражению. Я подмигнул бледной Нине Валентиновне, откинулся на спинку стула и сделал вид, что слушаю товарища Шпынько. Все аргументы Зои Аркадьевны мы с пионервожатой выслушали дважды, а то и трижды, прежде чем решили обратиться к третейскому судье, к директору.
В своей правоте я был уверен. С Ниной мы обсудили мероприятия на праздник в самом начале сентября. А перед этим импровизированным совещание договорились сразу: говорить в основном буду я. Задача Кудрявцевой поддержать мою идею с точки зрения комсомольской организации, в самом конце. Ниночка даже речь подготовила. Все хорошо в этой замечательной девчонке, кроме одного: уж больно она боится отстаивать свое мнение. Долго собирается с решительностью. Но уж если считает правильным что-то и важным, то смело идет за лидером. В этом конкретном случае за мной.
Зоя Аркадьевна продолжала вещать, Юрий Ильич внимательно слушал, не перебивая, только время от времени чиркал что-то в своем блокноте. Я мысленно готовил свой заключительный спич, перебирая в голове фразы и слова своих учеников.
Прежде чем предложить Нине свою версию Дня учителя, я переговорил со своим десятым классом, объяснил вою идею и поинтересовался мнением тех, кому предстояло сыграть роль учителей не в шутку, а всерьез.
Мое предложение устроить настоящий день школьного самоуправления, заменив всех учителей, завуча и директора на один день, побывать, так сказать, по другую сторону баррикад, ребята встретили бурным восторгом. Не просто согласились, взрослые дети загорелись этой идеей. Пыл не погас даже после того, как я объяснил, что придется готовиться к урокам по-настоящему, учить материал под руководством предметников.
Так что, чувствуя поддержку учеников, поддерживая отчаянно трусившего комсорга, мы придумали и полностью расписали сценарий всего дня. От встречи учителей в праздничный день на пороге школы цветами и открытками, украшения коридоров и кабинетов, до торжественной линейки с поздравительными речами и даже грамотами от комсомольской организации в адрес каждого педагога, с присвоением приятных званий.
До расписания уроков и распределения учеников девятого и десятого классов учителями в среднее и младшее звено. В начальную школу решили отправить восьмиклассников, чтобы провели классные часы. Пусть тоже привыкают к активной жизни, почувствуют себя взрослыми.
Теперь десятиклассники нетерпением ждали результатов совещания на самом высоком уровне. А совещание буксовало.
— Я вас услышал, Зоя Аркадьевна, спасибо, — спокойным тоном заметил Юрий Ильич, едва Зоя Аркадьевна закончила свой долгий официальный разбор полетов. — Идея хорошая, думаю, нам стоит попробовать ее реализовать. Инициатива молодого поколения дорогого стоит. Ничего плохого в сценарии я не услышал. Ваш подробный разбор, Зоя Аркадиевна, выявил слабые места, над которыми товарищи педагоги поработают. А так вполне, вполне, — улыбнулся Юрий Ильич.
— Но, Юрий Ильич! — воскликнула заву, явно не ожидающая такой подставы.
— Зоя Аркадьевна, если мы обратимся к истокам, то отыщем схему подобного управления у товарища Макаренко. В его авторитете, думаю, вы не будете сомневаться?
— Н-нет, — процедила товарищ Шпынько.
— Так вот, у товарища Макаренко дети руководили целой коммуной, управляли своей жизнью наравне со взрослыми.
— Извините, Юрий Ильич. Я считаю, подобное сравнение недопустимо, — не выдержала Зоя Аркадьевна. — У товарища Макаренко дети, может, и управляли коммуной,. Но, во-первых, в коммуне находились преступные элементы, а во-вторых, даже товарищ Макаренко не додумался разрешить ученикам самостоятельно вести уроки вместо педагогов. Учителя — это образованные люди со специальной профессиональной подготовкой. Со знанием методики преподавания предмета! Школьникам в учебном процессе не место!
Заметив наши улыбки, завуч нахмурилась, но быстро сообразила, что сказала кое-что не то, и тут же исправилась.
— Место школьников в учебном процессе только одно — за партой! — отчеканила Зоя Аркадьевна.
— Товарищ Шпынько, — обманчиво мягким тоном начала ЮрийИльич, завуч моментально напряглась, на лице отобразилась работа мысли, наша строгая дама пыталась, понять, что сказала не так.
Я уже тоже вычислил что обычно следует.ю когда лиректор начинает разговаривать вот таким вот мягким, добрым, слегка отсраненным голосом. Обычно товарищ Свиридов двумя-тремя аргументами разбивает оппонента в пух и прах, не повышая тон, не перезодя на личности. Я замер в ожидании.
— Товарищ Шпынько, то есть вы считаете, что преступные элементы, как вы выразились, которых советская власть вытащила с улиц, из банд, дала образование, крышу над головой, возможность учиться и развиваться. То есть вчерашние беспризорники способны вести дела коммуны, управлять совей жизнью и жизнью своих товарищей наравне со взрослыми, тогда как обычные советские дети могут только ждать, когда им все на блюдечке принесут? Быть дисциплинированными приспособленцами, иждивенцами?
Зоя Аркадьевна вспыхнула, раскрыла рот, но тут же его закрыла, не найдя достойного аргумента в противовес.
— Я не это имела ввиду, Юрий Ильич, -наконец промямлила заву, совершенно раздавленная словами директора.
— Надеюсь, — также мягко продолжил товарищ Свиридов. — Идею одобряю, но с учетом всех замечаний завуча.
Юрий Ильич строго посмотрел на нас с пионервожатой.
— Что скажет комсомол? — поинтересовался у Нины Валентиновны, так и не сказавшей ни одного слова за все время бурной дискуссии.
Ниночка растерянно глянула на меня,
