На задворках империи - Андрей Владимирович Булычев
— Куда всё-таки уходим-то, Павел Семёнович? — поинтересовался и Копорский. — На сколько дней нам фуража и провианта с собой везти?
— Ничего не могу вам определённого сказать, господа. Дорога через нас идёт на Караклис, где сейчас стоит эскадрон Гусинского, а вот оттуда пути уже ведут на север к Тифлису и через горные перевалы к Шамхору и Елисаветполю.
— Может, в самом Тифлисе начались волнения или горцы из джамаата в набег пошли? — предположил Зимин. — Да и в Нухе и Кубе было неспокойно.
— Вот совсем скоро всё и узнаем, — произнёс капитан. — По фуражу и провианту, Пётр Сергеевич, нужно постараться увезти с собой хотя бы недельный запас. Неизвестно ещё, сможем ли мы на новом месте хорошо закупиться. Поручите это дело вахмистру Сошникову. Вьючных коней у нас после разгрома неприятеля достаточно, теперь главное — их правильно загрузить. Что-то мне подсказывает, что опять нам через перевалы придётся идти, а для этого всё снаряжение должно быть в полном порядке. Сами понимаете, небрежение в горах — это смерть. Всё, не смею вас более задерживать, господа, через два часа мы должны быть готовы к маршу.
В Амамлах царила суета, спешные сборы разом сломали сонное течение в селении. Казаки и драгуны метались по улицам, с криками выгружали припасы из приспособленных под склады строений, строились, распускали строй, затем опять собирались в шеренги. Три местных кузнеца чуть ли не под конвоем были доставлены в свои кузни, где в срочном порядке ставили новые и поправляли не внушающие доверия подковы. Прошло два часа, и с западной стороны, со стороны Гюмри, показалась голова полковой колонны нарвцев.
— Час отдыха — и выступаем к Караклису! — распорядился подполковник Подлуцкий. — Дотемна нам ещё двадцать вёрст пути нужно успеть пройти. Докладывайте, капитан. — Он устало махнул рукой Кравцову. — Только прошу вас коротко и по существу, основное из представленного ранее вами рапорта я уже и так знаю.
Час пролетел, и вот колонна вновь пошла по старинному тракту на восток, а по рядам второго эскадрона уже бежали от драгуна к драгуну новости: двадцать первого, двадцать второго и двадцать третьего июля персы и ханские воины нападали на все те основные посты, что перекрывали дороги по направлению к Карсу и Тифлису, но всюду они встречали стойкий отпор русских пехотных батальонов и конницы. Помимо Амамлы, особенно упорным был бой под Артиком. В эскадроне капитана Ирецкого два десятка погибших и большое число раненых.
— Гляди-ка, выходит, не только мы дрались и ребяток теряли, другим тоже сильно досталось, — сетовали драгуны Кравцова. — Видать, слабое звено басурмане искали, туда-сюда тыкались да на посты напирали, всё одно везде по сопатке получили. А сейчас-то что тогда за спешка? Куда же идём, братцы?
В большом армейском коллективе всегда найдётся сведущий человек, знающий гораздо более всех остальных, а зачастую даже и приближенный к военной тайне и по самому строгому секрету готовый этой самой тайной со своим ближним поделиться. Но только, разумеется, с самым-самым ближним и по самому строгому секрету. Уже через час пути Чанов Ванька с таинственным видом звенящим шёпотом рассказывал Блохину про то, что Аббас-Мирза, увидав, какие стойкие у русских посты под Гюмри, решил обмануть генерала Тормасова и пройти на Елисаветполь восточнее, у Карабахского ханства. Но там ему путь преградил генерал Небольсин со своим крепким отрядом, и вот теперь наследный принц пытается исхитриться и проскочить между Тормасовым и Небольсиным у озера Севан. Но ведь и наш главнокомандующий тоже не лыком шит, вот он, разгадав замысел Аббаски, двинул всю конницу, а с ней и лёгких на горные переходы егерей персам на перехват. Вот потому их полк и казаки Агеева в самом авангарде основного войска сейчас и следуют, а уж за ними и все остальные поспешают. Всё это через несколько минут выложил Тимофею и Лёнька.
— Однако, — хмыкнул тот. — Всё может быть. Только ведь и персы здесь сильно рискуют, втя́нутся в бой на нашей земле, отрежут их от южных проходов к Араксу — и всё, поминай, как звали.
— Ну, я не знаю, не соображаю в этом, — откровенничал друг. — Это ведь вы, господа благородия, наперёд всё горазды думать, а вот моё дело — это чтобы штуцер исправно стрелял и чтобы у меня хотя бы пяток сухарей на ужин были.
— Довезёшь — будут. — Тимофей кивнул на притороченный седельный чемодан.
— Да этот чемодан что-о, — хмыкнул Блохин. — Там в нём сухарей только лишь на три дня, а остальным весом патроны заложены. Вся надёжа сейчас на вьючных. Так-то аж две дюжины их на эскадрон. Должно бы провианта и фуража на неделю хватить?
— Хватит, — заверил Тимофей. — А там у местных чего-нибудь прикупим или, может, у персов отберём.
Тормасов заранее распорядился, и зашедшие к Караклис войска местный гарнизон встречал горячим варевом. Дальше три, а то и четыре дневных перехода русских войск не было, и о горячей пище всем придётся забыть.
— По два котла на взвод! — донёсся крик вахмистра четвёртого эскадрона. — Здесь драгуны только получают, ты вот куда лезешь, пехота?! — рявкнул он на шустрого егеря.
— А мы чего не люди, что ли?! — обиженно выкрикнул тот. — Небось, тоже хотим жрать! Вы верхом, а мы вообще на своих двоих топали! У меня артель вся голодная!
— Вон туды глянь! — Вахмистр показал ему на горящие костры. — Там мушкетёрские роты по приказу для вас варили. Вот и беги к ним, пока другие всё не расхватали!
— Четыре часа на отдых! — покрикивал майор Самохваловский, когда шёл мимо кружков ужинавших артелей. — Через час после полуночи всем подъём — и снова на дорогу. Велено ускоренным маршем двигаться, так что не рассиживаемся тут!
— О как, в темноте, выходит, погонят, — пришёл к выводу Кошелев. — А ведь дальше у нас горы. Торопится, спешит начальство, видать, есть с чего.
— Так куда мы идём-то? — поинтересовался у унтера Еланкин. — А то вон Тимофей Иванович, я слышал, всё гадал, на Тифлис али, может, к Елисаветполю?
— Да тебе-то не всё ли равно разве, Колька? — фыркнул Ярыгин. — Что туда, что сюда по горным перевалам скребстись.
— В Тифлис бы желательней, Стёпа, — ответил тот, вздохнув. — Там всё знакомое мне уже, треть жалованья получим, и прикупить ве́дую где чего. Да и в баньку сходить к Гоге Хромому, а то как от пса уже смердит.
— Так и в Гяндже, то бишь Елисаветполе, всё тоже есть, — утверждал Ярыгин. — Мы там
