XVII. Грязь, кровь и вино! - Александр Вячеславович Башибузук
Все правильно, тот самый Базен де Барруа по кличке Граф, в сопровождении рыжего, бородатого коротышки.
Глава 23
Наваррец
— Мне доложили, что народ опять бунтует, и причина этому — вы, точнее, ваше полное бездействие!
Людовик нервно ходил по кабинету из стороны в сторону. Он только что вернулся с охоты и еще не успел переодеться. Это была первая охота после истории с кабаном. К счастью, сегодня все прошло благоприятно.
Ришелье стоял навытяжку, держась одной рукой за стул, чтобы скрыть боль. Очередной приступ накатил с утра и заставлял кардинала скрежетать зубами, и только благодаря несокрушимой воле, он еще держался на ногах.
— Ваше Величество, слухи преувеличены. Народ вовсе не бунтует, народ печется о благополучии Франции и о лично вашем благополучии.
— И в чем же это выражается? — Людовик резко остановился и устремил пронзительный взгляд на Ришелье. — На улицах строят баррикады, жгут костры, избивают ваших шпионов, так вскоре они и на Лувр пойдут!
— Никогда, Ваше Величество, поверьте. Это сведения преувеличены. Не стоит доверять тем людям, которые вам все это рассказали. На самом деле, чернь попросту опасается за свои жалкие жизни, вот и требует, то, что они называют «правосудием».
— Требует? Во Франции лишь я один имею право чего-то требовать! Мы двинем на них гвардию и мушкетерскую роту, сметем их с улиц и повесим зачинщиков.
— Прошу вас повременить с этим приказом. Уверен, через день-другой все успокоится самым естественным образом. Это все из-за той истории, о которой уже вторые сутки говорит весь Париж…
— Да-да, расскажите-ка мне подробнее, что произошло на самом деле? — Король уселся на диван, знаком предложив кардиналу так же занять место поблизости, чем весьма его обязал. Арман осторожно опустился на стул, за который держался, и чуть выдохнул. Ноги совсем не держали, лицо было бледным, и только глаза были живые и горели огнем.
— Ваше Величество, в некоем доме, владелец которого занимался торговыми делами, произошло убийство. Но не простое убийство, злоумышленники вырезали всю семью торговца, вместе с работниками и в неудачный час зашедшими клиентами. Расследование идет полным ходом, но уже известно, что были умерщвлены более десяти человек.
— И что, это повод возводить баррикады?
— Чернь негодует, им не нравится, что даже в своих собственных домах в Париже они не могут быть в безопасности. Народ считает, что мы недостаточно хорошо управляемся, и что в следующий раз могут пострадать другие. Погибший торговец, мэтр Бертон, был человеком уважаемым, его многие знали.
— Мы недостаточно хорошо управляемся? — поднял одну бровь Людовик.
— Извините, Ваше Величество… Я недостаточно хорошо управляюсь, стражники недостаточно хорошо управляются, гвардейцы недостаточно хороши. Я готов уйти в отставку по первому вашему слову!
Король забарабанил пальцами по подлокотнику дивана. Он нервничал, как всегда, когда внешние дела отрывали его от привычного распорядка дня.
— Расскажите мне лучше, вы уже отыскали преступников?
— Ваше Величество, — Ришелье устало прикрыл глаза, — все или почти все преступники уже мертвы. Ведь их тела нашли там же в доме. Некие люди, явившиеся в тот день в «Торговый дом», уничтожили шайку практически подчистую. Обещаю вам, скоро преступников и их покровителей найдут, закуют в кандалы и повесят. Это лишь дело времени. А народ… народ выпустит пар и успокоится, я уже велел от вашего имени выкатить на площадь бочки с вином. Пусть лучше пьют, чем бунтуют.
— Это верно, пусть пьют за наш счет. А кто были те злодеи? — Людовику было любопытно, как ребенку. — Я слышал, что это дело рук шайки «Ослов*», их вроде бы опознали по одеждам!
*Шайка «Ослов» (фр. Grisons) действовала в те годы в Париже, в числе множества других шаек, и объединяла людей, всегда одетых в серые одежды.
— К сожалению, это оказались не они. Да, сначала такое подозрение имело место, ведь, вы правы, все они были одеты в серое, поэтому и родилось подобное предположение. Но расследование, которое я провожу с огромным тщанием, показало, что «Ослы» к делу непричастны. В любом случае, как говорится, одно другому в помощь. Отряд службы прево, число которых давно пора бы увеличить, я уже писал несколько записок на эту тему… итак, отряд прево при помощи караульных и городского ополчения обнаружили логово «Ослов» и полностью истребили их. Парочка оставшихся в живых членов шайки дали показания, и можно с уверенностью сказать, что в тот день их банда действовала совершенно в другом месте. Кстати, тех двоих мы уже повесили, народ был доволен!
— И что же, — разочарованно протянул Людовик, — правильно ли я вас понимаю: вы до сих пор не знаете, кто были преступники, умертвившие целое семейство, и, более того, вы не знаете, кто умертвил самих преступников?
— А вот по второй позиции у меня есть некоторые предположения.
— Ну-ка, ну-ка, извольте-ка поделиться ими!
— Ваше Величество, вы помните недавнюю историю с побегом молодого дворянина прямо из зала суда?
— А как же, — ехидно заметил Людовик, — как там его… де Брас, кажется? Его вы тоже до сих пор не поймали, как и тех, кто ему помогал… Хотя я приказывал вам!..
— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжил Ришелье, — изучив показания свидетелей, живущих поблизости и слышавших звуки побоища в доме, а так же единственного выжившего слуги, мы пришли к выводу: один из тех, кто истребил шайку злоумышленников, был тот самый шевалье де Брас.
— Вот ведь паршивец! Я, несомненно, хочу видеть этого человека, пусть даже после этой встречи ему отсекут голову! Но все это весьма любопытно! — Король глубоко задумался. Ришелье ему не мешал, полагая, что к некоторым выводам Его Величество должен прийти самостоятельно. — Значит ли это, что сия история имеет совсем иной подтекст? И что мы имеем дело не с банальным грабежом и убийствами, а с делом политическим?
— Несомненно, Ваше Величество, вы правы, как и всегда! — Кардинал глубоко поклонился. — Только ваш ум столь легко мог разгадать эту тайну, над которой мы бьемся уже который день подряд.
— Это потому, что я много читаю и тренирую свой ум, — слегка самодовольно ответил Людовик. Он был падок на
