Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся
Потихоньку в, только с утра пустом, лагере начиналась закручиваться метель активной движухи – кто-то куда-то бежал, кого-то звал, обкладывал по матушке и слёзно умолял, обещая побить если не отдаст… Подумать теперь точно не дадут, проще возглавить процесс адаптации бардака. Через пять минут проведённых в попытках разрулить какие-либо вопросы, показали, что не очень-то я и нужен. Чаще всего все и так знали, что им делать, а кто не знал – предпочитал обращаться к более компетентным товарищам, чем ваш покорный слуга. Ну и… с ними. Вообще-то я сейчас наблюдал мечту начальника, не обременённого манией собственной значимости – всё делается само и не пристаёт. Лепота, вот только чувствовать себя ненужной деталью в сложном механизме, как-то не очень…
— Боец, — ловлю первого попавшегося, пробегающего мимо парня.
— Красноармеец Лавренец!
— Так, красноармеец Лавренец, бегом к старшине, пусть он мне даст ведомости по расходу и наличию боеприпасов, и то же по вооружению.
Вроде с месяц назад Кошка хвастал, что такие завёл, если он их в походе вёл, то хоть получу сведения, чем мы располагаем.
— Но, товарищ командир, мне надо…
— Пятнадцать минут тебе, успеешь сделать и то, что надо тебе, и то что мне. Исполнять.
— Есть!
Через пятнадцать минут я, естественно, фиг чего получил. Через полчаса собрался фитиль вставить – кому попадёт, но тут появился Лавренец, что знаменательно, с ведомостями. Ладно, фитиль отменяется, хотя потом всё одно кому-нибудь вставить стоит, в качестве профилактической меры. Того и гляди, скоро понравится командовать.
Поглядим, чего мне прислали. В общем и целом всё оказалось не так плачевно, как могло быть. Мы остались без артиллерии, так как мины кончились, а миномёт пришлось бросить, точнее спрятать. Расход патронов был впечатляющий, но истратили не больше половины. Жаль, что потеряли шесть пулемётов, но с учётом захваченных нашей группой ещё четырёх, не так критично. Тем более, что станковые все целы, по банальной причине неучастия их в боевых действиях. Мины и гранаты со взрывателями, пригодными для устройства растяжек – ёк, то есть считай совсем нет. Нужно что-то придумывать, и срочно.
— Хм-хм, извините конечно, товарищ начальник, но не мог бы пожилой человек надеяться получить толику вашего драгоценного времени в своё распоряжение?
Это что ещё? Поворачиваюсь. Правда пожилой, лет пятьдесят пять-шестьдесят, в костюме тройке и шляпе.
— С кем имею честь?
О, на высокий штиль потянуло, это не к добру.
— Да, разрешите представиться – Рафалович Михаэль Нахумович.
— Э… а что фамилия, и что отчество.
— Молодой человек, вам должно быть стыдно, ваши нукеры хватают бедного еврея, вместе со всей его несчастной семьёй, гонят в лес, таскают две недели по чащобам и болотам, а вы не поинтересовались даже его фамилией. Может вы вообще схватили не того?
Молодец дед, сразу с наезда начал. Наш человек. Главное заставить оппонента чувствовать себя виноватым, потом из него можно верёвки вить.
— Ах да, как же я мог забыть, вы совершенно правы Михаэль Нахумович, — надеюсь, я не перепутал, а если даже и перепутал то пох. — Точно, эти обалдуи схватили не того. Приношу вам свои извинения, прямо сейчас мы отправим вас в Минск в распоряжение начальника айнзацгруппы Б группенфюрера СС Небе. Он, знаете ли, очень просил, даже штандартенфюрера Блюме за вами посылал, как хотел познакомиться, но в связи с проявленной нами халатностью, ваша встреча не состоялась. Ещё раз примите мои извинения.
— Кх-м, — мой гость слегка сбледнул лицом, но быстро взял себя в руки, достал из кармана очки, водрузил их на мясистый нос и внимательно глянул на меня. — Хорошо, товарищ начальник, я всё понял, но поймите и вы меня – старому больному еврею тяжело жить в этом жестоком мире.
— Прекрасно понимаю, как я вижу, вы уже не хотите нас покидать?
— Как вы прекрасно понимаете, — он выделил два последних слова. — И раньше не хотел.
— Что вы говорите, а мне показалось…
— Вам показалось. А теперь мы можем поговорить серьёзно?
— Отчего же нет, говорите.
— Как вы знаете, нас здесь три семьи, Шульманы решили уйти к родственникам, но это уже их проблемы. Из тех, что здесь, двое стариков – я и моя супруга Роза, две моих невестки Софья и Мария и семь детей. Ну, Яков тот ещё ребёночек, в свои шестнадцать лет вымахал на голову выше меня, то есть от него вам какой-то толк будет, а зачем вам нужны остальные?
— Да, вопрос интересный. Что, ни супруга, ни невестки даже готовить не умеют?
— Конечно же умеют, что за вопрос, Мария вообще фельдшер, но ничего в этом мире не бывает бесплатно.
— Я не понимаю вашего опасения, мы просто помогли вам, когда грозила опасность.
— Не капайте мне тем, чего у вас нет, на то, что у меня давно кончилось. Я пережил четыре погрома и потерял в одном из них сына, мне несколько раз ломали кости и никогда мне никто не помог за просто так. Что вы от меня хотите? Если бы вы сразу озвучили свои требования, но мы две недели находимся в неведении, так просто больше нельзя.
— Я всё равно ничего не понимаю, революция случилась двадцать четыре года назад, а у вас до сих пор человек человеку волк?
— Не смешите мои пейсы, которые я никогда не носил, вы думаете ногу мне последний раз ломали царские сатрапы? Знаете, не прошло и десяти лет, поэтому я помню их лица, и могу вам таки утверждать, что по молодости лет в жандармерии они служить не могли. После того случая я бросил всё и переехал в эту деревню, с вдовой своего сына, а теперь эта чёртова война грозит забрать и второго.
— Эта война грозит забрать много кого, причём присутствующие далеко не исключение. Чем вы занимаетесь?
— Видите этот костюм? Могу сделать вам такой же, но шляпу придётся купить самому.
— А члены вашей семьи могут вам помогать?
— Роза конечно что-то умеет, но невесткам я бы обтачной шов в сложную рамку не доверил, да и застрочный отделочный тоже.
— Ничего не понял, но сшить маскхалат в вашей семье сможет любой, правильно?
— Ну, младшей Сонечке только девять, но такие пятнышки как на вашей одежде она сможет нарисовать, думаю будет даже лучше, всё ж ручная работа с машиной не сравнится.
— А с мехом и кожей работать сможете?
— Это, товарищ начальник, дело нехитрое, но особого инструмента требует, времени и физической силы. Эх, если бы мой Яша старший был жив…
— Я понял. Найдите старшину Кошку и доложите, что он может скинуть на вас вопрос обеспечения средствами маскировки, а в дальнейшем обеспечения отряда тёплой одеждой. Да чуть не забыл, кроме тёплой одежды нужны и средства маскировки для зимы.
— Ох, все пытаются скинуть на старого еврея самую тяжёлую и неблагодарную работу. Счастливо вам оставаться, не буду мешать планам по разгрому Гитлера, что вы вероятно разрабатываете.
Вот ведь бестия ехидная. Но, видно, доволен, что и ему законное место нашлось. А я ещё одну заботу скинул на широкие узкие еврейские плечи. Интернационализм у нас или где?
Так, с чего меня сбили? Ах да, со стрелковки. Значит патроны у нас есть, не для общевойскового боя, но пока перебедуем. С артиллерией, что карманной, что лёгкой миномётной, полный швах. Есть снаряды к сорокапяткам и сами орудия, но в наших условиях это как чемодан без ручки – пусть лежит. Разведка к вечеру в клюве хоть что, но принесёт. Пока готовим операцию надо народ боевой учёбой загрузить. Пусть хотя бы разведчики, что фрицев дурили, опыт остальным передают. Нам сейчас важнее не немца убить, а свою группу после акта вывести без потерь, а тут будут сложности. Если маршевые подразделения и ушли на восток, то охотники за нашими шкурами должны где-то неподалеку крутиться. Даже если они нас потеряли, то сегодняшний матвеевский подрыв заставит их нос вверх задрать и нюхать, ловить откуда партизанским духом потянуло. Эх, посмотреть бы одним глазком кто туда на мягких лапах прибежит, и сколько.
Что мы вообще имеем на данный момент? Происходит усиленное наращивание смоленской группировки войсками. Похоже наступление начнётся со дня на день в направлении Вязьма-Можайск, особенно если верить сводкам, в которых нет никакой конкретики на смоленском направлении. Практически, основные части уже вероятно переброшены. Та дивизия, что я видел, чисто пехотная, наверняка собираются использовать для блокады и зачистки котлов, если у немцев конечно в этот раз получится, вроде наши должны уже научиться за сто дней-то. Ничего особо серьёзного мы пока сделать не сможем, но даже если тормознем снабжение уже начавшегося наступления, то хоть какой толк будет. Крупные мосты нам не по зубам, мелкие, если не несколько, укус комариный.
Нефёдов появился в лагере уже под вечер. С перевязанной головой и подвешенной на бинте левой рукой.
— Ну, ты товарищ капитан, прямо Щорс.
