Андрей Посняков - Око Тимура
– Вот как?
– Да, да… И в глазах у тебя я часто вижу тоску. Такую же, какую я видела еще давно, дома, у некоторых невольников. Они потом либо сбегали, либо вешались. Ты тоже уедешь… жаль.
– А скажи-ка, Зуйнар, ты бы хотела выйти замуж, скажем, за Жан-Люка?
Девушка вдруг покраснела:
– Конечно, хотела бы… Господин Жалюк так красив и влиятелен. И это ничего, что он пока что не правоверный и – дворцовый раб. Скоро он выкупится на волю и примет истинную веру.
– Ох, ничего себе! – искренне удивился Раничев. – Жан-Люк что, сам тебе об этом говорил?
– Да, господин. Мы тут как-то с ним болтали…
– И ты будешь его любить?
– Да! И рожу ему много красивых детей… Только, – Зуйнар вздохнула, – он не обращает на меня совсем никакого внимания.
– Ну еще бы… Ты же сейчас мальчик.
– О, господин…
– Ладно, так и быть – обещаю переговорить с Жан-Люком о тебе! Только не сейчас, позже… А дальше уж сами решайте.
К вечеру Жан-Люк вернулся домой не один, а в компании с сухоньким старичком в белой чалме и с шелковым щегольским поясом.
– Фазиль-бей, – усаживая гостя на почетное место, шепнул марселец Ивану. – Мухтасиб… Как раз занимается водоносами.
– Мухтасиб? – тихо возликовал Раничев. – Вот славно!
– Он – мой наставник в делах принятия истинной веры, – как бы между прочим поведал Жан-Люк. – Но – тсс! – любит иногда выпить. Только это между нами.
– Само собой, – потер руки Иван.
Чернокожий слуга Жожо уже тащил кувшин и закуску…
И снова с утра Раничев уже был в делах, впрочем, как и почти все в городе. Едва прошел предрассветный намаз, как рынок уже заполнился народом. Речи солидных купцов – торговцев тканями, оружием, драгоценной посудой – перебивались истошными воплями расхваливавшей свой нехитрый товар мелочи – лепешечников, продавцов сластей, водоносов…
Иван знал уже, где следует искать Али, – выспросил вчера у старого мухтасиба. Вот он, рынок, невдалеке от мечети Олив, почти в самом центре медины. Вот и широкоплечая фигура Али. Высмотрев его в толпе, Раничев подозвал вчерашних мальчишек и бросил им дирхем.
– Вот вам, забыл заплатить.
– Благодарствуем, почтеннейший! Может, еще чем помочь?
– Можете… Видите во-он того водоноса? Это мой приятель. Хочу над ним подшутить…
Казалось, миг всего и прошел, как мрачного водоноса окружили рыночные мальчишки – кто-то потянул его за пояс, кто-то, словно бы невзначай, толкнул под руку… А кто-то в этот момент занялся бурдюком. Злобно осклабившись, водонос разогнал мальчишек тумаками и погрозил огромным волосатым кулаком:
– Ну, попадитесь еще мне, твари!
Утерев пот, он повернулся и нос к носу встретился со старичком мухтасибом.
– Рад видеть тебя в добром здравии, уважаемый Фазиль-бей, – бормоча про себя ругательства, низко поклонился Али.
– Аллах в помощь, – мухтасиб усмехнулся. – Жалуются на тебя, Али! Говорят, мошенничаешь, под видом свежей продаешь правоверным никуда не годную воду.
– Кто сказал такое?! – расправив плечи, грозно возопил водонос. – Я разорву его на части вот этими вот руками!
– Чем орать, налей-ка мне лучше стаканчик, – сладенько улыбнулся Фазиль-бей. – А то употел что-то. Видать, совсем стар стал.
– Пей на здоровье, уважаемый. – Водонос налил воды в медный стаканчик и почтительно протянул его чиновнику.
Тот немного отхлебнул и закашлялся:
– Чем ты поишь правоверных, о нечестивец?
– Что? – Водонос тут же попробовал свою воду – и с негодованием принялся отплевываться от песка и ила.
– Заканчивай торговлю, Али. – Фазиль-бей строго покачал головою. – Пойдешь с нами к макхаму. – Старик мигнул стражникам, и те моментом обступили несчастного водоноса.
– Не виноват я, не виноват… – тупо повторял тот, идя вслед за торжествующим мухтасибом. – Клянусь, чистейшая была вода!
Другой мухтасиб – усатый рыночник – завидев Фазиль-бея, с самым безразличным видом отвернулся от водоноса. Ну его! Связываться со вздорным стариком – себе дороже выйдет. А что касается Али… Так, в конце концов, не так уж много он и платил за благорасположение. Да и вообще, осторожней надо…
Придя к приземистому зданию суда – макхаму, – Фазиль-бей приказал страже кинуть нечестивого водоноса в тюрьму – небольшое помещение для задержанных, пристроенное к макхаму со стороны заднего двора.
– Пусть пока посидит, – добродушно произнес старик. – А я пока подумаю, что с ним делать.
Поднимаясь по небольшой лестнице в макхам, он наткнулся на почтительно стоявшего у стены Раничева.
– А ведь ты был прав, Ибан. – Мухтасиб покачал головою. – Этот пес Али и в самом деле торговал дурной водою. Что ж, его ждет хороший тазир… Ударов сто, не меньше…
– О, жаль бедного водоноса. – Раничев молитвенно сложил руки. – Не позволит ли уважаемый мухтасиб мне переговорить с ним? Я ведь его хорошо знаю и неоднократно предупреждал о том, что не стоит продавать такую воду.
– Ну поговори, ладно, – махнул рукой старик. – Я скажу стражникам, чтоб пропустили… Ну как, вечером доиграем партию в шашки?
– Конечно, почтеннейший Фазиль-бей!
Помещение для задержанных представляло собой низкое – едва поднять голову – строение из серого кирпича, с надежной, обитой железными полосками дверью и маленьким оконцем под самым потолком. День только начинался, и водонос Али был пока единственным узником.
Когда дверь распахнулась, он не шелохнулся, так и продолжал сидеть на земляном полу, скрестив ноги и мрачно устремив взгляд прямо перед собою.
– Ну, здравствуй, Али, – войдя, присел рядом Иван. – Хочу помочь тебе раскаяться!
– Что?! – Водонос с ужасом посмотрел на вошедшего, словно бы увидел змею. – Ты? Ты?
– Я! Успокойся и не смотри на меня, как солдат на вошь. Представляешь, что тебя ждет, если будет доказано, что совершенное тобою – явное мошенничество и наглый обман?
– Клянусь, я ничего не знал! Моя вода всегда была чистейшей.
– Что невозможно доказать… Впрочем, я могу помочь тебе.
– Ты? – Водонос усмехнулся. – Но что тебе будет нужно взамен?
– Ты знаешь.
– «Дети… Дети Ваала»? – хриплым шепотом произнес Али. – Безумец, ты не знаешь, на кого замахнулся!
– Да ну? – Иван хохотнул. – Фарид ибн-Бей вовсе не так уж неуязвим, как все вы думаете. День-два, и он предстанет перед судом. Не думаю, что халиф будет благоволить к этому вероотступнику.
Водонос ощерился:
– Я ничего тебе не скажу! Лучше вынести несколько ударов палками, нежели умереть страшной и неотвратимой смертью.
– Как Ахмед? Ведь это вы его убили!
– Да, как Ахмед! – с вызовом сверкнул глазами Али. – Уходи, иначе…
– Жаль…Я думал, тебе не помешает немного серебра… В конце концов, ты не так уж и виноват перед Аллахом. Я сам видел – ты не участвовал в их мерзких оргиях, просто лишь иногда исполнял поручения. Они ведь неплохо платили, почему бы не заработать?
– Вот именно! – В черных глазах водоноса неожиданно появилась надежда. Этот непонятный иноверец говорил точно так, как рассуждал и сам Али.
– Пойми, с «Детьми Ваала» уже почти покончено. Людям халифа известно о них все… Осталось лишь их схватить. А ваш главарь Фарид… думаю, он зря надеется остаться чистым в глазах халифа.
– Фарид, – яростным шепотом повторил Али. – Жадный и жестокий проходимец. Он ведь не местный, алжирец. И я не раз видал в его доме тайных посланцев алжирского дея.
– Так Фарид приглашал тебя в дом?
– Ага, как же! Кто я и кто он? Я всего лишь доставлял туда вино и женщин.
– Что ты знаешь о некоем Хасане ад-Рушдия?
– Впервые о таком слышу, – честно признался Али. – Ты сказал, я могу заработать?
– Вполне, – кивнул Раничев. – Я должен знать все о секте! Связи, места сборищ, тайные знаки… все, понял, Али?
– Да уж как не понять… – Покачав головой, водонос вдруг поднял глаза: – Кто ты? Ты – посланец халифа?
– Именно так, Али, – без зазрения совести соврал Иван. – Халиф давно поручил мне следить за вами.
– Я так и знал, – водонос опустил голову… – Думаю, за мои прегрешения мне отрубят голову.
– О нет, Али. Все будет зависеть от твоей помощи халифу.
Раничев вышел наружу вполне довольный проделанной работой и реакцией водоноса Али. Хоть, конечно, и невелика сошка, но все же… Сколько всего узнал!
– Ну как, раскаялся это грешник? – спускаясь во двор, осведомился Фазиль-бей.
– Конечно, раскаялся и хочет как можно быстрее загладить вину. Говорит, случайно зачерпнул воду не там, где всегда…
– Что ж, – старый мухтасиб смачно зевнул. – Хватит с него и десятка ударов. Так ты не забыл, что мы сегодня играем?
– Как я могу забыть? Вы, уважаемый Фазиль-бей, такой замечательный игрок, что я даже сейчас просчитываю ходы будущей партии.
Польщенно улыбаясь, мухтасиб шустро направился к паланкину.
Вернувшись в дом марсельца, Иван увидел взволнованно ходившего по двору хозяина. Помахал рукой:
