Стальной кулак - Алим Онербекович Тыналин
Курчинский обвел взглядом присутствующих:
— Возражений нет? Тогда постановляем: создать комиссию под председательством товарища Метельского. Срок работы — один месяц. В составе комиссии представители Госплана, ВСНХ, военного ведомства и геологического управления.
— И «Южнефти», — вставил тот же самый настырный эксперт. — У нас большой опыт разведочных работ.
— Хорошо, включим и представителя «Южнефти», — согласился Курчинский. — Еще предложения есть?
В зале повисла тишина. Я понимал: прямого отказа удалось избежать, но впереди долгая бюрократическая борьба. И мои противники уже начали расставлять фигуры на этой невидимой доске.
— На этом вопрос можно считать закрытым, — подвел итог Курчинский. — Товарищ Метельский, жду от вас список членов комиссии к завтрашнему утру. И график работы.
Выходя из зала, я поймал на себе внимательный взгляд того эксперта. Он явно был доволен таким поворотом событий. Что ж, предстояла серьезная работа с комиссией. И времени на раскачку у нас не было.
А потом меня осенило. Я понял, кто этот загадочный эксперт, диктующий условия председателю комиссии ВСНХ.
Глава 23
Ва-банк
Да, черт побери, это и есть тот самый Студенцов. Я его узнал по описанию. Я вышел из зала заседаний, спиной чувствуя пристальный взгляд соперника.
В коридоре ВСНХ царил обычный деловой гул. Из приоткрытых дверей кабинетов доносился стук пишущих машинок, сотрудники спешили с папками документов. Я направился к лестнице, когда услышал негромкий голос с характерным оканьем:
— Леонид Иванович, позвольте минутку…
Студенцов стоял у окна, рассматривая что-то во внутреннем дворе. Его невысокая плотная фигура отбрасывала четкую тень на потертый паркет.
Теперь я впервые мог рассмотреть его вблизи. Невысокий, плотный, но в каждом движении чувствовалась какая-то кошачья грация. Дорогой костюм английского сукна сидел безупречно, однако галстук был намеренно простым, «пролетарским». В этом он похож на меня.
Холеные руки с коротко остриженными ногтями то и дело поправляли пенсне или теребили батистовый платок, единственный признак внутреннего напряжения.
Но главное — глаза. Удивительные серо-зеленые глаза с золотистыми искрами, внимательные и цепкие. Взгляд то становился вкрадчивым, почти ласковым, то вдруг делался колючим и острым. Человек, привыкший читать собеседника как открытую книгу.
Его негромкий голос с характерным оканьем звучал мягко, вызывая невольное доверие. Неторопливая речь с правильными литературными оборотами выдавала хорошее образование, хотя он старательно добавлял простонародные словечки. «Выдвиженец из рабочих» явно много работал над собой.
Было в нем что-то от матерого хищника. вроде бы ленивого и благодушного, но готового в любой момент сделать молниеносный бросок. Каждый жест выверен, каждое слово точно рассчитано. Даже привычка промокать губы платком казалась не нервным тиком, а способом сделать паузу, оценить реакцию собеседника.
Я вспомнил его послужной список. Начинал простым рабочим на нефтепромыслах, быстро выдвинулся, в Гражданскую проявил недюженные организаторские способности. А потом стремительный взлет в «Южнефти». Череда исчезнувших конкурентов, умелое лавирование между группировками в руководстве, способность всегда оказываться на стороне победителей.
За внешней доброжелательностью пряталась железная хватка человека, который точно знает, чего хочет, и умеет этого добиваться. Опасный противник. Не шумный и прямолинейный как Черноярский, а тихий и методичный. Из тех, кто никогда не угрожает открыто, но умеет создать вокруг жертвы пустоту, медленно затягивая петлю.
— Интересный доклад, весьма интересный, — он достал батистовый платок, протер стекла пенсне. — Особенно впечатляет размах. Три миллиона рублей — серьезная ставка.
— Проект того стоит.
— Несомненно, — Студенцов чуть улыбнулся. — Вот только зачем создавать новую структуру? «Южнефть» имеет богатейший опыт разведочных работ. Мы могли бы…
— У нас свое видение организации работ, — перебил я.
— Да-да, — он промокнул губы платком. — Я наслышан о ваших… инновационных подходах. Металлургия, машиностроение… Весьма впечатляющие успехи.
В его голосе появились вкрадчивые нотки:
— Знаете, Леонид Иванович, в нашем деле очень важно правильно выбирать союзников. Времена нынче сложные. Того и гляди, припомнят человеку какие-нибудь старые связи…
— Это намек?
— Что вы, простое наблюдение, — Студенцов повернулся к окну. — Вот, например, ваш заграничный опыт с промышленной группой Круппа. Очень интересные контакты…
Я почувствовал, как внутри все напряглось. Откуда у него эта информация?
— Или вот эти ваши… кооперативные идеи, — продолжал он как бы между прочим. — В определенном свете они могут показаться попыткой реставрации частного капитала.
— У вас богатая фантазия, Игорь Платонович.
— О нет, — он снова улыбнулся. — Просто житейский опыт. Знаете, сколько хороших специалистов погубила принципиальность? А ведь можно работать вместе. Объединить усилия.
— И все под крылом «Южнефти»?
— Почему бы и нет? Вы бы могли занять достойное место… Скажем, заместителя по техническим вопросам. С очень широкими полномочиями.
На мгновение я задумался. Предложение выглядело заманчиво. Мощный административный ресурс «Южнефти», налаженные связи в наркоматах, готовая производственная база. Можно было бы избежать долгой бюрократической войны.
Но что-то в интонациях Студенцова насторожило меня. Я вспомнил, как методично он устранял конкурентов в нефтяной отрасли.
Сначала делал людям заманчивые предложения, потом постепенно отодвигал их на вторые роли, а затем… Мышкин рассказывал, что в прошлом году талантливый инженер Свешников, согласившийся на должность технического консультанта в «Южнефти», вдруг оказался замешан в каком-то темном деле. Где он сейчас, никто не знает.
Нет, Студенцов из тех людей, кто не терпит самостоятельных фигур рядом с собой. Сегодня он предлагает широкие полномочия, а завтра…
Завтра я стану заложником его интриг, потеряю свободу действий. А главное, придется отказаться от самой идеи гибкой организации работ. «Южнефть» — это старая бюрократическая система, где любая инициатива вязнет в согласованиях.
К тому же я слишком хорошо помнил свой опыт из будущего, как подобные «слияния» заканчивались поглощением более слабого партнера. Нет уж, лучше долгая борьба, чем медленное удушение в объятиях «старшего товарища». А я в нефтяных делах пока что «младший».
Я выдержал паузу:
— Благодарю за предложение. Но у меня другие планы.
— Жаль, — Студенцов спрятал платок в карман. — Очень жаль. Знаете, в комиссии у Метельского будет работать мой старый знакомый Лабутин. Дотошнейший человек. Обожает копаться в документах, особенно в старых…
Он сделал ударение на слове «старых».
— Надеюсь, найдет много интересного, — ответил я ровным голосом.
— Несомненно, — Студенцов направился к лестнице. — Да, и еще… Говорят, профессор Ипатьев начал какие-то работы в вашей лаборатории? Передавайте ему привет. Удивительный человек, столько знает о… разных разработках.
Он спустился по лестнице, оставив меня
