Гридень 6. Собиратель земель - Денис Старый
— Тоже верно, можно и так, — согласился мой родственник.
— Вот… и таких воинов я так же создаю. Им не нужны ладные кони, но после выстрела, самострельщики уже скорее всего смертники, только и остается, что бежать. Перезарядка до двух минут, — выдал я идею создания рейтаров.
Тактика сугубо степная: налет-обстрел-уход. И такие вот рейтары-самострельщики могут сильно помочь в атаке той же пехоте, или прикрыть фланг.
— Ты же не собираешься против меня воевать? — насторожился Аепа.
— Нет, конечно. Ты же мне родственник, а еще ты вассал великого князя, почти как и я. В чем наши противоречия? — отвечал я.
Уже третий час к ряду мы с ханом устраивали учения в поле. И это не прихоть двух имеющих власть мужчин. Учения, которыми в этом времени несколько пренебрегают, — неотъемлемая часть обучения ратника. Своего рода, это проверка на «вшивость». А еще, учения — почти бой. Если новик будет участвовать вот в таких представлениях, для него бой будет, как учение, а учение, как бой. Психологически легче тогда воевать.
Вот и сейчас я «обкатывал стрелами» свои танки, то есть тяжелых ратников-ангелов. Да, ангелами становятся почти всегда те, кто уже участвовал в сражениях, но пусть прочувствуют удары стрел на себе, услышат этот звон. Конечно, стрелы не боевые, на них нет наконечников, лишь металлические наклепки, чтобы звук удара металла о металл был. Вместе с тем, правильно среагировать на приказ в условиях, когда на тебя обрушивается поток стрел, многого стоит. Вот и обучаем не теряться, а выполнять свою работу в любом шуме и даже, когда по тебе ударяют смертоносные предметы. Тут же и кони учатся, привыкают к звону об их доспехи.
Учились и союзные половцы. Их тактика теперь больше становилась степной, чем раньше, хотя элитный отряд в пять сотен тяжелых конных по типу моих ангелов у Аепыимелся. Вместе с тем, мне нужно было качественное прикрытие на флангах, если придется самостоятельно воевать. И я рассчитывал на половцев. А еще, если случится таранный удар в исполнении ангелов, нужно же кому-то следовать за братьями, дабы добить рассеянного противника. У меня мало своей легкой кавалерии.
Орда хана Аепы уже превысила девяносто тысяч человек и теперь разделилась на два кочевья. Мой родственник послушал меня и посадил на землю некоторых из половцев, а я прислал одного из своих старост, чтобы тот прояснил основы хозяйствования на земле. Много чего половцы выращивать не будут, но овес для себя и для коней хотят посадить.
— Давай твоих пешцев еще постращаем, — усмехнулся хан.
— Хватит, уже и так пять раненых и три коня убиты. И все это твои воины, брат мой, — наступила очередь и мне посмеяться. — Так мы и без боя нанесем друг другу ущерб, что и врага не нужно.
Аепа все никак не успокоится от того фиаско, что случилось с его конными при учебной атаке на строй пехоты. С одной стороны, у меня убежали, побросав оружие, тридцать семьчеловек, с другой стороны, половцы не смогли даже ворваться в построение пикинеров. Несмотря на то, что пики в руках пешцев были без наконечников, половецкие кони просто побоялись вклиниваться в строй пехоты, капризничая и часто скидывая своего наездника.
Вот и выходило, что хан Аепа смеется над трусостью моей пехоты, несмотря на то, что из всего числа новиков бежало только восемь процентов. Ну, а я смеюсь с того хаоса и той растерянности, которая возникла в стане условного противника, когда половцы приблизились к пехоте. Учитывая то, что мои арбалетчики из-за спин пехотинцев разрядили свои самострелы, половцы с катастрофическим счетом проиграли в этом сражении.
Кстати, арбалетчики стреляли с боков пехотного построения, там же были и отряды моей конницы. Как арбалетчики умудрялись стрелять из-за спин пехоты? А у них сейчас шиты-конструкторы, где можно выдвинуть дощечку, опереться на нее, как на ступеньку, и на несколько секунд, сколько потребуется для выстрела, стать на пару голов выше пехотинцев. Приспособа мелкая, но, как оказывается, может создать некоторые неудобные для противника тактики.
В целом с арбалетчиками я решил еще работать. Что мешает сделать так называемую «улитку». Это стрельба караколированием. Линия стреляет, уходит, стреляет вторая линия, и так далее. То, что позже переняли аркибузиры. Обучаем две сотни арбалетчикам такому приему, не все выходит гладко. Большая дисциплина нужна и слаженность действий.
— Ты же понимаешь, Владислав, сколь большими силами нынче обладаем? — спросил после окончания Военного Совета хан Аепа.
— Не будешь ли ты меня стращать тем, что я могу стать больше, чем есть на самом деле? — спросил я с настороженностью у родственника. — Я предательство не приемлю.
Установилась напряженная тишина. Я прекрасно понимал, насколько может быть соблазнительным обладание великим войском. Настолько же, сколь неприятно будь кому подчиняться. На данный момент в Братстве, если суммировать всех воинов, даже тех, что находятся в Византии, выходило более десяти тысяч ратников. Если сюда прибавить фактор отличных доспехов, вооружения, коней, тактик применения войск, механизмы, огнеметы в виде «греческого огня», пороха, то… соблазн, действительно, огромный.
Если смоделировать ситуацию, при которой войско Братства объединяется с еще численно большим количеством воинов ханской Орды, получалось выставить почти двадцать шесть тысяч. Это много, очень много.
— Брат мой Аепа, неужели ты не понял, для чего я живу и что делаю? Если у тебя есть крамольные мысли отвернуться от Руси и веры православной, то скажи мне об этом и сейчас мы с тобой не скрестим свои сабли, но с горечью и с болью в сердце, я сделаю это в будущем, — сказал я и стал наблюдать за реакцией половецкого хана.
— Я с тобой. Мало того, будь иначе, я бы не смог объяснить своим приближенным предательство. Последние войны дали моей Орде все, о чем только мечтает кочевник, а обмен с тобой на ячмень и овес делает котлы наши еще богаче и разнообразнее, — после продолжительной паузы сказал хан, посмотрел мне в глаза и продолжил. — Со мной связались люди булгарского эмира. Эмир сам кипчатско-половецкого роду племени, он знал, что предлагать мне. Обещал независимость, поставить меня великим ханом над всеми половцами западнее реки Этиль-Волги. Сулил серебра много, свою дочь мне в
