Гридень 6. Собиратель земель - Денис Старый
Ну, и другое — забота о своих людях делает их поистине своими.
Выстроить систему: сад-начальная школа-ремесленное училище — это очень важно. Если раньше я считал подобное почти нереальным, то сейчас очень даже. Конечно, у меня нет учителей, но есть мало-мальски образованные женщины. Они могут научить грамоте и примитивному счету. Вопрос с наставниками необходимо решать для ремесленных училищ. Там нужно все же давать основы математики, физики, химии. Если будущий кузнец-бронник будет понимать свойства металлов, иметь понятие о температуре, то и на практике быстрее освоится, может что-то в своей работе улучшит. Из шести дней в неделе, кроме воскресенья, три дня учащиеся будут на практике, осваивая сразу две профессии. Один день полностью уйдет под изучение закона Божьего.
В дни теории полтора часа будут отдаваться воинскому искусству. Каждый мужчина в моих землях должен знать, с какой стороны держать копье и как перезарядить самострел. На большее я и не рассчитываю, хотя путь в ратники открыт любому, были бы предпосылки, характер и желание.
Красиво все звучит, но я понимаю, насколько будет сложным осуществление замысла. Я очень рассчитываю на то, что мои записи, зовущиеся «учебниками», помогут. Может, придется устраивать Ланкастерскую школу, это когда ученики, усвоившие материал, обучают тех, кто отстает. Так сильно сокращается потребность в наставниках, однако, ухудшается уровень образования. Но мне же не нужны гении. Для развития науки будет Академия, ну, и православный Затвор-семинария. Вторая больше станет развивать теорию и практику православия. Мне важнее квалифицированные работники.
Нужен печатный станок. И я создам его в ближайшее время. Раньше, при отсутствии достаточного количества писчего материала, думать о печати было преждевременно. Сейчас же я понимаю, что опаздываю с этим. И я видел когда-то тот самый печатный станок, в той же поездке, где и технологию производства бумаги подсмотрел, в прошлой жизни, разумеется.
Три дня я был с семьей. Я потребовал, чтобы никто не беспокоил. Веснян, ставший моим главным рындой-телохранителем, отворачивал всех просителей. Встречи все равно были, но, как говорится, не только без галстуков, но и без портков. В бане пьянствовали.
Прибыл Алексей, отчитавшийся, что его жена готовится принять постриг, а ему жену бы, уже третью, а то с дитем сам не разберется. Боброк был тут же, у него также ребенок, дочка родилась. Озадаченный отец даже спрашивал меня, кого я вижу женой для своего сына. Смешно, когда дети еще только учатся садиться, а родители уже размышляют о том, как их усадить на свадебный стол. Пришлось перенаправить матримониальные потуги друга в другую сторону. Хотелось бы породниться с кем знатным и полезным для дела.
Приехали и другие приближенные мне люди, и мы… употребляли хмельное. Пили вино, дорогущее, к слову, шлифовали все это пивом и медом. И тогда, на этой пьянке, что началась в бане, а закончилась почему-то в конюшне, где и уснули, я решил изготавливать алкоголь.
Уровень развития кузнечного дела, как и стекольного, позволял создать самогонный агрегат, да не один. А сырья хватало для производства. Еще раньше все было приготовлено, оставалось только соединить детали самогонного аппарата, да научить трех-четырех человек производить дистиллят.
Конструкция была мне известна из детства. И нельзя сказать, что детство было такое, мягко сказать, неправильное. Все было правильно, как у многих тогда. Дед ставил брагу, а после, когда брага подходила, они с батей в подвале дедовской хрущевки гнали «продукт». Экспериментировали еще. Так поступали не только мои родители. Особенно во второй половине восьмидесятых годов самогон гнала каждая третья семья. Такой вот был «сухой» закон на закате Советского Союза.
Не хочу спаивать Русь. Такая отрава, что будет капать из краника в глиняный кувшин, способна убить целый народ. Если люди так пьянеют от пива, то крепкий алкоголь будет не завуалированным ядом, а самой, что ни на есть отравой. Но… почти все нужно пускать на продажу и будь, что будет с европейскими народами. Деньги за это можно получить очень серьезные.
А еще одним уксусом в нашей примитивной, но уже где-то и продвинутой медицине, не обойтись. Алкоголь может быть дешевле уксуса и использоваться и как антисептик, и…анестезия. Притупление боли, к примеру, когда нужно вытянуть стрелу, очень важно. Ведь человек может умереть от болевого шока даже чаще, чем от раны.
И только на четвертый день я отправился на учебные площадки военного лагеря у Воеводино. Так получилось, что я теперь не могу усидеть на одном месте. Я люблю свою семью, это понял отчетливо и больше не подвергаю никакому сомнению. Но домоседом не могу оставаться.
Глава 19
Град стрел летел в идущих на таран конных ангелов. Свистело оперение, создавая ощущение неминуемой смерти. Стучали о воинские доспехи древки пущенных стрел. Но воины все равно шли вперед, не взирая ни на что. Они должны были прочувствовать страх перед обстрелом стрелами, понять, осознать защищенность и крепость брони.
— Каскад! — скомандовал командир-тысяцкий Боброк и тысяча, почти тысяча двести воинов, ускорились.
Приказ был продублирован жестом командующего, а также один из трех знаменосцев поднял соответствующий стяг. Так что слаженность не была потеряна, и лавина конных крылатых ратников единым организмом устремлялась на врага.
Они долго учились этому, спотыкались, терялись, получая увечья. Одиннадцать воинов не дожили до момента, когда они будут на интуитивном уровне совершать все необходимые маневры. Да, учение было жестким, порой жестоким, особо никто не щадил ни себя, ни своих подчиненных. Но нет времени на раскачивания, воин должен воевать, а не только лишь учиться. Как результат — атака на условного противника развивается согласно основам тактики.
Теперь половцы не смогут, не успеют удрать. Да у них особого шанса на побег и не было. Несмотря на то, что у русичей удельный вес снаряжения больше на пятнадцать килограммов, чем в среднем у хорошо вооруженного половца, кони Братства более выносливые, чем у большинства кипчацких воинов. Это было связано с тем, что конным ангелам был положен лучший конь, чем иным всадникам Братства.
— Согласен, мой брат, что твои не сдюжат от такого удара? — спросил я у хана Аепы.
— Согласен. Но ты же не учел, что в иной раз стрелы будут боевые, бронебойные, — сказал половецкий хан.
— Ну, ты опять, — усмехнулся я. — Проверяли же с тобой новые панцири с пластинами и латами. Нет той стрелы, что пробьет такое.
— Тяжелый самострел пробивал, — не унимался хан.
—
