Гридень 6. Собиратель земель - Денис Старый
Несмотря на то, что Аепа был у меня в гостях, я не так много уделял ему времени. Он больше общался с сестрой Тесой-Марией и с племянником. Я же распределил свою рабочую неделю таким образом: три дня уделял обучению войск, штабным играм со своими тысяцкими и сотниками, а также поиску взаимопонимания с младшим воеводой Никифором.
Никифор был отличным воином, но ему не нравилось мое увлечение пехотой. Основные наши тактики теперь строились именно вокруг пехотного построения. Пехотный строй должен либо наступать с поддержкой на флангах конницей, либо действовать от обороны, опять же конница поддерживала пехоту, а не наоборот. И пусть таранный удар, как весомый довод, я не отрицаю, все равно выходит так, что конница начинает занимать второстепенное значение.
Подобный подход я оправдывал экономически. Все так же легче набрать пехотинцев и вооружить их по остаточному принципу, облачая в устаревшие кольчуги и штампуя простейшие шлемы с большими полями. Тех же копий все еще более, чем достаточно. Здесь же вопрос и времени. Легче обучить взаимодействию в строю копейщика, чем выучить тяжелого конника. В первом случае при интенсивном процессе обучения достаточно полгода.
— Бах, — прозвучал выстрел и облако дыма моментально рассеялось.
Сильный ветер уносил последствия сгорания пороха, а еще он заставлял щурить глаза. Может быть я щурился еще и потому, что был чрезвычайно доволен. Мы отлили первую пушку! Изделие вышло небольшое, крайне тяжелое, но я настолько опасался разрывов ствола или еще каких-нибудь побочных опасных вариантов развития событий, что перестраховывался. Бронзовая бандура оказалась полтора метра в длину и диаметром всего в двести миллиметров. Тяжелющая!
То, что видел когда-то в исторических музеях, в кино, то и изобразил. В прошлой жизни я не был артиллеристом, но в достаточной степени принципы артиллерии знал. Думаю, что орудие получилось таким, какие использовались в веке так пятнадцатом.
— Заряжай дробью! — приказал я.
— Что? Воевода, ты сказал что-то? — орал Ефрем.
Я глубоко вздохнул и перенаправил приказ не тому, кого планировал поставить главным артиллеристом, а ближнему десятку тысяцкого Ефрема. Тысяцкий пушкарных дел получил легкую контузию. А ратники знали последовательность заряжания и без указки своего командира, уже прочистили ствол, продолжали осуществлять остальные манипуляции. Скрепленные воском железные шарики вставили в ствол, сверху забили пыж, подсыпали пороха и ждали приказа.
— Поставьте деревянный щит в ста шагах! — распорядился я и пошел в укрытие.
— Бах! — окрестности огласил звук очередного выстрела и картечь устремилась вперед.
Теперь чуть оглушило и меня, несмотря на то, что перед выстрелом открыл рот и закрыл уши. Нужно будет придумать какие-нибудь беруши, иначе после первого боя все пушкари станут глухими. И как спасались артиллеристы раньше… в смысле в будущем, на заре эры артиллерии?
В этот раз дыма почему-то было больше. Пусть сильный порывистый ветер вновь унес облачко, но ситуация заставляла задуматься. Обязательно нужно учитывать фактор задымления позиций. Если произойдет залп четырех-пяти орудий, то определенно ничего не будет видно.
— Отправляйтесь вперед! Найдите ядро и определите, на какое расстояние оно улетело! Тоже самое с дробью, — приказал я и сам пошел к щиту.
Если убедительное поражение противника будет происходить на расстоянии в триста метров, это уже серьезный успех. Остается лишь поставить щиты между орудиями, чтобы уменьшить вероятность прилета шальной стрелы, пущенной навесом, и тогда два выстрела из пушки можно произвести практически безнаказанно.
Пятьсот шагов — именно на таком расстоянии нашли последний железный шарик. Много ли это? Достаточно. Безусловно, думать о поражении противника дальше, чем на четыреста шагов не стоит. Между тем, заряд, который использовался для выстрела был заведомо меньшим, чем тот, который мог быть. И все равно прописывать в уставе будем первый выстрел не дальше, чем на триста шагов.
— Что скажете? — спросил я командиров на Военном Совете.
Собрание и «разбор полетов» происходило здесь же в поле. Быстро был поставлен шатер и все тысяцкие, а также младший воевода Никифор были спасены от дождя под сводами сероватого шатра. Командиры даже имели возможность выпить заваренного ячменного напитка, еще одного заменителя кофе.
— Разброс большой железа вышел. Щит пробило в двух местах, — первым высказался Никифор.
Не сказать, чтобы младший воевода сильно противился использованию пороха, но для него все едино добрая драка оставалась главным и честным элементом боя. Ситуация пока не выходила за рамки небольших споров, но я был готов пожертвовать хоть Никифором, хоть кем иным из командиров Братства, но сохранить артиллерию.
Правда, сохранять пока еще нечего. Отлито три ствола, из которых проверен только один. Нам катастрофически не хватает селитры, чтобы проверять стволы пятью-шестью выстрелами. Недостаточно было и меди, чтобы отливать бронзовые пушки. А из чугуна, сиречь «свиного железа», отлить пока ничего не получалось.
— А я вижу, что это оружие может любую конницу уничтожить на подходе, — высказался Алексей, который при любом моем споре с Никифором обязательно скажет нечто, что мне должно понравиться.
Что-то подсказывает, что около меня начинают созревать интриги. Алексей хочет подсидеть Никифора, возможно, спровоцировать меня на конфликт с младшим воеводой. А целью всего этого будет, конечно же, занятие места второго человека в Братстве. Еще одна причина, по которой Никифор мне выгоден — он оттеняет от меня все эти внутриполитические игры. А еще к Никифору тянутся многие из «старичков», а также из числа тех братьев, которые особо фанатично верующие.
— Я хочу взять три такие пушки в наш поход на булгар, — сообщил я.
— Ты волен так поступить, — не стал в этот раз спорить Никифор.
Еще некоторое время поговорили, как именно добиться отсутствия испуга от громких звуков у животных и людей и, несмотря на начавшийся ливень, все разъехались по своим делам. Чем заняться было у каждого.
Пришли вести, что великий князь Изяслав Мстиславович вышел из Киева в направлении Курска, Рязани. Тот сбор войска, что планировался перед началом вторжения в Новгородское княжество, использовался для подготовки к вторжению в Булгарию. Это выглядело весьма удивительно, но новгородцы выставили в общее своего князя, точнее, посадника, Мстислава Ростиславовича, а также довели его дружину в Новгороде до тысячи ратников.
И подобное стечение обстоятельств меня более чем устраивало.
