Юрий Корчевский - Ратибор. Забытые боги
Комнату снял рядом с портом за сущие гроши – всё же не столица, не Рим.
Сиракузы, основанные на острове ещё в 734 году до новой эры коринфянами, превратились в большой и могущественный город. В период расцвета число его жителей доходило до полумиллиона. В ходе Второй Пунической войны в 212 году до новой эры Сиракузы были захвачены Римом. Кстати, великий математик, механик и инженер Архимед погиб здесь от руки римского легионера.
В городе, особенно в его центре, было множество построек ещё со времён греческого владения. Самым старым и благоустроенным районом был Остров, за ним пригород, Полихна. В них был даже водопровод – редкость для того времени.
Полихна располагалась на склоне холма, к югу от реки Анапа. Сам же город имел ещё четыре района: Ахрадина, Тиха, Теменит и Эпиколы, разделённых между собой каменными стенами, не позволявшими захватчикам легко и быстро занять весь город. В случае войны каждый район превращался в самостоятельный очаг сопротивления.
Илья узнал устройство города на второй день, когда пешком прошёл все Сиракузы.
Населяли город греки, римляне и евреи.
Дом он покупать не стал, дорого. А главное – не было внутренней уверенности, что они задержатся здесь надолго. А интуиции своей Илья привык доверять, до сих пор она его не подводила.
Он снял приличный дом в Полихне. С холма открывался чудесный вид на море, до которого было всего лишь две сотни метров, река под боком, вокруг – заросли самшита, ореха, бука. К тому же аренда недорогая.
Вещи перенесли сразу, наняли слуг, сторожа и повариху – Илья вполне мог себе это позволить.
Несколько дней Илья и Немезида наслаждались погодой, прекрасными видами – да просто отдыхали, Илье надо было отойти душой после бесконечной череды напряжённых дней.
Всё это время он уделял жене, город вместе с ней обошёл. А посмотреть было что: амфитеатр, ещё греческой постройки великолепный храм Зевса – до наших дней дошли лишь руины. Горожане даже показали ему могилу Архимеда со странным надгробием в виде шара из камня – по преданию, именно так завещал Архимед. Всё же к моменту его убийства ему было 75 лет, возраст весьма преклонный, особенно для того времени.
Илья устроил себе отдых на два месяца, однако потом захандрил – скучно стало бездельничать. Он стал придумывать себе занятие. Воевать, проливать кровь не хотелось, претило, наверное, пресытился. В молодости кровь кипит, хочется риска, адреналина. Но чем старше становишься, тем мудрее, и риск уже не кажется оправданным. Кроме того, потеряв тысячу лет назад Марью из-за войны с воеводой, он не хотел повторять былые ошибки. Мужчина должен отвечать за семью, на то он и муж. Илья же защитить свою женщину не смог. Иногда она ему снилась, молчала, улыбалась ласково. Илья тогда просыпался в плохом настроении и с чувством неизгладимой вины в душе.
Руками делать он ничего не умел – корабли строить, очаг из камня возвести, плотничать, одежду шить или обувь… Другому обучен был – судовым инженером-механиком. Вот только двигателей не было, а стало быть, и вакансий не предвиделось. Поэтому после мучительных размышлений он решил заняться тем, что подсказывал в свое время Мордехай, – торговлей, грузоперевозками. Деньги для покупки судна были, только что возить, чем торговать? Зерно из Египта, масло оливковое, рабов из Африки – все ниши уже давно заняты, и без драки их никто ему не отдаст. А заниматься каким-либо делом себе в убыток он тоже не хотел. И не потому, что денег жалко – любой труд удовлетворение приносить должен. Нет прибыли – стало быть, не способен, неумеха, а это – удар по самолюбию.
Обдумывал долго. Помогало то, что знал географию, немного историю, залежи полезных ископаемых. Но всё-таки он решил сначала всё подробно разузнать и отправился на рынок.
Сицилия стояла на перекрёстке морских торговых путей. Мимо неё проходили суда, идущие в Рим из Египта, Ближнего Востока, Колхиды и многих других земель. Суда заходили в порты острова пополнить запасы пресной воды, провизии, продавали часть товаров и закупали местные.
Рынок был обширен и богат. От разнообразия товаров рябило в глазах, а крики зазывал оглушали. Рынок в Сиракузах был странной смесью римского порядка и восточного базара.
Сначала Илья, взявший с собой Немезиду, неспешно прошёлся по рядам – жене полезно было ознакомиться, сделать какие-то покупки, на новом месте жительства не хватало то одного, то другого.
– Покупай всё, что нравится, – кивнул он Немезиде, когда она заинтересовалась куском ткани василькового цвета. Сам же смотрел, что продают, почём и бойко ли разбирают товар.
За полдня они не смогли обойти весь рынок, и, когда Немезида с покупками ушла домой, Илья выбрал солидного купца, подошёл, поприветствовал.
– Что желает купить господин? – учтиво поклонился тот в ответ.
– Поговорить хочу.
Интерес торговца к Илье сразу угас, но Илья знал отличное средство сделать человека разговорчивым. Он достал из мошны серебряный дупондий и протянул его торговцу.
– Я на острове человек новый, хочу торговлей заняться. Ты, я вижу, торговец удачливый и солидный.
При этих словах торговец приосанился – доброе слово и кошке приятно.
– Вот я и хочу послушать совет, какими товарами заняться выгоднее.
– Это смотря откуда возить будешь, если свой корабль есть. А коли нет, тогда скупай в порту с заходящих судов всего понемногу – всяко не прогоришь.
– Это понятно. А предположим, есть?
– Тогда другое дело. Самые дорогие товары – это слоновая кость и чёрное дерево, а ещё – рабы и пряности.
О чём-то подобном думал Илья.
– Богатых людей в империи много, такой товар не залежится, – продолжил торговец. – Кроме того, за ним идти далеко и рискованно, оттого и стоит дорого. А продавать лучше не здесь, а сразу в Рим везти, на острове настоящей цены не дадут.
Разговаривали они долго, и под конец торговец сказал:
– Вижу я, к делу ты основательно подходишь. В долю возьмешь?
– Смотря сколько предложишь.
– Сто золотых монет.
– Я подумаю.
Илье не очень хотелось брать компаньона, тем более – человека ему незнакомого.
С рынка он направился в порт. Илья всегда был человеком целеустремлённым, упорным в достижении цели, и если уж задумал что-нибудь, пёр вперёд, как бульдозер, руководствуясь принципом «Под лежачий камень вода не течёт».
Рядом с портом – верфь, и в первую очередь он направился туда.
Здесь стояло несколько кораблей разной степени готовности, и Илье, получившему образование судового инженера, было интересно.
Римские суда делались из кипариса, сосны, ели, дуба. Детали скреплялись медными коваными гвоздями, швы конопатили смоляной пенькой, корпус покрывали горячим воском. Подводную часть обивали листовым свинцом или медью. Сама же верфь называлась навале. Владельцы судов присваивали им имена собственные, но никогда не писали их на корпусе, считалось, что это плохой знак.
Большой толчок к развитию римского флота дали карфагеняне – они были лучшими мореплавателями. Захватив их суда в качестве трофеев, римляне разобрали их до последнего гвоздя, усовершенствовали по своему вкусу и стали делать на верфях. Это помогло им одерживать победы на море.
Однако разговор с мастерами Илью разочаровал и расстроил. Никто не делал суда на продажу, а только под заказ. Будущий судовладелец должен был внести солидный аванс, определиться с типом судна – торговое, военное, гребное или парусное. И только потом приступали к постройке, которая могла длиться год. Сроки и условия впечатляли.
Илья покидал верфи в глубокой задумчивости, когда к нему подошёл человек. Это был явный мореман – кожа на лице задубевшая от морских ветров и соли, а вокруг глаз морщины, хотя он был ещё далеко не стар.
– Прости, я случайно слышал твой разговор. Ты хочешь судно?
– Да, только ждать долго.
– Тебе нужен актуарий или гаул?
Илья растерялся – названия были ему незнакомы. Откуда ему было знать, что гаул – пузатое парусное судно хорошей грузоподъёмности, но тихого хода? Актуарий же был быстроходен, с узким корпусом, но груза вмещал вдвое меньше.
– Мне нужно крепкое судно с хорошим трюмом.
– Для чего? Ты хочешь возить рабов или лошадей? А может быть, камни для строительства?
Как бы ему объяснить, чтобы звучало подоходчивее? В его бытность на флоте такие грузы назывались генеральными – то есть все, кроме наливных. В Риме же для перевозки лошадей и скота были гиппогины, для строительных материалов – камней или брёвен – лапидарии. Для перевозки зерна – корбиты, а речные – каудикарии. Получалось, что суда специализированные. Ёмкость же трюмов измерялась количеством вмещаемых амфор.
– Наверное, ты раньше не имел дела с кораблями? – высказал предположение незнакомец.
