Кодекс врача - Алексей Викторович Вязовский
– Нет, вы посмотрите на это!
Я отложил утренние газеты, пожал руку ворвавшемуся в кабинет Боброву. Тот держал в руках лист «Копейки», которую мы не выписывали. Из-за ее желтизны.
Вторая половина июля ознаменовалась началом крупного скандала. Неделей раньше вышел журнал «Терапевтический архив», в котором опубликовали статью лейб-акушера Отто про воротник… нет, не Шанца, а Отто, и вот уже питерские газеты пронюхали, что патент на фиксатор шейного отдела получило еще полгода назад московское товарищество господина Баталова.
«Бомба» взорвалась знатная. Ко мне сразу потянулись университетские коллеги за разъяснениями, а вслед за ними прискакали отечественные папарацци. Финалом стал звонок с Тверской с просьбой срочно явиться на ковер. Ну что же… Совмещу приятное с полезным. Увижу Лизу, послушаю ее пение на очередном суаре. А заодно расскажу князю, как все вышло с Отто. Кстати, а когда я начал так называть про себя великую княгиню?
Отправился во дворец вечером при всем параде. Разумеется, взяв с собой бумаги на патент, журнал и газеты. Все в специальной папочке для удобства изучения. Так сказать, в исторической последовательности.
– …все это не очень удачно, – сморщился, словно лимон, великий князь после просмотра папки. – Сейчас решается вопрос о выделении дополнительных средств в бюджет города на коронацию в мае. А тут такой скандал!
– Господин Отто сам виноват в сложившейся ситуации. – Я посмотрел на торчавшего рядом и греющего уши лакея, князь движением руки отослал его прочь.
– Он уже написал прошение об отставке. – Сергей Александрович тяжело вздохнул. – Как сообщают мои люди во дворце, Аликс сильно кричала на Отто.
– Императрица беременна, – пожал плечами я. – Ее чувства можно понять. В такой момент дать повод для скандала…
– Мы все надеемся, что будет наследник. – Князь встал, прошелся по бильярдной.
Сергей Александрович предпочитал решать все важные вопросы за игрой, когда можно подумать, походить вокруг стола. Надо сказать, не самая плохая привычка. И уж точно получше, чем принимать в рабочем кабинете, я начальник – ты дурак.
– Вся империя надеется, – поддакнул я. – Коронационные торжества в Кремле. А народные гуляния где? Кстати, раздачи подарков разве не будет?
– Кажется, на Ходынском поле. – Губернатор ударил по шару, тот залетел в лузу. – Как в прошлую коронацию. Да и в пятьдесят шестом там были гуляния. Но это дело обер-полицмейстера.
Я скрипнул зубами. Какой из себя Власовский глава полиции города, я уже имел возможность убедиться. Слишком мягкий, слишком «чего изволите». Хочет всем угодить. Будут перекладывать ответственность с Министерством Двора, что занимается коронацией, друг на друга, а в результате куча людей передавится. Придется и тут заниматься вопросом самому. Для начала съезжу-ка я на эту Ходынку, посмотрю, что там да как.
В этом задумчивом настроении я заявился на суаре к княгине. Лиза сразу просекла мое состояние, поинтересовалась, почему в такой замечательный, солнечный день у меня на челе непонятные тучки.
– Просто много забот с утра, – честно признался я. Мы сели в гостиной в ожидании прихода гостей, слуги подали кофе с кремовыми пирожными. – Но как увидел вас, то настроение сразу изменилось к лучшему!
– Может быть, наедине будем на… «ты»? – Лиза отпила из чашки, покачала гущу на дне. Было забавно, как этот переход на «ты» перекликался с тем, что я устроил с Викторией зимой. Тогда это было необходимостью, мы вместе работали. Но и сейчас у нас с княгиней есть «общий проект».
– Я не против. Но что скажут слуги? Наверняка они подслушивают.
– Что ты! – протестующе покачала головой княгиня. – У нас служат только самые верные и проверенные. Сам понимаешь, по-другому быть и не может. Сейчас я познакомлю тебя с дворецким.
Лиза позвонила в колокольчик, мигом появился лакей, а вслед за ним – низенький, плотный «боровичок» с пушистыми бакенбардами и лысиной на голове.
– Фома Аникеевич, – княгиня указал на меня веером, – Евгений Александрович не только отныне наш врач, но и друг семьи.
Последнее она выделила голосом. Дворецкий, бросив на меня быстрый, внимательный взгляд, поклонился.
– Для господина Баталова двери нашего дома всегда открыты. Даже если мы не принимаем.
– Я понял, ваше высочество.
Дворецкий мигнул лакеям, те быстро поменяли нам чашки с кофе, сообщил, что гости уже начинают собираться. Что же… Пора становиться другом семьи на деле. То есть знакомиться с окружением княгини и князя.
* * *
Странно, но я никогда в этом времени на Ходынском поле не был. А ведь недалеко совсем, почти в самом начале Питерской, в районе метро «Динамо», в сторону Боткинской больницы. Из всего перечисленного есть только шоссе и Петровский парк с одноименным дворцом. Ну и ипподром на месте, как без него. Так значилось на карте Москвы.
На Тверской я позвал извозчика.
– Куда, барин, изволите? – спросил меня «таксист».
– На Ходынское поле. Там подождать – и на Большую Молчановку.
– Рупь! – почесав бороду, огласил вердикт водитель рыжей кобылы. Это было дорого, но с учетом ожидания…
– Поехали.
Я забрался в пролетку и начал медитировать под стук копыт по мостовой. За Белорусским вокзалом, который сейчас Брестский, пейзаж и вовсе стал пасторальным. Ни тебе Беговой улицы, ни стадиона «Динамо». Почти деревня пошла.
– Вот, барин, тута, – показал извозчик. – Ходынское поле, стало быть. Тут, значится, гуляния были в восемьдесят третьем годе. Разобрали потом все, только выставка осталась.
Я спрыгнул с коляски и пошел на поле, в сторону деревянного храма Сергия Радонежского. Да уж, тоска и запустение. На поле – ямы и канавы. Все густо поросло нестриженой травой, по причине летней жары знатно посеревшей от пыли. Что же, брюки придется в стирку отдавать. Так не мне же их руками тереть!
То, что извозчик назвал выставкой, наверное, было главным павильоном. Огромное здание! Оно сейчас справа от поля. Странно, что ничего не читал о нем. Если сегодня стоит, то что с ним за год может случиться?
Ладно, ямы от фундаментов, колдобины, трава некошеная. Это все за пару-тройку дней можно выровнять и привести в порядок. Но где тот гигантский ров, из которого через полгода еле выбрался Гиляровский? В упор не вижу. Может, это там, где солдатики стоят? У них вроде летние лагеря здесь. Я дошел почти до водокачки в дальнем конце поля – и следа нет. Но ведь народ, как писали, шел со стороны Ваганьково и скапливался во рву. А сейчас и представить невозможно, чтобы сюда таким образом подойти можно. Странное это дело. Надо еще у Власовского спросить, благо он регулярно заглядывал в
