Фактор беспокойства - Алексей Ковригин
В своём прошлом я крайне отрицательно относился к США, видя наглое и бесцеремонное отношение её политиков к моей Родине. Мне, как экономисту, было вполне очевидно, что в первую очередь Россия интересует Запад только как источник дешёвых ресурсов. А вся эта шумиха насчёт священной борьбы западной демократии «с коммунистами» во времена СССР, или с «Путинской диктатурой» в буржуазной России, ни что иное, как «дымовая завеса». Это всего лишь давно и хорошо известный специалистам «Туман войны», прикрывающий попытку и дальше продолжить дробление бывшей «Империи» на множество зависимых от запада карликовых государств, а лучше всего, на враждующие между собой мелкие «княжества». Это у них почти получилось, но: — «У русских 'почти» не считается.«© и в четырнадцатом году 'Что-то пошло не так»©, жаль, что не увижу, чем всё это закончится в моём времени.
Но эти парни к делам своих политиков отношения не имеют. Их интересуют более приземлённые вещи и наш «разговор о девушках» вскоре плавно переходит на лётную тематику. Рассказываю о перспективах авиастроения и о том, что вскоре мир авиации изменится кардинально. Это пока ещё в проектах, но авиаконструкторы уже задумываются о реактивных самолётах. И это не фантастика, уже через пять лет в Германии поднимется в небо первый реактивный «Heinkel He 176». Об этом хорошо помню по фильмам из своего прошлого. На память о встрече фотографируюсь в окружении лётчиков эскадрильи на фоне «моего» Пишутера, и мы расстаёмся добрыми друзьями. Договариваемся с Шеннолтом, что тот попробует уговорить полковника Паттерсона на пару учебных воздушных поединков, а я постараюсь договориться с Тосканини и выкроить для полётов хотя бы одну неделю. Утром улетаю с «Райт Филд» и вечером уже вновь в Нью-Йорке.
* * *
Грёбаная вездесущая пресса… Благодаря ей, моим «хитрым военным планам» сбыться не суждено. Нет, Маэстро Артуро Тосканини с большим удовольствием согласился меня «подменить на недельку», и Шуберт, чуток поворчав для порядка, тоже особо возражать не стал. И всё было бы хорошо, если бы мой фотоснимок с пилотами авиабазы «Райт Филд» на фоне «Боинга» не попал в местную газетёнку. Вместе с небольшой заметкой «о встрече советского композитора с лучшими авиаторами Воздушного Корпуса». Да уж… Убил бы этого «папарацци»! Гневное письмо «американского патриота» в ответ на ту заметку чуть было не вызвало «международный скандал». Я видите ли был допущен «к секретной технике» и теперь «советы» знают все самые последние сокровенные тайны Америки! Пипец! И где только смогли откапать такого замшелого «патриотического идиота». Оно, конечно понятно, что это очередная провокация, но антисоветская истерия и вой могли бы подняться нешуточные. Вот только скандал был не в интересах госдепа и его быстро замяли. Мою поездку объяснили «творческой встречей композитора с поклонниками его таланта». А все намёки на мой воздушный пилотаж списали на обычную невнимательность корреспондента, что не смог отличить «Пишутер» от «Кузнечика». Угу, спутать моноплан и биплан, это ещё надо постараться. Однако «шторм утих» так и не разразившись.
Только о продолжении полётов теперь и думать нечего. «Волна» от этого несостоявшегося «шторма» докатилась до Консульства и мне стало понятно, что «границы дозволенного» всё-таки у меня имеются. Раньше думал, что только товарищ Розенберг умеет так громко орать и оживлённо размахивать руками, но ошибался. Товарищ Толоконский ничуть ему в децибелах и экспрессии не уступает, но вот ругается гораздо изощрённей. Впрочем, ничего нового о себе не услышал, так что ему можно было бы и не напрягать свои голосовые связки. Отделался только «порицанием и устным выговором», а также распоряжением написать объяснительную записку по поводу моего «возмутительного поведения» и тщательно изложить все технические нюансы американского истребителя. С этого и надо было начинать, чего орать-то сразу? Напишу, чай рука не отвалится. По «Деуватину 500» тоже писал, хоть и не просили. Но будет ли прок от моей писанины? Эти самолёты интереса для СССР не представляют. Особых новинок в них нет, года через три-четыре оба уже безнадёжно устареют. Единственное что имеет интерес и ценность, так это самолётные рации, но ради них никто самолёт не купит.
* * *
В середине ноября в «Русской чайной» неожиданно встречаю Людочку Лопато. Встреча для нас обоих вышла неожиданной и радостной. Люсенька похорошела и расцвела, превратившись из юной барышни в очаровательную молодую женщину. Разговорились, и тут узнаю печальную новость. Злоупотребление курением всё-таки отразилось на здоровье главы семьи и после тяжёлого заболевания в начале лета Илья Аронович скончался. Людмила вместе со своей мамой решили сменить обстановку и оставить дом в Париже, где всё тягостно напоминало о горечи последних дней отца и мужа. Приглашаю Людмилу за свой столик где мы с Джулиусом Эпштейном «отмечаем» окончание работы над черновым вариантом сценария нового фильма братьев Уорнеров. Всё-таки Джек смог убедить братьев и прислал своего сценариста. Джулиус молод, ему ещё нет и двадцати пяти лет, но судя по его деловой хватке он пойдёт далеко. Моя идея фильма о девочке-подростке «позабытой дома» родителями-ротозеями поначалу у молодого сценариста энтузиазма не вызывает. Но вот дальнейшее описание того тотального террора, что в ночь на рождество устроил этот белокурый «ангелочек» с голубыми глазами своим грабителям-неудачникам, приводит Эпштейна в восторг.
— Мистер Лапин, у меня складывается такое ощущение, что Вы пересказываете мне реальную историю очевидцем которой были сами! Но где это могло произойти? Невероятно! Даже сама идея фильма с девчонкой в роли главной героини фильма выглядит рождественским чудом. Таких фильмов на студии ещё не снимали. Мне всё очень понравилось. Обещаю, что приложу все усилия, чтоб убедить братьев Уорнеров согласится с вашей концепцией.
— В таком случае мистер Эпштейн, позвольте дать вам рекомендацию. На студии RKO Pictures работает монтажёром некая Монро, это её девичья фамилия, но какую она носит сейчас, не имею ни малейшего представления. У неё есть дочь Норма, кажется в следующем году ей должно исполнится девять лет. В роли главной героини фильма я хотел бы видеть именно её. Не спрашивайте меня, откуда я её знаю и чем обязан этой семье, этой тайны я Вам не открою. Но если девочку удастся разыскать, то буду очень обязан лично Вам. Вы меня понимаете? Только одно условие, сценическое имя этой юной актрисы должно быть Мэрилин Монро. И не спрашивайте меня «почему?» — развожу руками и улыбаюсь. Мол, это просто такой мой каприз. Джулиус лишь озадаченно кивает в ответ, но от вопросов благоразумно воздерживается.
Да и что бы я ему ответил? Что Мэрилин мне очень нравилась в будущем? Что фильм с её участием «В джазе только девушки» пересматривал несколько раз, и он прочно обосновался в фильмотеке моих самых любимых? Так я не был одинок в этом своём пристрастии. У актрисы было много поклонников, её трагическая судьба и нелепая смерть равнодушным не оставила никого. Корни всех бед лежат в её неприкаянном прошлом. Просто чудо, что она смогла хоть на какое-то время вырваться из той безнадёги в которой прозябала в детстве и юности, но это прошлое так никогда её и не отпускало. Возможно в этой реальности мне удастся как-то положительно повлиять на это её прошлое и переломить трагический ход истории хотя бы для одного человека. Кинокомпания «Warner Bros. Pictures» не может так сразу в одночасье отказаться от своей «генеральной линии», прежде направленной на экранизацию популярных музыкальных спектаклей и мюзиклов. И судя по всему, новый фильм тоже будет музыкальной комедией, но если диалоги к фильму будет писать Джулиус, то успех ему обеспечен.
Постоянно ловлю себя на том что, слушая этого молодого еврея непроизвольно улыбаюсь. Очень уж искромётная и образная у него речь. Весёлые шутки из него так и сыпятся, но это получается вполне естественно и не натянуто. Джулиус пока «стажёр», но вскоре надеется заключить с кинокомпанией постоянный контракт и этот сценарий его «проба пера». Думаю, что у него всё получится. У евреев «всегда всё получается». По моему мнению, это единственная настолько «продуманная нация», что в моём мире имеет сразу две «официальные» Столицы, Тель-Авив и Биробиджан, и ещё одну «неофициальную» — Нью-Йорк. Возможно такие мысли связаны с моим нынешним окружением, но в последнее время у меня сложилось стойкое убеждение, что вокруг меня «естественным образом» собираются одни
