Фактор беспокойства - Алексей Ковригин
— Рене Поль Фонк? «Ас» Великой Войны? — Шеннолт пренебрежительно фыркает.
— Читал я его мемуары. Позёр и хвастун! Хотя в смелости ему не откажешь. Но его идеи безнадёжно устарели ещё во времена той Великой Войны. Он рекомендует истребителям идти на сближение «строем фронта» и вступать в индивидуальную схватку «один на один» проповедуя какой-то совсем уж замшелый и архаический «дуэльный кодекс чести». В современном бою нет места таким устаревшим понятиям. Ещё Освальд фон Бельке, один из первых немецких асов той войны разработал теорию, что оптимальной боевой единицей является пара истребителей, а не звено из трёх самолётов. Манфред фон Рихтгофен усовершенствовал его теорию наглядно показав, что вся авиаэскадрилья может действовать как единый организм. Истребительная группа Рихтгофена просто «сметала с неба» самолёты Антанты. После гибели «Красного Барона» руководство группой принял на себя Герман Геринг и самонадеянно отказался от наработок Манфреда, вновь сведя всё к индивидуальным схваткам, в результате чего вся группа была в конце концов уничтожена. Что несомненно пошло только на пользу Антанте, но ценный опыт единой маневренной группы больше так и не был никем востребован, а её плюсы оказались забыты. Во всех лётных наставлениях опять прописаны только полёты «строем фронта», трёх-самолётные звенья и индивидуальные схватки.
Первый лейтенант о чём-то задумывается, а я смотрю на него с уважением и некоторым ошеломлением. Жаль, что такие новаторские идеи ещё долго останутся невостребованными и в Воздушном Корпусе наших будущих союзников, и в ВВС РККА. Это немцы вскоре вспомнят о наработках фон Бельке и фон Рихтгофена, и уже в небе Испании появятся первые «пары» и «усиленные звенья» из четырёх самолётов.
— Мистер Шеннолт, я полностью разделяю Ваши опасения. В авиации, тем более истребительной, давно пора переходить на двух-самолётные звенья, а эскадрилью формировать из трёх усиленных звеньев по четыре истребителя в каждом. Такому звену по силам «расковырять» даже ваш новейший «Мартин В-10» и его модификации. Пара самолётов действуя слаженно, как единый организм, должны стать основой для новой лётной тактики. Но к большому моему сожалению, Вы правы. Пробить такое нужное и давно назревшее решение будет невероятно сложно. — теперь уже первый лейтенант смотрит на меня с интересом, почувствовав во мне сторонника своих идей.
— Не! Наши «медные лбы» никогда не пойдут на такое изменение, скорее вообще «отменят» истребители, чем станут заниматься изменением тактики или её корректировкой. Вспомните, как они разнесли в пух и прах статью парагвайского журналиста, описавшего разгром боливийского полка бомбардировщиков всего одной парой парагвайских истребителей. Они назвали её «пьяным бредом» дилетанта, ничего не понимающего в авиации. — Скотти Нельсон скептически хмыкает и продолжает:
— В общем-то они правы, эти парагвайцы явно выдали желаемое за действительное. В здравом уме в эту байку никто не поверит. Чтоб всего два самолёта-истребителя в бою разбили и сожгли половину полка бомбардировщиков? Тот парень, что написал эту статью в газету, явно перебрал с крепкими спиртными напитками, или злоупотребил чем-то позабористей. Знающие люди говорят, что в тех краях с этих проблем нет.
Инструкторы тут же начинают дружно ухмыляться и ехидно фыркать, вспоминая и комментируя пассажи из давней газетной статьи. Которую я не читал и даже не подозревал, что что о нашей схватке напишут в США, речь-то первоначально шла только о газетах во Франции. Отчего-то чувствую сильное раздражение. Очень уж меня задевают эти уничижительные реплики по поводу «парагвайских хвастунишек».
— Джентльмены! Вы зря так скептически относитесь к этой «байке». Возможно, что корреспондент что-то и приукрасил, так как вряд ли был очевидцем боя, но в целом он написал правду. Утром над позициями парагвайской армии появились два боливийских разведчика и все пять самолётов что прикрывали расположение войск поднялись на перехват. Боливийцы сбежали не приняв боя и самолёты парагвайцев вернулись на свой полевой аэродром. Но у одного истребителя при возвращении заклинил двигатель, и он плюхнулся на землю, не долетев до места базирования трёх километров. И тут парагвайские пилоты по неопытности допустили фатальную ошибку. Сразу после приземления они поспешили выехать на помощь своему товарищу, оставив полевой аэродром без всякого прикрытия, чем и воспользовался враг. Налёт двух бомбардировочных эскадрилий для парагвайцев стал неожиданным. Одна эскадрилья в количестве двенадцати самолётов занялась бомбёжкой обозов и военного лагеря, вторая в составе пяти звеньев принялась утюжить позиции войск и артиллерии. Но предварительно одно звено отбомбилось по аэродрому и сожгло все четыре оставшиеся самолёта. — перевожу дух и глядя на инструкторов продолжаю:
— Но и боливийцы тоже допустили просчёт. Уничтожив аэродром, они посчитали что теперь им ничего не угрожает и звено истребительного прикрытия вместо того чтоб охранять подопечные бомбардировщики также занялось штурмовкой наземных позиций. За что и поплатились, прозевав появление подкрепления в виде пары парагвайских истребителей «Фиат CR-32B». Вы, господин первый лейтенант, правильно раскритиковали лётное наставление рекомендующее трёх-самолётное звено и «строй фронта». В первые же минуты боя пара истребителей используя фактор неожиданности и атакуя со стороны солнца враз «смахнула с неба» два самолётных звена летающие «крыло к крылу». Затем ведущий занялся оставшимися бомбардировщиками, а ведомый переключился на истребители прикрытия. — ухмыльнувшись своим словам насмешливо подмигиваю «инстрктору по пилотированию»:
— Кстати, это были американские «Хоук 3». Из трёх истребителей удалось сбить два, один успел сбежать. А всего из этой ударной группы бомбардировщиков смогли спастись только два самолёта, один лёгкий бомбардировщик «Боливиан Оспрей» и уже упомянутый мною «Кертис». Вторая группа боливийских бомбардировщиков видя практически мгновенную гибель своих истребителей и потерю всей первой эскадрильи предпочла ретироваться, не вступая в боестолкновение. Если Вы не верите словам журналиста, то можете при встрече поинтересоваться у своего земляка Норманна Дрисколла обстоятельствами того боя. Он американский лётчик-доброволец на контракте у парагвайских ВВС и наблюдал за этим боем, правда с земли. Так как это его самолёт сел на вынужденную посадку. Так что газеты не всегда врут! — развожу руками и язвительно разглядываю враз притихших насмешников.
— Мистер Лапин, а чем Вы занимаетесь? Откуда Вам известны такие точные подробности? — вкрадчивый голос Шеннолта не оставляет сомнения, что он что-то начинает подозревать. Оно мне надо? Делано развожу руками в смущённом недоумении:
— Разве Вам не сказали? У меня совершенно мирная профессия, я — дирижёр! Сейчас вот занимаюсь в Нью-Йорке постановкой своего спектакля «Нотр Дам де Пари». — в ответ раздаётся восторженный вопль лейтенанта:
— Точно! Дружище, я тебя узнал! То-то думаю, откуда мне твоё лицо знакомо? Парни! Это же тот самый красавчик с газетных фото, что обнимался с самой Марлен Дитрих! О-о-о! Приятель, да ты просто обязан нам сейчас рассказать всё что о ней знаешь! — отлично, теперь от меня ждут только рассказов о Марлен и вопрос Шеннолта уже забыт.
— Да я не против. Эта девушка достойна того, чтоб о ней не только рассказывали, но и снимали кино. Но может сначала выпьем чая? Что-то в горле совсем пересохло.
Мы перемещаемся в столовую и нам приносят чай. А вскоре всё помещение оказывается плотно забито пилотами и техниками, желающими послушать рассказы о секс-символе Америки. Кроме этих молодых парней вскоре к слушателям присоединяются и «более возрастные» офицеры базы. Всем интересно услышать о Марлен «из первых уст» и вопросы сыпятся со всех сторон. Стараюсь публику не разочаровывать, вспоминая самые интересные и смешные места из нашего совместного «круиза». Моя встреча с поклонниками Дитрих растягивается на полтора часа. Но я не жалею потраченного времени. Этим молодым парням в недалёком будущем предстоит встреча с сильным и умелым врагом. Не все, но многие из тех, кого я сейчас вижу, будут добровольцами защищать небо Англии от немецких «Юнкерсов». В составе Воздушного Корпуса прикрывать высадку десанта союзников в Нормандии, сражаться с асами люфтваффе в небе Европы и не все из них доживут
